Петр Динец - «Царствуй на славу!» Освободитель из будущего
В поселке, что возник недалеко от быстрой сибирской речки, ютилось два десятка мужичков. Поселок представлял собой несколько низких срубов, наполовину врытых в землю. Обычно старатели, дабы сэкономить время, рыли землянку, и лишь ежели в песке находилось золото, то обустраивались более основательно, делая из землянки невысокий сруб. Имелась в поселке даже своя баня, в которой мужички отпаривались по воскресеньям.
Михась с Тимофеем прибыли в поселок всего два дня назад. И поставив пока лишь палатку, занялись сооружением желоба вверх по реке, в двух километрах от поселка. До этого они уже пытали счастье в двух местах под Томском, но, увы, пока на их долю выпало лишь немного золотых крупинок. Вот они и перекочевали на новое место, привлеченные слухами о новом месторождении. «Кто знает, – думал Михась, – авось на этот раз мне повезет».
Глава 49
В 1839 году в империи разразился экономический кризис. Он был тем более неожиданным, что за последние десять лет экономика стабильно росла и казалось, что ничто не может нарушить столь хорошо сложившийся распорядок. Но законы рынка взяли свое. Вдобавок 1839 год выдался неурожайным, точнее, катастрофически неурожайным. Неурожаи случались почти каждый год, но в огромной стране это были локальные явления, и до голода дело не доходило. Потому как в пострадавшие районы завозили зерно из районов, не пострадавших от капризов погоды. Но в 1839 году плохие погодные условия привели к неурожаю в главных черноземных районах империи: Новороссии и Кубани. Да и другие районы европейской части страны пострадали не меньше. Вдобавок экономический подъем последних десяти лет породил большое количество мелких банков и акционерных обществ, не обеспеченных наличностью, которые в итоге полопались, положив начало экономическому кризису. Все это стало неприятным сюрпризом, ибо сократившийся в связи с неурожаем экспорт зерна уменьшил поступление валюты, а крах банков и оказание помощи пострадавшим от голода районам породили нехватку наличности.
Несмотря на заранее принятые меры, зерна в хранилищах хватало лишь наполовину. Где местные власти не подсуетились, средств не хватило, и если бы не железные дороги, то страна впервые за много лет столкнулась бы с угрозой настоящего голода. Но благодаря тем немногим железным дорогам, что удалось построить, мы смогли оперативно доставить зерно в пострадавшие районы. Хорошо, что в Сибири урожай выдался хорошим и зерно из-за Урала буквально спасло тысячи жизней.
Помимо прямой помощи зерном началось ускоренное внедрение новых культур, таких как картофель и кукуруза. Крестьяне, консервативные по натуре, считали картофель «чертовым яблоком» и отказывались его засеивать. Но так как одним из условий получения помощи от государства стало внедрение новых культур, многие крестьяне волей-неволей стали засеивать свои поля картофелем, а в Новороссии и на Кавказе еще и кукурузой. Забегая вперед, скажу, что в течение десяти лет это позволило снизить зависимость от урожая зерновых и служило некой «подушкой безопасности» в неурожайные годы. Потихоньку внедрялись селекционные семена. Десяток сельхозакадемий, созданных за эти годы в империи, довольно успешно занимались селекцией семян, но эти семена в основном использовались в больших хозяйствах, производящих зерно на экспорт. Но прошедший неурожай показал необходимость повышения жизнеспособности семян и их урожайности. Это требовало дополнительных субсидий от государства, но мера эта была необходима и окупалась через повышение урожайности.
Для решения кризиса наличности требовалось увеличить добычу золота. Еще в начале тридцатых годов мы разрешили частный промысел и ввели единый налог на добытое золото в размере десяти процентов. А после обнаружения первых золотых россыпей в Сибири в стране началась настоящая золотая лихорадка, позже прозванная «Сибирской золотой лихорадкой»[37]. Тысячи людей двинулись за Урал в надежде разбогатеть. Но, увы, это удалось лишь немногим. Этот поток искателей наживы значительно оживил сибирскую жизнь. Возле приисков стихийно возникали поселки, появилось множество мелких предприятий, ведь старателей требовалось снабжать всем необходимым, начиная от еды и инструментов и кончая лошадьми для приисков и фуража для них. Все это происходило на фоне переселения крестьян за Урал и становления отечественной промышленности и добавляло еще больше перца в тот бурлящий котел, которым стала Сибирь после начала реформ.
