Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези (СИ)
Нет! Несправедливо!
Я только нашла то, ради чего стоило возвратиться!
Вскочила на ноги, метнулась в одну сторону, в другую. Голая серая пустыня до самого горизонта, где серое небо сливается с такими же серыми дюнами. Ни намека на дорогу, которая вывела бы меня отсюда.
Пошла наобум. Но, сделав десяток шагов, опустилась опять на песок, придавленная нечеловеческой усталостью. Закрыла лицо руками…
Плакать? А смысл?
Вот если бы все же прилечь…
“Не спать!” - приказала я себе. Оливер говорил, спать нельзя. Это чертова пустыня навевает на меня сон. Хочет, чтобы я осталась тут навсегда.
Но я выберусь.
Посижу немного, передохну и пойду… куда-нибудь… Туда, где кончается серый песок и начинается магия. Это же промежуточный уровень на полпути к астралу, тут должна быть магия. Зримая и осязаемая, как сказал милорд ректор. И если я найду ее, узрю и осязну… осязю - тьфу ты! - пощупаю, то смогу вернуться назад, в лежащее на кушетке у леди Пенелопы тело. Мне туда очень надо, потому что рядом сидит на стуле мужчина моей мечты. У него уже ноги затекли, спина тоже, и практика завтра у старшекурсников, а он все равно сидит, волнуется. Знаю, что волнуется. Как же за меня не волноваться, когда я такая добрая и чуткая и совсем не дура?
Только немножечко еще посижу и пойду. Обязательно пойду…
Я понимала, что нужно что-то сделать, для начала - хотя бы встать на ноги и стряхнуть с себя дрему, но чем дольше об этом думала, убеждая себя в том, что у меня обязательно получится, тем меньше оставалось желания что- либо предпринимать.
Зачем, если можно сидеть, укутавшись густой обволакивающей тишиной, и ждать, пока все разрешится само собой? Иначе ведь и быть не может. Меня обязательно найдут. Оливер… Оливер придет, обнимет за плечи. Его голос прогонит сон, и я открою засыпанные колючим песком глаза, улыбнусь ему… И он улыбнется…
Улыбка у него потрясающая. Не только потому, что делает его еще притягательнее. Потому что настоящая. Когда не только губы улыбаются, но и глаза… Глаза светятся. Черные абсолютно, но светятся. Лучики мелких морщинок разбегаются в разные стороны… Но это ерунда. Подумаешь, морщинки. Зато так тепло становится… Даже в этой пустыне можно согреться одной его улыбкой…
Вспомнив Оливера, я вспомнила, что должна идти.
С трудом разлепила глаза и поднялась.
Сделала шаг. Нога по колено провалилась в песок.
Еще шаг, и вторая увязла.
Пустыня не хотела меня отпускать, но я не собиралась сдаваться.
С силой выдергивая ноги из песчаной ловушки и снова проваливаясь, прошла за пять минут метров пять. Подумала, что до горизонта такими темпами доберусь к концу года, но не остановилась…
Меня остановили.
Сделав очередной шаг, я почувствовала, что нога проваливается глубже обычного, но отступить не успела.
“Ну и ладно”, - подумала почти без сожалений. Задержала дыхание, зажмурилась…
…и с удивлением поняла, что стою на ровном твердом полу.
Открыла глаза, но ничего не увидела.
Вместо серой пустыни вокруг меня была темнота. Такая плотная, такая… знакомая…
И луч света - только не сверху, а снизу, как будто кто-то открыл в полу люк.
Я осторожно приблизилась к источнику света.
Точно - люк!
А внизу…
Дыхание перехватило, когда наклонившись над отверстием в полу, я увидела знакомую лестницу на чердак, кусочек выложенного грязной плиткой пола, деревянные перила и уходящие вниз ступеньки.
- Опять? - сердито прошелестел голос из темноты.
Стремительный порыв ветра с грохотом захлопнул крышку люка и сбил меня с ног. Но удара о пол я не почувствовала - упала на что-то мягкое…
- Я же говорил, что вы выберетесь, - сказал сидящий рядом с кушеткой Оливер.
Лица его я не видела, хоть мы и находились уже не на промежуточном уровне: навернувшиеся на глаза слезы растворили мир вокруг.
Нет, я не выбралась. Я все еще здесь.
- Теперь можно поспать? - спросила держащего меня за руку мужчину.
- Нужно. Я должен буду уйти, но потом вернусь. Леди Пенелопа останется с вами, не волнуйтесь. Если хотите…
Я ничего не хотела - только чтобы он не отпускал моей руки, пока я не усну.
Не отпустил…
Пробуждение было менее приятным.
Причем дискомфорт я почувствовала задолго до того, как открыла глаза. Внутренности скрутило в узел, как во время поездки на скоростном лифте. Закололо в груди. Горло сдавил спазм.
