Архонт росский (СИ) - Мазин Александр Владимирович

И радовались. Даже два отрока у входа в шатер — навеселе. Перебрасываются шуточками о том, что делает нынче их батька с красоткой ромейской. Завидуют, конечно. Кому не хочется объездить такую лошадку? О дурном не думают. А чего стеречься? Победа. И что может угрожать великому князю в самом сердце лагеря русов?

Человек проскользнул внутрь.

Шатер просторен, а внутри темно. Но ориентироваться нетрудно. По звуку дыхания, по запахам…

Человек ступает бесшумно. На нем особая обувь — чулки из тонкой кожи, какая обычно идет на перчатки. Он движется на звук дыхания. Двух дыханий. Одно — размеренное, сильное, второе потише, с легким присвистом…

Нога упирается в раму ложа. Почти без толчка, но ритм мужского дыхания дает сбой.

Человек замирает. Стоит на одной ноге. Не шевелится. Не дышит. Ждет.

Дыхание спящего выравнивается. Человек медленно, мягко опускает ногу на ковер. Он весь — слух. По звукам двух дыханий он должен определить положение тел. Ошибиться нельзя. Первый удар должен быть нанесен безупречно. Со вторым — попроще. Главное — чтобы баба не закричала.

Человек мысленно представляет, как лежат тела. Баба — чуть ближе. Ее голова — на уровне плеча мужчины. Один удар. Точно в горло. Будет небольшой шум, но праздник снаружи его спрячет. Удар в горло, и сразу накрыть ладонью лицо бабы и ее — в грудь. Зная, где подбородок, мимо сердца не промахнуться. Потом — футляр с пергаментом. Человеку точно объяснили, где стоит ларь и что надо отыскать. Ларь может быть закрыт, и его открытие потребует времени. В темноте такое непросто, но он справится.

Человек прячет в чехол нож, которым взрезал шатер. Главное — точный первый удар. Для этого у человека есть другое оружие. Кинжал. Узкий, граненый. Такой способен даже кольчугу пробить. Хотя вряд ли на спящем сейчас кольчуга. Хорошее оружие. Даже в кости не застревает.

Человек заносит руку с кинжалом…

Спящий всхрапывает.

Человек рефлекторно замирает, хотя это уже не имеет значения. Остановить удар невозможно…

Но — остановлен.

Запястье, к котором зажат кинжал, попадает в кузнечные клещи. Человек шипит от боли, теряет равновесие и падает на ложе. Падая, тянется к спрятанному ножу… Кисть его правой руки выворачивается с хрустом. Боль пронзает руку до плеча. Человек издает короткий вскрик, который теряется в пронзительном женском визге. Левая рука промахивается мимо рукояти ножа. От боли туманится в голове. Человек бьется, лупит, не глядя, левой рукой… Рука мужчины сдавливает горло человека с силой, способной раздавить кадык. Человек вцепляется в эту руку. Он уже потерял разум. Только инстинкт, который превращает умелого охотника в беспомощную дичь.

Ненадолго. Когда в шатер вбегают отроки с копьями наготове, человек уже обмякает.

— Умолкни! — рявкает великий князь киевский, подкрепляя слово хлесткой пощечиной. И отрокам: — Света мне! Не терпится взглянуть, кто меня проведал.

— Знакомое личико, — сказал Сергей. — И хозяина его я тоже знаю…

Это удачно, что он этой ночью ночевал со своими в усадьбе и практически не пил. Свое он уже отпраздновал, когда надел на палец колечко спафарокандидата и спрятал в шкатулку три заветных пергамента: на титул, на право льготной торговли и завизированную в канцелярии дарственную на особняк покойной Юлии. Дарственная, понятно, была условной: Сергей заплатил Пиперату за дом полную цену. Зато без налогов.

— Ромей? — спросил Олег.

Сергей покачал головой:

— На этот раз нет. Булгарин. Болярин Альчик.

Несостоявшийся убийца выпучил глаза, задергался в руках отроков. Ему сунули под дых, и он обмяк.

— Егри! — повернулся к ближнику Олег. — Отойдем.

Они вышли из шатра. Олег, Егри и мрачный-мрачный Ангвлад. Сергея не приглашали, но он вышел вместе с ними.

— К нам никого не подпускать, — велел князь десятнику на входе. Отошел еще на несколько шагов, куда почти не доставал свет факелов, повернулся к Егри: — Воевода, возьмешь гридь и притащишь мне булгарина, пока не утек.

