Артем Каменистый - Тайны ордена
В общем, в Таллире и Маглане уклоняться от обязанностей пленника не принято.
Что же потом? А потом собравшиеся вассалы выслушивают короля на особом съезде, где он рассказывает, что кто-то желает зла их злейшим соседям, причем желает этого серьезно. Чисто формальное мероприятие: ведь несмотря на отсутствие телевидения, радио и Интернета, новости здесь расходятся с такими скоростями, что даже церемониальные гонцы на своих лучших лошадях обречены плестись за хвостами информационных потоков. Все дело лишь в обычае – просто сюзерен официально уведомляет подданных о том, что дело пахнет войной. Простая формальность.
Таллир и Маглан маленькие, но донельзя гордые страны и к тому же обремененные ворохом интересных национальных особенностей. И те, и другие феодалы на королевских съездах ведут себя одинаково: выслушав короля, задают ему один и тот же традиционный вопрос: «Неужели кто-то и правда вознамерился переть на нас буром и не собирается передумывать?» После получения утвердительного ответа собравшиеся стремительно разбегаются. Часть отправляется предаваться безудержному пьянству, тост за тостом посвящая недолгому здравию клинических идиотов, решивших идти войной на доблестный Таллир или Маглан, остальные бегут в церковь, где заказывают молебны, слово в слово повторяющие тосты.
Впрочем, вторые в церквях не задерживаются и очень быстро присоединяются к первым.
Вечного здравия идиотам никто при этом не желает. Пусть живут прекрасной жизнью, но лишь до начала битвы. Не хватало еще, если отбросят копыта, до этого момента испортив настроение честнейшим жителям сразу двух гордых стран.
К Адену и то, и второе войско доползают на стертых бровях, и все не разваливается по дороге только благодаря тому, что у магланских и таллирских феодалов имеются особые специалисты – военные управители. Главная задача управителей – оставаться трезвыми до того момента, когда за спинами бойцов отряда захлопнутся тяжелые створки аденских ворот.
С этого момента начинается основной этап слияния армий – пьянству предаются даже управители.
Вакханалия продолжается два-четыре дня, в зависимости от обстановки и неизвестных мне причин. Всякого рода конфликты, вспыхивающие в этот период, списываются на слабость виновников перед алкоголем. Так как слава не контролирующего себя выпивохи среди вояк двух королевств не котируется, каждый старается не ударить лицом в грязь, и до кровавой резни не доходит.
Но если честно, до сих пор не пойму, как две толпы вооруженных до корней зубов людей, традиционно недолюбливающих друг дружку, ухитряются не переходить той тонкой грани, за которой неизбежно вспыхивает безудержное побоище.
Рассказывать, что происходит дальше, не стану: нам интересна лишь «пьяная стадия» подготовки к походу.
Все потому, что именно на ней у такого наглого типа, как я, появляется шанс: малыми силами и бескровно поставить в интересную позу оба королевства.
Ну и плюс герцогство Аден с его великим герцогом. Правда, прежде чем ставить последнего на колени, его еще надо найти, а затем извлечь из навоза и хотя бы немного отряхнуть. Пусть и права на титул оспариваются, но все же не последний аристократ.
Кстати, а ведь его гвардия – почти единственное, что меня напрягало в плане.
Гвардейцы великого герцога не обязаны принимать участие во всеобщем веселье. И вообще не факт, что их за стол пустят.
– Амед?
– Чего?
– Что с гвардией?
– Какой гвардией?
– Ну эти… люди герцога.
– Ну… кто не успел убежать, того долго били.
– За что?
– Ну это… не любят их здесь. Ходят как петухи расфуфыренные, чужаки они, и все такое. Народ слов нет как подраться хочет, а кого здесь бить, если друг дружку как бы нельзя? Ну а тут эти каплуны под рукой, такие все красивые и с мордами откормленными.
– То есть гвардия точно не помешает?
– Точнее не бывает.
В башне собралось несколько странное общество: четыре дамы, одетые столь же вульгарно, как и Амед (все как одна «по паспорту» были вовсе не женщинами), и трое местных вояк в легких доспехах. Солдаты были на совесть связаны, двоим заткнули рты кляпами и усадили к стене, оставшийся со свободным ртом лежал на боку и храпел так, что слушать было страшно. Милую картину освещал чадящий на последнем издыхании факел, спиртных паров и миазмов от рвотных масс в атмосфере помещения было куда больше, чем кислорода, так что огню приходилось несладко.
Ввиду того, что подчиненных надо держать в узде двадцать четыре часа в сутки, я указал на третьего часового и тоном, не предвещающим ничего приятного, вопросил:
– Почему этому вонючке рот не заткнули?
