Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези (СИ)
Или узнаешь? Увидишь, всмотревшись в закручивающуюся спираль переливающейся всем спектром цветов туманности? Услышишь в безмолвном мерцании цефеид? Если очень захочешь. Если тебе позволят…
- Кто вообще это придумал? - гневная изумрудная вспышка в звездном скоплении ближайшей ко мне галактики отдается в мыслях знакомым мальчишеским голосом.
- Драконы, конечно, - отвечает лениво расплывшаяся туманность, пронизанная сетью серебряных нитей.
- Очень смешно, Эллои. Драконы! И что же, предлагаешь вернуть их, чтобы все исправить?
- Это будет слишком просто, Мэй, - еще одна туманность вступает в разговор. Ее солнца горят золотом, а голос звучит нежным альтом. - Просто и неправильно. Ты найдешь другое решение. Ты уже его нашел… Да?
Она оборачивается ко мне… Туманность? Нет - девушка с длинными черными волосами и смуглой кожей, на которой блестит золотом рисунок-орнамент, стекая с лица на длинную шею и ныряя за воротник строгой белой блузки.
- Так лучше?
Вместо бескрайнего космоса - просторный конференц-зал. Высокие окна, за которыми видны крыши современного мегаполиса. Длинный полированный стол, кожаные кресла вокруг. Вместо далеких галактик - мужчины и женщины в деловых костюмах. Похожи на людей, очень похожи, но не люди. Как и белобрысый мальчишка, сидящий во главе стола.
- Разве это по правилам? - спрашивает его пепельноволосая девица с чертами азиатки, поправляя на носу очки в тонкой золотой оправе. - Ей нельзя здесь находиться.
- Она - автор, - спокойно отвечает Мэйтин. Улыбается мне через стол: - Как спится?
- Автор, - фыркает сидящий напротив “азиатки” бритоголовый здоровяк. - Скажи еще - демиург.
- Все возможно, - отвечает Мэйтин невозмутимо.
- Все относительно, - поправляет здоровяк.
- Потому и возможно, - подмигивает мне верховный бог Трайса.
В наглухо застегнутом френче с высоким воротничком и зачесанными на бок волосами он кажется старше и серьезнее, а привычная беспечность выглядит немного фальшиво. Но я улыбаюсь в ответ.
- Какая разница? - красивый старик с густой пшеничной шевелюрой и окладистой бородой пожимает широкими плечами. - У нас тут не одна проблема, а две. И если первую можно исправить с ее помощью, то вторую…
Он разводит руками, задевая сидящую рядом щупленькую брюнетку в темно-синем костюме. Та недовольно морщится, проводит рукой по щеке, словно проверяя, не исчезли ли с нее затейливо переплетенные серебристые линии, и выговаривает, задумчиво глядя то ли на меня, то ли сквозь:
- Да, это так. Она закончит свою историю на Трайсе и восстановит естественный ход событий, а с ним и границы миров. Но к искажениям реальности она отношения не имеет.
- Она написала об этом, - напоминает девушка с золотым рисунком. Смотрит, ожидая поддержки, на Мэйтина.
Кажется, я знаю, как ее зовут…
- Она не писала об этом, - отмахивается раздраженно пепельноволосая. - Конкретно об искажении реальности - нет.
- Но она создала предпосылки к такому развитию событий, - говорит старик.
- Хочешь сказать, она - все-таки демиург? - уточняет скептически бритоголовый.
- Я бы так не сказал, - заговаривает сидящий слева от верховного божества молодой мужчина. Длинными белоснежными волосами и сероватой кожей с рисунком белесых шрамов он похож на эльфа, но в глазах у него горит лиловое пламя, а слишком яркие, кроваво-красные губы, приоткрываясь в улыбке, обнажают два ряда мелких, острых как иглы зубов. - Демиург - создатель миров. А как назвать создателя проблем?
- Мэйтин, - отвечает брюнетка в синем. - Это ему все время неймется. Зачем были нужны новые отражения? Я говорила, что хватит и эльфов. А он? “Они слишком похожи на нас, с ними скучно”! Зато с людьми теперь весело!
- Да-да, - соглашается полная дама с уложенными ракушкой синими волосами. Рисунок на ее коже тоже синий, а сама кожа - алебастрово-белая. - Это все его идеи: а давайте создадим новые отражения, а давайте наделим их магией…
- А кто научил их переписывать судьбу? - “обвиняемый” строгим взглядом обводит божественное семейство. - Тоже я?
Небожители сникают. Все, кроме “зубастика”.
- Драконы, - усмехается он, и я вспоминаю: галактикой его звали Эллои.
- Драконы, - ворчит Мэйтин. Смотрит на меня лукаво и немного виновато: - Разберешься?
- Разберусь, - отвечаю я, не подумав. Во сне вообще плохо получается думать.
- Вот и славненько, - радостно хлопает он в ладоши. - Все слышали? Она разберется. Совещание закончено.
Что значит - закончено? Как? Я… Я не это хотела сказать!