— Княже, воевода, постойте! — вмешался Сергей.

— Ну? — недовольно проворчал Олег.

— Во-первых, с болярином дружина, и немалая. Вои бывалые, я их видел.

— Да что ты там… — начал Егри, но князь остановил:

— Продолжай, Вартислав.

— Во-вторых, этот мог и своевольничать. Ромеи — это ромеи.

— Но у нас с ними теперь мир, — напомнил Олег. — Я их под защиту взял.

— Это ромеи, — повторил Сергей. — Мы договорились с василевсом. Но не с теми, кто желает ему смерти, а таких, поверь, немало. Но даже и для василевса рассорить нас с булгарами любо. На словах у них мир, ромеи Симеону, можно сказать, дань платят, а он все равно норовит у них что-нибудь оттяпать.

— А это по чести? Брать дары и дурное замышлять? — Олег прищурился.

«А то ты сам так не делал», — подумал Сергей.

— Сила и выгода, — сказал Сергей. — Вот что принуждает ромеев стать твоими друзьями. Потому болярин Альчик может и не быть замешан в покушении. А если все же замешан, то не думаю, княже, что тебе выгодно его наказывать. Он — болярин Симеона. По Правде ты должен потребовать наказания болярина у его господина.

— Тут соглашусь, — проворчал Егри. — Будь я на месте этого болярина и накажи меня Симеон, ты бы, княже, такого не спустил.

— Не спустил бы, — согласился Олег. — Но меня хотели убить. А я, вместо того чтоб сам наказать татя, к булгарскому хакану — за справедливостью? Я, кто самих ромеев согнул? — Олег оскалился.

— Есть мысль, — сказал Сергей.

Перечить киевскому князю, если он действительно в таком настроении, не стоило. Но Сергей не был уверен, что это не игра. Это его соправитель Игорь мог поддаться эмоциям. Олег для этого слишком расчетлив.

— Говори, — разрешил Олег.

— Я поеду с Егри, — сказал Сергей. — Поговорю с булгарином. Думаю, сумею понять, замаран он или нет. А дальше…

— Ты поедешь, — кивнул Олег. — Возьми с собой полсотни своих из самых надежных. Хузарина своего не бери, он лишним будет.

— В ближней дружине болтунов нет! — возразил Сергей. — И Машег языком зря не треплет. Хвастун, да, но, если я попрошу, слова не скажет.

— Машега не бери! — с нажимом произнес Олег. — И других подбери из тех, кто-то на пиру или в запале сболтнет о том, что может случиться. Проболтаются — выйдет очень нехорошо!

— Ты о чем сейчас? — насторожился Егри.

— Если болярин виновен, он умрет. Но и не умрет тоже, — сказал Олег.

Он сделал паузу. Воевода, и Сергей молчали. Ждали продолжения. Хотя Сергей уже начал догадываться.

— Он и его люди исчезнут, — сказал великий князь. — Уйдут отсюда и потеряются.

— Там не только воины, — напомнил Сергей.

Великий князь глянул удивленно:

— Тебе мало челяди, которую ты уже взял? Даже у холопок есть языки. Егри, если булгарин виновен, исчезнуть должны все!

— Все сделаю по твоему слову, княже! — И, после короткого раздумья: — А как пойму, что виновен?

— Он скажет, — Олег указал на Сергея. И уже ему: — Мне не нужно признания. Хватит подозрения. Ты сделаешь?

Выбора на самом деле нет. Можно отказаться, и тогда всю болгарскую делегацию в любом случае пустят под нож. А Сергей утратит с таким трудом завоеванное доверие Олега.

Глава 33

Глава тридцать третья. Спафарокандидат Сергей, архонт росский

С собой Сергей взял одиннадцать воев. Только нурманов. Матерых, дренгов не брал. Велел Дёрруду собрать по-тихому, перечислив по именам. Пояснил, что случилось и для чего они нужны. Заодно объяснил и свой план. План Дёрруду не понравился, но Сергей был тверд.

Примерно через полчаса Сергей и его хирдманы присоединились к аж пяти сотням киевской гриди. Егри решил подстраховаться.

У лагеря булгар разделились. Олегова гридь частью разошлась, беря стан в кольцо, частью собралась в ударный кулак под предводительством самого воеводы.