Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези (СИ)
- Вы слишком далеко забрались.
- Я не знаю, как это получилось, - пробормотала я виновато.
- Я, кажется, знаю, - проговорил ректор. - Учитывая ваше состояние, это вполне возможно. Вы были у доктора Грина?
- Он накричал на меня, - пожаловалась я. От одного воспоминания меня начинало трясти. - Я ему кофе сварила, а он…
- Зачем вы к нему пошли? - с мягким укором спросил Оливер.
- Не знаю. Все ушли, а он остался. Я подумала, что это неправильно, ведь он…
- Провел в одиночку сложнейшую операцию, - закончил за меня милорд Райхон. - Выложился вчистую, устал и обессилел. Эмоциональное состояние при подобном истощении довольно нестабильно. Доктор Грин работает в лечебнице не первый год, и весь персонал в курсе, что какое-то время после подобных операций его лучше не беспокоить. Леди Пенелопа не предупредила вас только потому, что ей и в голову не пришло, что вы окажетесь такой… сострадательной.
- Он на меня наорал, - повторила я.
- И сожалеет об этом.
- Он вам сказал?
- Нет, но… Я бы сожалел.
- Вы в жизни, наверное, ни на кого голос не повысили.
- Почему же? - Оливер улыбнулся, и по его лицу вновь прошла мелкая волна. - Бывало. И сейчас иногда хочется. Но я не могу себе этого позволить.
- Репутация? - если бы разговор происходил в его кабинете, а не в серой пустыне, я никогда не решилась бы задавать такие вопросы, еще и таким тоном, но тут это казалось вполне допустимым.
- Нет, не репутация. Дар. Если на вас накричит целитель, это испортит вам настроение, но не жизнь. Если специалист по проклятиям в сердцах пошлет вас к демонам… даже не знаю, где вы можете оказаться.
- Сюда-то меня отправили не вы, а именно добренький целитель!
- Сюда вы отправили себя сами, Элизабет.
- Нет, я… Грин накричал на меня, мне стало плохо…
- После того, как он накричал на вас, или еще до этого?
- До, - созналась я.
- Но вы не связали свое состояние с присутствием доктора?
- Связала.
Хорошо, что лицо Оливера Райхона снова смазалось набежавшей рябью: представляю, как он посмотрел на меня после этого признания.
Но и голос неплохо передавал эмоции:
- Почему вы не ушли от него? Есть же инстинкт самосохранения, в конце концов!
Есть. У нормальных людей.
На счастье, ректор решил, что я и так наказана за свою глупость, и не стал продолжать эту тему.
- Нужно выбираться, мисс Аштон. У вас тут неуютно. Не уверен, что продержусь достаточно долго. Так что возвращайтесь.
- Куда?
- В себя. Вы, между прочим, лежите сейчас на кушетке у леди Пенелопы, а я сижу рядом на жестком стуле и, боюсь, если посижу еще немного, спина и ноги совсем затекут. А мне завтра практику на полигоне проводить.
- По темным материям на полигоне? - не поверила я.
- Почему бы нет? Тема: “Защита от ловушек-проклятий в условиях боевых действий”, как раз для боевиков - шестой курс. Подготовил несколько кратковременных проклятий, вам бы понравилось: у тех, кто не справится с защитой на втором этапе, отрастут хвосты, будут с ними ходить до конца недели. Но давайте я расскажу вам об этом, когда вернемся?
- Давайте, - согласилась я с улыбкой. Как ни крути, а хвосты - это мило. Пусть даже их временные носители так не думают.
- Элизабет, пора, - Оливер требовательно потянул меня за руку.
Странно, пальцы у него были теплыми, кожа сухой и чуть-чуть шероховатой, - я это чувствовала хорошо. А лица все равно рассмотреть не могла.
- Я не знаю, что делать.
- Сконцентрируйтесь. Вспомните что-то хорошее, что осталось в реальном мире и к чему вы хотели бы вернуться.
С этим будут проблемы. Мир Элизабет еще не стал моей реальностью. Я уже поняла, что он не выдумка, но и своим его не ощущала.
- Не получается, - помотала головой, поняв, что не могу себя заставить искренне захотеть вернуться в тело Элси и в ее жизнь.
- Обязательно получится, - уверил Оливер. - Вспомните, как вы сюда пришли и попробуйте возвратиться тем же путем.
- Но я не шла, я… Я понятия не имею, что случилось. Вы говорили, что знаете.
- Догадываюсь, - поправил ректор. - По внешним признакам и по состоянию вашей ауры это похоже на последствия попадания под возвратную волну.
- Откат? - переспросила я, используя более распространенный в обиходе термин. - Но я ведь не делала ничего.
- Не делали. Вы попали под чужую волну, Элизабет. Чувствовали ведь, что вам не нужно находиться рядом с доктором Грином?
