Владимир Боканов - Хроники Арта. Дважды Меченный
По мере того как до Гая доходил смысл сказанного, из его глаз постепенно исчезало затравленное выражение смирившегося с поражением узника. Внезапно поблизости раздался шум схватки и в помещение вбежал сопровождаемый десятком гладиаторов Бартук.
– Ну ты даешь, Арт! – Он взмахнул гладиусом, стряхивая с лезвия крупные капли крови. – Я чуть не обделался с испуга, когда твоя зверюшка приземлилась у меня на кровати. Надеюсь, ты хорошо подумал, прежде чем дать сигнал? Нумерий будет лично сдирать с меня кожу, если наш план провалится.
– Не боись, приятель, – юноша приобнял арторианца, – не провалится. Тем более план у нас, как бы это выразиться поточнее… Короче, план меняется.
– Вот теперь я точно занервничал. Излагай скорее, чего опять надумал.
– Ты ведь знаком с Гаем?
Бартук хмыкнул.
– Лично на арене не встречался. Чему, если честно, очень рад. Не любит он своих соплеменников.
– Я веспиец, – оскалился Гай, – заруби это себе на носу, коротышка.
– Коротышка у тебя в друзьях ходит, – парировал Бартук, – насколько мне известно.
– Ладно, ладно. Не ссорьтесь, барышни. – Арт выставил перед собой ладони. – Сейчас от слаженности наших действий напрямую зависит успех всего предприятия. Ты слышал, – он повернулся к Арторианину, – чем закончился наш с Гаем поединок?
– Слышал. Говорят, – Бартук кивнул на запекшуюся корку на бедре юноши, – тебе здорово там досталось.
– Да, прилетело нехило, но не это главное. Главное, что император лично даровал Антонию свободу, а вот отменить свой приказ пока не удосужился.
– Ну даровал. – Воин пожал плечами. – И что нам с этого?
– А то, что Гай в данный момент не просто свободный житель Веспа. Он еще и сын Авла Первого, а значит, единственный законный наследник престола.
– Но ведь император-то у нас – Гней Великий. – Бартук непонимающе уставился на Невредимого.
– А ты вспомни, как он пришел к власти! Вспомнил? Вот то-то же.
– Так, значит, Гай сейчас является… – Арторианин не закончил, пораженный догадкой.
– Точно, является, – победно улыбнулся Арт. – И поэтому мы с тобой, дружище, отныне не рабы. Так ведь? – Он повернулся к Антонию.
– Так. – Слова давались ему с трудом. Слишком уж быстрым был скачок по карьерной лестнице. – Арт по прозвищу Невредимый и ты, Бартук Арторианин. Властью, данной мне при рождении, объявляю вас, – он повысил голос, чтобы быть услышанным остальными гладиаторами, – и всех, кто пойдет за мной против узурпатора Гнея Корнелия по прозвищу Великий, свободными гражданами Веспа!
– Вот это другое дело. – Юноша принял из рук Арторианина завернутый в тряпицу молот. Взмахнув им для пробы, он примерился и одним мощным ударом снес висящий на своей клетке замок. Через мгновение та же участь постигла и замок Гая. – Позвольте, ваше величество, – при этих словах Гай подозрительно взглянул на Арта, но, не обнаружив в его глазах ни капли насмешки, промолчал, – привести в действие вторую часть нашего плана.
Получив одобрение, Невредимый повел их отряд в глубину лудуса. Пользуясь своим преимуществом в силе и скорости, он молнией врубался в то и дело преграждавших им дорогу стражников. Антоний и остальные гладиаторы еле-еле за ним поспевали. Новоявленный император со все возрастающим уважением наблюдал, как юноша четко следует от одного своего тайника к другому. Учитывая, что в каждом из них лежало по пять-шесть, а кое-где даже по десять мечей, недостатка в оружии они пока не испытывали. Чувствовалось, что побег планировался не один день. Тем удивительнее было то, с какой легкостью Арт подогнал свой замысел под вновь открывшиеся обстоятельства. Брошенная мимоходом пара-тройка фраз – и несколько новых гладиаторов послушно вливаются в их колонну. Порой Гаю казалось, что все происходящее является лишь плодом его воспаленного воображения. Несмотря на это, внешне он старался выглядеть собранным и невозмутимым. Блок, нырок, выпад, удар, снова блок… Тела стражников валились к их ногам, словно снопы под рукой умелого косца. Сколько времени продолжалась эта резня, он не знал. Постепенно руки стали наливаться свинцовой тяжестью, а во рту поселился медный привкус крови, вражеской крови.
– Навались, ребятки! – раздался неподалеку ликующий возглас Каспия. – Совсем чуть-чуть осталось!
