Константин Костинов - Моя понимать
Солдаты, храбрецы, которые не отступили бы и перед армией из самого ада, пытались стрелять, но гибли, не успев прицелиться. Мимо полковника пробежал дезертир с обезумевшими глазами — первая капля, которая может прорвать плотину. Гастон выстрелил ему в затылок и закричал:
— Отступать!
Сопротивление только уничтожит остатки полка.
Со стороны противника донеслись радостные вопли и выстрелы, судя по всему — в воздух, от избытка чувств. Чтоб вас сержанты палками поколотили…
— Отступать!
Отступление. Бегство.
Войска полковника Гастона пытались огрызаться, но темно-синяя масса неостановимо двигалась, вынуждая их отходить. Будем честны, новому оружию противопоставить было нечего. Хотя…
Только однажды удалось… Нет, не остановить, слегка задержать их. Егеря, привычные к тому, что противника всегда больше, и умеющие прятаться от вражеских пуль, залегли в овраге.
Расстрелять из метателей пуль солдат, которые почти не видны в густой траве, было невозможно. Правда, несколько человек погибло, когда противник сообразил стрелять по тому месту, где всплывало облако дыма. Но и егеря быстро начали менять место после выстрела. Левый край вражеского строя смешался, егерям удалось даже прикончить двух солдат, управляющих метателем. Воодушевленные солдаты Красной армии бросились было вперед…
Нет. Безуспешно. Солдат отогнала стрельба из метателей, а егерей обошли с двух сторон и расстреляли. Спаслись только трое, самые везучие.
Синемундирники гнали красноармейцев до самого вечера, пока не наступили сумерки. Тогда только остаткам полка удалось собраться в лесу. Солдаты спали, офицеры планировали завтрашний бой. Никто не сомневался, что он, скорее всего, будет последним. Но и сдаваться никто не планировал.
— Будьте вы прокляты!
Гастон очень надеялся на два сводных отряда лучших стрелков. Дружный залп мог уложить тех, кто стрелял из метателей, что давало шансы остальным…
— Прокляты!
Враг тоже сделал выводы из вчерашней стычки с егерями. Метатели и стрелков прикрывали два металлических щита.
Оставалась надежда только на егерей. Маленькая.
От приближающихся шеренг противника донесся уже знакомый треск метателя. Над правым поднималось облачко белого дыма, стрелкам чем-то не понравились кусты. Подозревали, что ли, что там кто-то спрятался?
На мгновение все внимание вражеских солдат обратилось вправо.
Слева, в получейне от второго метателя, взорвалась земля.
— Ну что?
— Близко идут…
В выкопанной ночью и замаскированной дерном яме скорчились три егеря: два зомбика и тролль.
Их план был вызывающим, самоубийственным и почти безнадежным. Если бы он пришел в голову полковнику, то был бы отвергнут в ту же секунду. Но егеря придумали этот план сами и сами вызвались его осуществлять. Последняя, отчаянная ставка.
Шагах в десяти от них остановился ненадолго тот самый, созданный драконами, метатель. Колеса, как у пушки, броневой щит, сбоку — рукоять, как у ручной мельницы, сверху — воронка.
— Ты смотри, шесть стволов…
— Вот все шесть мы им и завяжем узлами…
Один из зомбиков щелкнул зажигалкой и поднес ее к фитилю гранаты. Один удачный бросок, мощный взрыв — и у врага одним метателем меньше. Три солдата против одной дьявольской штуки — неплохой размен, не правда ли?
— Погоди-ка…
Послышался отдаленный треск — все, и расчет метателя в том числе, повернулись налево… На секунду отвернувшись от спрятавшихся егерей.
— Давай!
Взлетел вверх дерн, доски от украденного и разломанного ящика. Если их не убьют сейчас, то пристрелят обозники — три солдата метнулись вперед в броске.
Услышав позади себя шум, стрелки метателя обернулись…
Грохот!
Пули!
Оскалившиеся лица!
Тролль выдернул тесак из груди солдата-эльфа, схватил окровавленными лапами лафет:
— Поворачивай!
— Я не умею стрелять!
— Они этого не знают!
Три егеря нацелили пулемет на тысячную армию.
Очень опасно перекладывать все свои надежды и особенно всю нагрузку на кого-то одного.
Как поступили бы солдаты любой армии, в которой нет пулеметов? Расстреляли бы наглецов-егерей из ружей. Солдаты двенадцатого мушкетерского полка Той страны уже привычно понадеялись на то, что с любой проблемой справится второй пулемет.