Что интересно, на фоне происходящего появился и наш отечественный Джек Лондон. Правда, его звали Матвей Рогожин. Проработавши старателем у купца Казанцева два года, он решил попробовать себя на литературном поприще. И первый же его роман «Таежное золото» принес ему необычайную популярность. Что интересно, став популярным, Матвей не переехал в Москву, а остался жить в Томске, где осел, когда оставил прииск. Романы Рогожина приобрели широкую известность за границей, где он стал одним из первых действительно популярных российских писателей. Это было немаловажно, ибо образ «дикой России, или Татарии», складывающийся из европейских газет, не способствовал хорошему имиджу империи, а Рогожин стал одним из первых, кто рассказал европейскому читателю о настоящей России.
Но помимо частной инициативы, мы снарядили десятки экспедиций на поиски золота. Все это в долгосрочной перспективе привело к тому, что уже в сороковых годах Россия стала мировым лидером по добыче золота, и даже после начала калифорнийской золотой лихорадки в США в империи добывалось не меньше золота. А ведь еще не были разведаны месторождения на Аляске. Это позволяло со временем, после увеличения запасов, перейти на золотой стандарт.
Дабы упорядочить бардак в банковском секторе, ужесточили новые правила выдачи лицензий банкам и увеличили долю резервирования. Благодаря четкой финансовой политике Егора Францевича[38], несмотря на экономический кризис и крах нескольких банков, рубль остался стабильным. Но принятые меры, в основном законодательные, должны внести больший порядок в стихийно выросший банковский сектор.
К концу 1841 года кризис сошел на нет. Вдобавок к концу тридцатых годов часть запущенных проектов начала приносить прибыль, что увеличило бюджетные поступления и позволило дать налоговые послабления пострадавшим районам. Так что Рождество 1841 года народ в империи встречал как никогда весело. Голод и неуверенность остались в прошлом, а будущее, ну кто его знает, что готовит нам будущее?
Глава 50
Дождь, что методично капал по тесаным доскам крыши, лишь усиливал внутреннюю тоску. Этого известия Александр Гаврилович Ротчев ожидал уже давно, но когда приказ все-таки пришел, тоска накатила волной, да еще этот проклятый дождь, льющий не переставая целые сутки, лишь усугублял и без того мрачное настроение. А дело было в том, что Российско-американская компания уполномочивала Александра Гавриловича продать колонию со всем недвижимым имуществом и просила поскорее найти покупателя.
За три года, проведенных в Калифорнии, Александр Гаврилович влюбился в это благодатное место с гораздо более мягким, чем на родине, климатом. Крепость Росс стала его домом, новой родиной. Гостеприимство Ротчевых славилось по всему Калифорнийскому побережью, и многие путешественники в этом богом забытом краю находили радушный прием в его доме.
– Не грусти, – мелодичный голос жены вывел Александра Гавриловича из охватившего его оцепенения. – Ты ведь сам говорил, что это неизбежно. Тем более что ты все-таки соскучился по Петербургу – Руки жены обняли его сзади, и ее щека коснулась его.
– Но здесь мы были счастливы. Да и детям здесь привольно. Вон как Миша вымахал-то. Ты-то хоть рада, что мы возвращаемся?
– Не знаю. Конечно, я тоскую по родным и по Петербургу, но здесь нам хорошо. Мне будет не хватать здешнего солнца и воздуха.
– Я тоже, вот и на душе муторно как-то. Впрочем, еще нужно найти покупателя. Компания советует обратиться к Джону Саттеру[39]. Есть тут один француз, который торговал в Ситке. У него недалеко от нас есть пастбища. Надо будет поехать к нему и переговорить.
Через две недели у небольшого форта причалила одномачтовая шхуна, c которой по трапу сошел на берег молодой господин в сером, английского сукна костюме. У причала его ожидал другой господин, в темно-сером сюртуке. Встречающий оказался еще молодым мужчиной, среднего роста, с небольшими усиками и быстрыми, цепкими глазами.
– Господин Ротчев, рад вас видеть. Надеюсь, что ваш небольшой вояж не был утомительным.
– Рад нашему знакомству, господин Саттер. Океан оказался на удивление спокоен, и даже наоборот, мы шли медленнее из-за слабого ветра. Благо ваше поселение находится неподалеку.
– Я немного удивился вашему приезду. Не каждый день ко мне приезжают столь высокочтимые особы, как вы.