Люк, благодаря телосложению и смазливой физиономии больше всех годящийся на роль переодетого в женщину мужика и также больше всех от этой роли пытавшийся отвертеться, неохотно буркнул:
– Этого драного козла тошнит все время. Захлебнется ведь. Всякому позорно умереть от такого, тем более воину.
– А если он орать начнет, не позорно будет?!
– Да на нем дрова колоть можно, даже сопеть не перестанет! – начал оправдываться один из моих лучших разведчиков.
В башню подтягивались все новые и новые лица, кто-то особенно острый на язык не сдержался:
– Люк! Да ты та еще красотка! Я, пожалуй, на тебе женюсь!
– Сперва со своей свиньей разведись, – не остался в долгу разведчик.
Отношение к свиньям в моем войске – больная тема. Хуже оскорбления не придумаешь. Воин вспыхнул в одно мгновение, схватился за рукоять меча:
– Что ты сказал?!
– Тихо все! – вмешался я. – Кто хочет пошутить, тот пусть ползет назад по болоту и в камышах шутит сколько ему захочется.
К большому разочарованию местных комаров, возвращаться в болото никто не захотел, и дальнейших насмешек не последовало.
– Одежду-то принесли?! – чуть ли не взмолился Люк.
Тук скинул с горба увесистый тюк, буркнул:
– Ищи сам свое тряпье, я к вам в горничные не нанимался. Ну чего встал? Развязывай мешок, там все барахло. Или не развязывай, ходи так, может, и правда кто-то жениться захочет, хоть какой-то толк от тебя будет.
– Пожалуй, платье тебе оставлю. Тебе больше идет.
– Хрен ты угадал, оно на горбу застрянет.
– Ничего, и так от парней прохода не будет.
Очередной воин, появившийся в дверях, доложил:
– Люди Арисата подошли к стене, сейчас забираться начнут.
Это хорошо, что не задержались. Как поднимутся, начнем брать замок по-настоящему. Мы ведь не ради одной башни полночи радовали болотных комаров.
Глава 3
Штурм
Теперь со мной далеко не двадцать восемь человек. Народ в дружине Арисата не чета моим разведчикам: слишком шумные для таких деликатных дел, как тайное проникновение на стену замка, имеющего репутацию неприступного. Так что они заявились, лишь когда мы обеспечили все условия для относительно тихого проникновения. И теперь, стоя на верхней площадке надвратной башенки внутренней цитадели, я кривился, будто объелся лимонов. Две сотни воинов, закованных в стальные латы, при движении в тесном строю грохотали, будто разгоняющийся товарный поезд. Не удивлюсь, если их слышно на весь остров. А ведь не все население просматривает навеянные алкоголем сны, остались и бодрствующие. Стражники городские и портовые, вышедший на промысел воровской люд, страдающие бессонницей мирные обыватели и прочая публика.
Кто из них первым решит поднять тревогу? Вряд ли воры, им не по душе благородные поступки в тех случаях, когда требуется предупреждать власти о чем бы то ни было. Но не одни они сейчас бодрствуют.
Мы должны быть быстрыми. В мире, где отсутствует телефонная связь и много чего вместе с ней, поднять тревогу тоже можно, но на это потребуется куда больше времени. Начав работать всерьез, мы теперь не можем останавливаться ни на минуту. И все должно идти по плану, то есть без крови. Может, кое-кто из ребят и мечтает о хорошей драке, но не я. Не ради боя сюда явился.
Как ни вбивал в головы подчиненных, что бескровный успех куда эффективнее славной битвы, до многих так и не дошло.
Во многих случаях мне гораздо проще наладить взаимопонимание с врагами, чем со своими ближайшими соратниками…
Пьяным гостям герцога требовались развлечения, так что доселе неизвестное в этом мире «шоу бородатых трансвеститов» появилось здесь весьма кстати. Суровым воякам оно пришлось по душе. А что с них взять, люди-то простые, достаточно было научить моих никудышных актеров паре-другой новых здесь шуточек – и грандиозный успех обеспечен. Играли они, само собой, бездарно, но в другом были весьма и весьма талантливы. А именно – в изучении диспозиции. Так что сейчас грохочущие железом отряды отделялись от общей массы и уверенно двигались за проводниками. Под контроль брались все выходы из замковых зданий и башен, вязали в стельку пьяных часовых, собирали валяющихся там и сям крепко уставших гостей. И все это без криков и битья в тревожные колокола. Я выслушивал один доклад за другим и напрягал губы в попытке подавить торжествующую улыбку.
