Академия небытия. Учись или умри до конца - Дубинина Мария Александровна

С банкой соленых огурцов в руках на пороге стоял Миллхаус Дрей, а за ним выстроились в ряд трое в пестрых бумажных колпаках: куратор Лайз Амилота, куратор Куросаки Ичи и куратор Халиса Мехтеб.

Когда три наши удивленные физиономии показались в дверном проеме, они дружно достали хлопушки и с невозмутимыми лицами осыпали нас дождем из разноцветного конфетти.

Где-то вздохнул один грустный уборщик.

– Поздравляю, вы стали полноправными студентами Академии Небытия, – торжественно произнес ректор и вручил Рэнди трехлитровую банку. – С этого дня начинаются ваши занятия. Кураторы вручат вам студенческие жетоны.

– Подождите! – Морис отшатнулся от шагнувшего к нему Куросаки. – А что было до этого?

Хороший вопрос. Я посмотрела на ректора в ожидании объяснений.

– Испытательный срок, – без тени насмешки ответил тот. – Кудряшова хорошо помнит, что это такое, она вам расскажет.

Куросаки все-таки нацепил на шею Мориса цепочку с голубым кварцем, и камень засветился, коснувшись его груди. Рэнди не мог выпустить банку из рук, поэтому суккубе удалось без труда накинуть ему на шею цепочку с розовым кварцем. Я вдруг оказалась один на один с Амилотой.

Он смотрел на меня безо всякого выражения, как будто ничего такого не происходило, ни сейчас, ни пару дней назад.

– Поздравляю с поступлением, – дежурно произнес он и надел мне цепочку с кварцем зеленого, как свежий огурец, цвета. – Не снимай, камень зачарован стабилизировать внутренние потоки магии. В первое время учебы без него будет сложно.

– Сколько слов, – не удержалась я. – Я польщена.

Он пожал плечами и отошел к своим. Ректор хлопнул в ладоши несколько раз.

– Эти два отдадите своим спящим товарищам, – сказал он и сунул две зеленые подвески Морису. – Удачно протрезветь.

– Стойте! – опомнилась я. – А Кирра? Ей тоже надо передать этот ваш жетон.

– Кирра? – переспросил ректор. – Кумихо Ён Ки-ра? Ей он без надобности. Такой студентки больше нет. Она покинула академию.

Мы одновременно метнулись в комнату проверить, но Кирры и след простыл. Мы перевернули все вверх дном, разбудили Ма и Чо, но они ничего не видели и не слышали.

Испытательный срок. Испытательный…

Я остановилась посреди комнаты, не в силах поверить в то, до чего додумалась.

– Ребят. Это все… Все эти бесконечные наказания, отработки и уборки кладбищ – это все испытание? Нас проверяли?

Морис упал на диван и протяжно вздохнул.

– Я должен был раньше догадаться.

– Так где Кирра? – потерянно спросил Рэнди, и мы не смогли посмотреть ему в глаза, потому что оба поняли, ее больше нет. Если она покинула академию, как сказал ректор, она…

Она умерла окончательно и бесповоротно.

Момент торжества окрасился черным. Я опустилась на пол и закрыла лицо руками. В кармане брюк что-то зашуршало, я сунула туда руку и достала смятую записку.

«Ребята, вы классные! И никто не виноват. Просто мне немного не хватило», – писала Кирра. Я не смогла читать дальше и отдала листок Рэнди. Морис прокашлялся и обвел нас взглядом.

– Ну, поздравляю, что ли? Мы оказались достаточно чокнутыми, чтобы остаться. Ха!

Я сжала кулаки и ударила по полу.

Достаточно чокнутыми? Отлично. Тогда пусть готовятся, легко с нами не будет!

Глава 21

«Ребята, вы классные! И никто не виноват. Просто мне немного не хватило.

Я правда очень старалась поспевать за вами, иногда у меня даже получалось. Бывало очень весело, и я надеюсь, где бы я в итоге ни оказалась, эти воспоминания останутся со мной. Я хотела быть такой же, как вы все, но, наверное, для этого требуется что-то большее, чем просто желание.

Не буду перечислять все те вещи, из-за которых я ухожу. Их было достаточно. Может, совсем немного больше, чем хороших, но почему-то у плохих вещей всегда больше силы. И, повторю, никто не виноват, уж тем более никто из вас. Нам этого не говорили, но адаптацию проходят не все, для некоторых это оказывается слишком.