Я глубоко вдохнула и попыталась сесть, но слабость и головокружение снова толкнули меня на кушетку.
- Занятно, - произнес надо мной хриплый голос, и я вздрогнула, узнав его обладателя. - Какие нынче барышни чувствительные. Как вы живы-то еще, эмпатичная вы наша?
- Вашими молитвами, - пробурчала я.
Собравшись с силами, села и отодвинулась на край кушетки, подальше от разглядывающего меня с любопытством доктора Грина.
Кто его позвал? Леди Пенелопа? Или Оливер решил проконсультироваться со специалистом?
Ни ректора, ни наставницы в комнате не наблюдалось, и этот факт меня не обрадовал.
- К вашей гиперчувствительности я непричастен, так что извинений не ждите, - заявил доктор. - Если ума не хватило определить источник негатива и держаться от него подальше, сами виноваты. За грубость, так и быть, простите. Но при вашем уровне эмпатии следовало бы понимать, когда человек не расположен к общению, и не навязываться со своим дурацким кофе.
Что?! Я навязывалась?
От негодования я не могла подобрать слов, чтобы высказать хаму, куда ему пойти со своим “так и быть, простите”.
- Дышите ровнее, мисс Аштон, - посоветовал он деловито. - Можете считать про себя: раз, два - вдох, три, четыре - выдох. Это помогает. Других рекомендаций пока не дам. Случай сложный, а заниматься мне им некогда, тем паче милорд Райхон просил не вмешиваться. У него свои методы, у меня - свои, и смешивать их не стоит. Скажу только, что чувствительность у вас, скорее всего, лишь на те виды магического воздействия, которые связаны с отдачей жизненной энергии. Так что к некромантам и целителям, когда те работают, лучше не приближаться. Я предупрежу леди Райс, что ваше присутствие в лечебнице - плохая идея. Или же пусть держит вас в своем кабинете и берет с собой только в тех случаях, когда не планируется использование целительской магии выше третьего уровня.
- Милорд Райхон говорил, до четвертого можно, - осмелилась вставить я. Исключительно, чтобы не соглашаться с Грином.
- Милорду Райхону, конечно, виднее, - скривился тот. - Но если планируете постоянно проваливаться на подуровень в критические моменты и задерживаться там, как в этот раз, дольше, чем на пять минут, оформите на всякий случай завещание. Единственный человек, которого я знал, из тех, что увлекались работой в подпространстве, умер в возрасте двадцати семи лет от кровоизлияния в мозг. Это так, к сведению.
- Мне двадцать.
- И жизнь уже наскучила? - спросил доктор резко. - Что вы пререкаетесь все время?
- Я…
- Понятно, - Грин сцепил пальцы в замок и вывернул с мерзким хрустом. - Вы постоянно это чувствуете, когда я рядом?
- Нет.
- Не врать. В глаза смотрите.
Не желая этого, но и не в силах сопротивляться приказу, я подчинилась. Это было как в тот раз, в его кабинете, когда Грин сказал, что со мной что-то не так: меня буквально парализовало его волей. И страх - сейчас я понимала, что это реакция на примененные ко мне чары, но понимание не заставило меньше бояться этого человека.
- Чувствуете, - вывел он, первым отводя взгляд. - Странно, я думал, связь удалось стабилизировать до третьего… Ладно. Тогда вот вам поправка к рекомендациям: не приближайтесь к некромантам и целителям, когда они используют магию выше… пусть будет, четвертого уровня, и не приближайтесь ко мне вообще. Это не критично, но нервы себе сбережете. И мне тоже. И вот еще, - Грин взял со стола какую-то книгу и, не подходя, словно сам уже решил держаться от меня подальше, бросил ее на кушетку рядом со мной. - В качестве извинений за причиненные неудобства и… вроде как благодарность за ваш дрянной кофе.
- Что это? - поинтересовалась я, опасаясь прикасаться к книге.
- “Драконий век” Эдриана Кроншайского. Вы говорили, вам нужна литература для доклада… Еще нужна ведь? Это, на мой взгляд, лучшее из того, что было написано по данной теме. Но в библиотеке академии вы эту книгу не найдете: редкое издание и суждения автора несколько отличаются от общепринятых, так что… И это не подарок, чтобы вы не думали. Вернете, когда прочтете.
- А вы не боитесь, что я испорчу такую редкую книгу?
- А вы не можете просто сказать: “Спасибо”? - вспылил доктор. - Отдайте!
Я успела первой схватить книгу и прижать к груди.
- Спасибо.
- Ваша избирательная чувствительность заразна, мисс Аштон, - процедил Грин. - Мне тоже не очень хорошо в вашем присутствии. Так что я лучше пойду.
В дверях он обернулся.
- Испортите книгу, хотя бы уголок страницы помнете, и будете радоваться, если до конца своих дней застрянете в подпространстве.