И они навалились. Так навалились, что скопившиеся возле внешних ворот стражники сами распахнули тяжелые створки и поспешили прочь, бросая по дороге тяжелые щиты и обломки копий.
– Свобода! – Хриплый рев дополнительно подстегнул и без того улепетывающих что было сил легионеров. Обернувшись, Гай обнаружил позади себя целый лес из торжественно поднятых вверх окровавленных клинков.
– Слава императору Гаю Антонию! – Прозвучавший неподалеку клич Арта застал Гая врасплох. А когда призыв дружно подхватили остальные гладиаторы, Антоний почувствовал, как на его губах впервые за долгие годы расцвела победная улыбка. Улыбка человека, обретшего, казалось, навсегда утерянную надежду.
– Братья мои, – его голос прогремел над лудусом, – мы с вами давно привыкли сражаться! Да, сражаться! Сражаться и побеждать! Но именно сегодня боги даровали нам особенную победу, превратившую всех вас в свободных жителей величайшей из империй мира. Однако мало обрести свободу, надо еще ее сохранить. И поэтому я, Гай Антоний Смирный, сын императора Авла Первого, торжественно клянусь в том, что не успокоюсь до тех самых пор, пока не увижу смерть убийцы моего отца. Боги с нами, – закончил он сквозь дружное «Ар-р-р», издаваемое сотнями глоток. – А если боги с нами, то кто против нас?
– Про богов ты это здорово придумал, – уважительно промолвил Арт, когда они остались наедине. Наскоро разбив новоиспеченных веспийцев на несколько полновесных центурий, Гай отправил их прочесывать лудус в поисках оружия и провианта, а сам тем временем решил обсудить дальнейшие планы со своим спасителем.
– Ничего я не придумывал. Я действительно вижу в случившемся божественное вмешательство.
– Да ладно, – ухмыльнулся юноша. – И какому богу ты отводишь роль своего тайного помощника?
– Не богу, – наставительно поправил он Арта, – а богине. Причем хорошо известной тебе богине.
– Ты про Лану, что ли? – досадливо поморщился Невредимый. – Ну, я, знаешь ли, с детства слабо верю в божественный промысел.
– И это говоришь мне ты, – Гай указал мечом на его расписанные плечи, – тот, который дважды встречался с богиней, испытав на себе ее могущество?
– Да не видел я никакой богини, – насупился Арт, – года полтора назад спас одну старушку с клубочком. Она меня сюда и определила. В благодарность, так сказать.
– Старушку? С клубочком? – Антоний хохотнул. – Ну-ка, взгляни. – Покопавшись, он достал из-за пазухи небольшой, отполированный до блеска оберег и протянул его юноше. Каменная фигурка в мельчайших деталях изображала сгорбленную, пожилую женщину с клюкой в одной руке и шерстяным клубком в другой. Присмотревшись, молодой человек округлил глаза.
– Так это была она?
– Ну, если признал, значит, она, Лана. Одна из трех сестер, прядущих судьбу каждого человека.
– Из трех? – Арт удивленно приподнял брови.
– Вот именно, из трех. Лана, Айка и Катра. Величайшие из богинь, равных которым нет ни на земле, ни на небесах.
– А как же остальные боги? – Юноша щелкнул пальцами, припоминая. – Ну, Апорий там и прочие?
– А что остальные? У них ведь тоже есть судьба. И нити этой судьбы тоже берут свое начало из того самого заветного клубочка.
– То есть у каждой из трех сестер имеется свой, отдельный клубочек?
– Нет. – Антоний наморщил лоб. – Легенды гласят, что в ладонях Катры рождается эта самая жизненная нить. А вот Лана как раз и сворачивает ее в клубок. Понял?
– Не очень.
– Да что тут непонятного? Как нитка ляжет, так и твоя дальнейшая судьба сложится.
– А Айка, в чем ее фишка? – с интересом уточнил Артем.
– Айка… – Гай вздохнул. – Она способна мгновенно перерезать любую из плетущихся нитей, тем самым даруя своему избраннику вечный покой.
– Странно. – Арт задумчиво почесал затылок. – Богини, говоришь, три, а храм, насколько мне известно, всего один. Да и тот целиком и полностью принадлежит Лане. Как так?
– Этого я не знаю. – Антоний раздраженно повел плечом. – Я тебе не какой-нибудь жрец, я воин. Да и вообще, треть своей жизни провел в стенах этого лудуса. Может, и есть где-нибудь святилища, принадлежащие двум другим сестрам. Только моей покровительницей была и навсегда останется всемилостивая Лана. Она дала мне способности, благодаря которым я все еще жив. Она поддерживала меня в минуты слабости. И, если уж начистоту, – Гай понизил голос, – однажды она предрекла мне твое появление.
– Как так предрекла? – в голосе юноши послышались нотки сомнения.