Рита. Я восхищаюсь тобой. Ты самый смелый и крепкий человек, которого я знаю. Тебе все нипочем, и это очень круто. Можно уже признаться, что я тебе завидовала и иногда даже думала, что не знай я тебя так близко, все сложилось бы иначе, но это просто попытка оправдаться, не бери в голову. Если бы не ты, твоя поддержка, я бы сломалась раньше.

Морис. Поменьше притворяйся. На самом деле, ты гораздо лучше, добрее и светлее, чем пытаешься казаться. Пожалуйста, никогда не бросай остальных, вместе вы настоящая команда.

Рэнди. Я знаю про свидание, поэтому, пожалуйста, прости. Из этого бы все равно не вышло ничего хорошего. Моя новая натура все чаще брала верх, и мне стало казаться, что я – это два разных человека. А ты достоин лучшего.

Передайте последний привет Ма и Чо, я уверена, что они не станут сильно переживать, они в своей стихии, и у них все будет замечательно. И у вас тоже.

Не знаю, что еще написать. Ах, да. Не надо думать, что я умерла, и это – моя предсмертная записка. Помните же, мы все и так мертвы, поэтому не стоит грустить. Считайте все эти слова признанием в любви, на которое я не решилась раньше.

Люблю вас, ваша Кирра».

Я перечитывала письмо уже не в первый раз. Ребята решили оставить его у меня, я согласилась, но сейчас эта идея не казалась мне хорошей. Вся академия отходила после вчерашнего – как выяснилось, никто не помешал нам устраивать вечеринку, потому что это входило в план ректора – дать первокурсникам попрощаться друг с другом. Многие из тех, кто, как Кирра, понял, что не выдержит больше, знали о своем уходе заранее. Кирра тоже знала, притворялась веселой и пьяной, танцевала с нами и знала, что это в последний раз. Я сидела на кровати и, обнимая себя за колени, пыталась вспомнить каждый эпизод этой ночи. Что мы говорили друг другу, что она говорила нам и как на нас смотрела, но все слилось в сплошную череду цветных вспышек, песен и слов. Я никогда не могла запомнить именно то, что важно.

Заскулив, я в бессильной злости отпинала подушку, чувствуя себя ребенком, которого обманули жестокие взрослые. К черту! Даже умирать было не так грустно и обидно.

Помучавшись немного, я попробовала подремать. Прошел почти целый день, но я так и не выползла из постели, не хотела есть, не хотела ни с кем разговаривать, но то ли отвыкла уже от такого долгого уединения, то ли тоска оказалась слишком сильной, но, когда за окном резко стемнело, я вскочила и заметалась по комнате, пытаясь привести себя в божеский вид. Хорошо еще, причесываться не надо. Минут через десять, ограничившись тем, что просто надела юбку и блузку, выскользнула в коридор. Было тихо и мрачно, не я одна выбрала грустить в одиночестве. Впрочем, это решение я собиралась изменить.

Первое, что пришло в голову – пойти к Морису. Но потом вспомнила наш нелепый пьяный поцелуй, и стало неловко. Тогда к Рэнди? Я помнила, как к нему добраться, но, не дойдя до спуска в подвал всего ничего, остановилась. Рэнди… Он ведь собирался позвать Кирру на свидание. Может, надеялся на ответные чувства, может… Может, ему сейчас даже хуже, чем мне? Я зябко поежилась и обняла себя за плечи. Змейки уныло свернулись в клубочки, наверняка придавая мне вид домохозяйки с кучей зеленых бигуди, да только смотреть все равно было некому.

Чего я хочу? Утешать или быть утешенной? Готова ли сейчас я стать жилеткой для слез?

Скажи мне все это кто-то другой, я бы первая обвинила его в эгоизме и трусости. Кто бы знал, что сама я оказалась ничуть не лучше. Отступив назад, я помялась немного и стала подниматься по лестнице, вспоминая все, что Морис рассказывал о своем жилье. Вроде бы последняя комната на четвертом этаже. Кажется, направо от лестницы. Я поднялась, огляделась и увидела, что слева коридор заканчивался балконной дверью. Значит, все-таки направо. Я пошла к двери, и звук шагов эхом отдавался от голых стен.