Но сказать ничего не получается. Я - ничто. Пылинка во Вселенной. Боги не слышат и не видят меня, если сами того не хотят.
А они не хотят.
Встает с кресла и растворяется в воздухе бородатый старик.
Синяя дама рассыпается мелким песком и просачивается под пол.
“Азиатку” уносит порывом ветра вместе с куском стены, и становится видно, что снаружи нет никакого мегаполиса - только бесконечность космоса…
Наконец, на висящем в вакууме клочке комнаты с болтающимся на одном креплении окном и огрызком стола остаемся лишь мы с Мэйтином.
- Испугалась? - улыбается он. - Думала, уйду, не дав ответов?
- Дашь? - спрашиваю с надеждой.
- Не все.
Кто бы сомневался!
- Кто-то изменил свою судьбу, - говорит он. - Был в древности ритуал, позволяющий сделать это, объединив силу нескольких магов. На добровольной основе, конечно же.
- Хочешь сказать, что пропавшие добровольно… - начинаю я, но меня прерывают.
- Нет, не хочу. Я сказал, что такова была первоначальная идея. Но любое заклинание можно доработать. Изменить. Извратить. Люди хорошо преуспели в этом.
- И что же…
- Отыщи книгу. Узнай, почему маги отдавали свои судьбы в чужие руки. А главное - найди того, кто все это организовал.
- Как?!
- Ты должна знать. Ты писала судьбы этого мира. Чья пошла по другому пути?
- Я не писала обо всех. Ты понимаешь? - голос дрожит и срывается на крик. - Не писала обо всех! Не знала их до того, как попала сюда!
- Тогда думай, - следует спокойный ответ, после которого - я точно знаю - он снова исчезнет…
- Подожди! - успеваю выкрикнуть, пока он еще здесь. - Книга. Ты сказал отыскать книгу. Какую?
И моргаю. Всего на секунду закрываю глаза, а открыв, оказываюсь в знакомой уже темноте терминала.
- Такую, - отвоевав у мрака светлое пятнышко, появляется передо мной Мэйтин. У него в руках книга, которую я читала, прежде чем попасть на Трайс. - Книга судеб. Она может выглядеть иначе, но ты узнаешь ее, когда увидишь.
- Как?
Но в этот раз он уже исчезает, вместе с книгой и светом. Остается лишь голос:
- Дверь позади тебя.
И зачем было мне сниться, чтобы потом выставить вон, ничего нормально не объяснив?
Шарю рукой по стене, нахожу на ощупь обещанную дверь, тяну за ручку… и замираю удивленно на пороге нашей с Мэг спальни. А когда вижу, кто сидит в обнимку с подругой-целительницей на моей кровати, способность удивляться пропадает начисто. Словно так и должно быть: терминал, дверь и - вот она я… точнее, Элизабет Аштон собственной персоной…
- Это было так чудесно, Мэг, - шепчет голос, который я привыкла считать своим. - Как сон, но не сон, а как будто на самом деле, понимаешь?
- Угу, - соглашается Маргарита. - Понимаю. Пить надо меньше.
- При чем тут это! - неужели я так смешно надуваю губки? - Ты меня совсем не слушаешь. Я же тебе говорю: это была я. Но и не я. В годах уже, рыжеволосая, и зовут меня по-другому. А он - противный такой старикашка. Сидит с газетой в этом дурацком синем халате…
Противный старикашка в дурацком синем халате. Закрылся газетой и делает вид, что не замечает меня. Притворяется, что обижен. Знает, что я не выдержу первой, подойду. Извиняться не буду, я никогда не извиняюсь - только обниму сзади за плечи, наклонюсь, чтобы шепнуть на ухо, как сильно я его люблю, но лишь носом потрусь о седые волосы на виске. А что люблю - он и сам знает, уже много-много лет…
Что за ерунда?
Встряхиваю головой, прогоняя невесть откуда-то взявшееся воспоминание о том, чего никогда не было, а в следующий миг чья-то рука за шиворот выдергивает меня из комнаты в темноту.
- Как тебе это все время удается? - проявившись в круге света, спрашивает Мэйтин.
- Что удается?
- Находить не ту дверь! - он глядит на меня сурово, но суровость эта напускная, и я чувствую, что он вот-вот не выдержит и рассмеется. Но он не смеется. Прислушивается к чему-то и говорит мне голосом Саймона: - Просыпайтесь, Элизабет…
- Элизабет! - увидев, что я открыла глаза, боевик облегченно вздохнул. - Я уже испугался. Вы всегда так крепко спите?
- Бывает, - созналась я смущенно, садясь на кровати. - Однажды Мэг вылила на меня кувшин воды, чтобы разбудить. Который час?
- Почти семь.
За окном уже рассвело, а Саймон успел надеть простой коричневый костюм, в котором я часто видела его на лекциях, и побриться: на подбородке виднелся свежий порез.
- Как вы себя чувствуете? - спохватилась я.