И что с того? Я это при каждой встрече с ним чувствую.
- Я перечитывал ваше личное дело, - продолжал Оливер. - Уровень эмпатического восприятия у вас в пределах нормы, если верить проведенным в прошлом году тестам. Но стоит повторить их сейчас. Если я прав, то из-за потери способностей вы лишились естественной защиты, и находиться в зоне применения чар выше пятого, а то и четвертого уровня для вас опасно. К счастью, в процессе обучения редко когда практикуются плетения выше третьего, но если говорить о сегодняшней операции, то там был полный шестой и, мне кажется, седьмой на отдельных этапах. Возвратная волна должна быть мощнейшая, и если вы частично приняли на себя ее негатив, не удивительно, что вам стало так плохо.
- Частично?
- Основной удар в любом случае принимает на себя маг, создавший изначальное заклинание. Другое дело, что переносит он это несколько легче, ведь возвратная энергия имеет ту же природу, что и использованная магия. Неприятно, конечо, но привыкнуть можно.
Вроде бы логично: откат, отсутствие собственной защиты. Только это не объясняет, почему меня с первой встречи угнетает и пугает присутствие доктора Грина.
Или объясняет?
Если в академии никто кроме целителей не использует магии выше третьего-четвертого уровня, то никто, кроме целителя и не вызвал бы у меня таких эмоций. Леди Пенелопу я в деле не видела, а во время обходов и дежурных приемов она пользовалась артефактами, снижающими степень собственного воздействия мага, а, соответственно, и силу отката. А у Грина я ничего подобного не заметила, и, если предположить, что он всегда работает без вспомогательных средств, то можно списать производимое им впечатление на мой повышенный уровень эмпатии и помянутый Оливером инстинктом самосохранения, тревожные сигналы которого я сочла предчувствием грядущих бед.
Но нет, слишком просто.
Не может же Грин постоянно быть под негативом? Не работает же он денно и нощно? Ладно, в первый раз, когда я пришла, он отсыпался после сложной операции. Нахамил, но тот случай я ему почти простила: выкроил минутку отдохнуть, а тут явилась какая-то “малолетняя пьянчужка”, как он тогда меня назвал, - любой разозлился бы. Но во второй раз, когда мы с Оливером пришли, чтобы разъяснить вопрос о моей небеременности, доктор преспокойно уминал бутерброд с маслом и, судя по тому, что был далеко не в худшем настроении, никаких сложных пациентов у него перед этим не было. И когда Анабель уезжала.
Я, конечно, не знала всего, не отслеживала график дежурств Грина и не просматривала истории его пациентов, но… Не может человек постоянно жить с этим!
Или же он еще больший псих, чем можно подумать.
- Элизабет, - Оливер с силой встряхнул меня за плечи. - Не спите! Здесь нельзя спать.
- А? - задумавшись, я не заметила, как прикорнула у него на плече. - Почему нельзя?
- Если уснете, можете не проснуться. Ни здесь, ни… нигде…
Хорошенькая перспектива.
- Просыпайтесь, мисс Аштон, просыпайтесь. И возвращайтесь.
- Как? Я не знаю. Вы так и не объяснили, каким образом я сюда попала.
- Предполагаю, вы тут спрятались. От неприятных ощущений, от напугавшего вас доктора Грина.
- Я и сейчас его боюсь, - пробормотала я.
- Не стоит, - Оливер предпринял попытку поставить меня на ноги, но ему это не удалось, и он снова присел рядом. - Возможно, именно страх мешает вам вернуться. Я понимаю, что у вас сложилось не лучшее впечатление о мистере Грине, но попытайтесь его пересмотреть.
- Это не так просто.
- Попробуйте, - ободряюще улыбнулся милорд ректор. - Часто мы составляем мнение о людях, не зная их. Вот, например, я еще недавно на вопрос о некой Элизабет Аштон ответил бы, что это - одна из самых проблемных моих студенток, вздорная и легкомысленная девица, склонная к жестоким розыгрышам. Сейчас же я понимаю, что ваше поведение, не всегда примерное, обусловлено юным возрастом и свойственным ему любопытством, а сегодняшнее происшествие с доктором характеризует вас как добрую и чуткую девушку. Вы посочувствовали человеку, которого, по вашим же словам, боитесь. То есть смогли преодолеть страх…
- Значит, вы больше не считаете меня взбалмошной дурочкой? - я схватила его за руку и попыталась заглянуть в глаза.
- Дурочкой, мисс Аштон, я вас никогда не считал.
Этого хватило, чтобы стряхнуть прилипчивую паутину сна.
- Я вернусь, - пообещала я. - Сейчас вернусь.
Сжала его ладонь, но вместо живого тепла почувствовала холод колючего песка, утекающего сквозь пальцы…