Постоянные и легкие победы расхолаживают. А быстрый и сокрушительный разгром резко обостряет хитроумие и сообразительность.
Пулеметчики второго расчета привычно развернули свое оружие в сторону захваченного пулемета. На минуту забыв о том, что на них из леса смотрит противник, не пожелавший упускать такого случая.
— Огонь!
Правый сводный отряд стрелков правильно понял команду. Залп ударил в сторону пулемета. Да, именно в сторону, потому что с такого расстояния попасть в цель можно только случайно. А случайность тем более вероятна, чем больше попыток вы сделали.
Одного солдата убило, двух ранило. Обозлившиеся пулеметчики развернулись и ударили очередью по лесу.
На землю полетели щепки, листья и куски коры. Солдаты Красной армии, уже понявшие, что метатели на дальнем расстоянии не так опасны, успели залечь.
Пули загрохотали по броневому щиту пулемета, за которым спрятались егеря.
— Ну что, парни, нам конец. — Тролль, так и не сообразивший, как стрелять из этой драконьей штуковины, поднатужился и отломил рукоять. — Сейчас они опомнятся, подойдут поближе, тут гранату и взорвешь. И машинку поломаем, все нашим полегче, и с собой в дорогу парочку прихватим…
Щелкнула зажигалка.
— Они надолго запомнят солдат третьей роты.
— Драконы!
«Вот и сумасшедшие…» Полковник Гастон машинально взглянул в небо.
Дракон. Огромная черная тварь раскинула крылья, бесшумно скользя по небу.
Конец.
Саламандр не засомневался, что эта тварь — еще одно изобретение Той страны. Последнее время все новое, что появлялось, только ухудшало ситуацию. С чего бы это вдруг налетевшему дракону оказаться исключением?
Гастон стиснул рукоять шпаги и прищурился. Как можно сбить такую огромную зверюгу?
Дракон завис над полем, повернулся, блестя брюхом… И затрещал.
— А-а-а!
Вопил полковник, не думая о своем достоинстве дворянина и офицера. Кричали лейтенанты, орали солдаты.
Дракон расстреливал из метателей их врагов.
Синемундирники внезапно поняли, что пулеметы — это очень плохо. Особенно когда они есть у врага.
— Да-а-а!
Сейчас красноармейцам было совершенно все равно, откуда взялся дракон. Да даже если вылетел из самого ада.
В полете на «Лапуте» Димку радовало только одно: Флоранс осталась в столице. Пусть с боем, со слезами, с попытками шантажа и соблазнения, но осталась. Димка хотя немного и нервничал, но все-таки был за нее спокоен: за зомбяшкой обещал присмотреть Жозеф, к тому же у нее был подарочный револьвер. С другой стороны, если вспомнить, как она обращается с ним…
— Какая прелесть!
— Твоя…
Димка не успел спросить, умеет ли она стрелять: зомбяшка тут же прицелилась в стену и первым же выстрелом сбила муху. Потом уронила револьвер на пол и сказала:
— А почему он так сильно бьет?
Димка представил, как Флоранс, не думая об отдаче, стреляет из его револьвера. Ага, и вылетает в окно. Вместе со стеной, которая находится между ней и окном.
Так что хорошо, что это счастье осталось там, в столице. Полет на огромной летающей платформе — занятие не из приятных.
Нет, на самом деле «Лапута» — самое удобное из транспортных средств. Бесшумное, просторное, удобное — двадцать на тридцать метров, да тут в футбол можно играть, места хватает всем…
На «Лапуте» летели солдаты и офицеры северо-западной Красной армии, господин Шарль, два черных эльфа, чьи имена Димка так и не запомнил, а также несколько горожан, которых прихватили для подсобных работ. Вот сейчас, например, на печке закипел чайник, и офицеры вместе с господином Шарлем усаживаются за стол пить чай. С кексами.
Где еще можно попить чай во время полета на свежем воздухе? На свежем, черт бы его побрал, воздухе!
Димка фыркнул и отвернулся от бьющего в лицо ветра. Да, у «Лапуты» были ограждения, и только сейчас стало понятно, зачем они сделаны сплошными — машина летела со скоростью, по крайней мере, лошади, бегущей галопом, но барьеры-то рассчитаны на людей! А Димка и сидя возвышается над ними на голову. Даже если скрючиться и втянуть голову в плечи.
Котелок он давно уже снял, иначе лишился бы его еще над столицей. Если сидеть лицом по ходу движения — невозможно открыть глаза и постоянно хочется чихнуть. Если спиной — такое ощущение, что затылок покрывается коркой льда. Боком — чувство, что мозг сейчас выдует из уха.
