Сестры Ингерд - Ром Полина

Здесь все окна были целы, а печь была только одна, довольно странной формы, восьмигранная. Огромная колонна уходила вверх, а топка располагалась в общем для всех комнат коридорчике.

-- Башня отапливалась этой печью вся целиком. Каменный фундамент под печь закладывали еще во время строительства. Слава Богу, что эти идиоты хотели спать в тепле и не додумались сломать ее, – Муж погладил красно-коричневый кирпичный бок монументального сооружения.

-- Подожди, Рольф, я не поняла… а как же отапливается первый этаж? Топка ведь только здесь, а там, – я указала пальцем в пол, – просто камень.

– Когда делали пристройку, под полом галереи мастера оставили в камне специальные проходы. Когда топят кухонную плиту, теплый воздух поднимается из пристройки по трубам и согревает пол первого этажа башни. Ты же заметила, что башня расположена выше пристройки?

Я подивилась про себя хитрому способу. Признаться, такого не было даже во дворце графини Паткуль. Хотя… может быть, я еще много не знаю об этом мире?

На третьем этаже располагались комнаты семьи.

-- Здесь был кабинет отца и рядом мамина светелка. В третьей комнате когда-то спал я…

-- А четвертая?

-- Четвертая предназначалась для девочек. Когда-то давно там жили папины сестры. Но у моих родителей был только я.

Самой сохранной оказалась именно спальня родителей. Здесь уцелели даже позеленевшие медные крепления на стене, куда вставляли свечи. Более того, на трех из них уцелели защитные стекла. Меблировка была почти стандартной: массивная кровать со столбиками и перекладинами для полога. У окна два стула с прямой неудобной спинкой и небольшой стол между ними. Два кресла у аккуратного зева камина.

-- Рольф, если топили печь внизу, то зачем здесь камин?

Муж как-то грустно улыбнулся и ответил:

-- Матушка была довольно прижимистой хозяйкой, и ее возмущали расходы на дрова. По ее просьбе отец и согласился на эту блажь. Он ворчал и говорил, что за десять лет не сожгут столько дров, чтобы окупить все эти камины, но хотел порадовать маму… – тихо закончил Рольф.

Я осталась ждать в пустой выстуженной комнате, где не осталось ни штор, ни коврика, ни полога – ни единого клочка ткани. Села в широкое кресло у мертвого камина и начала думать о том, за что браться в первую очередь. Честно говоря, представляла я это очень слабо. Наверное, эти земли приносят какие-то деньги? Ну, есть же всякие налоги и прочее… Однако вроде бы и само баронство должно платить налоги. Кому, как, а главное, сколько? Похоже, назревала еще одна беседа с мужем.

По лестнице затопали, и в приоткрытую дверь ворвались голоса:

-- …так что, господин барон, надобно еще людей нанимать. Я бы, ежли позволите, при конях и курах остался. И хорошо бы еще корову прикупить. А по лестнице, сами изволите видеть, бегать мне не сподручно.

-- Не переживай, Густав, найдешь себе работу по силам и останешься здесь.

Пыхтя и сильно прихрамывая, Густав внес небольшую охапку очень толстых поленьев, которые и принялся складывать в камин. Следом зашел Рольф, неся на вытянутых руках старую драную корзину, аккуратно забитую дровами.

-- Знаешь, малышка, – сказал он, отдышавшись, – я думаю, нам следует съездить на городской рынок и присмотреть тебе помощницу. Пусть на первое время хотя бы одну.

***

На рынок мы отправились на телеге. Рольф сперва возражал и пытался уговорить меня поехать в домике, но у я уперлась:

-- Какой смысл сидеть в студеной коробке? Даже если мы сейчас растопим печурку, прогреться до рынка домик не успеет. Тут ехать-то всего ничего.

-- Ты хозяйка этих земель!

-- Рольф, домик все равно придется вскоре отдать, и другого не будет. А в телегу гораздо проще будет сложить то, что нам понадобится. И потом, прислугу я тоже в графском домике повезу? И мешки с картошкой?

Муж еще поспорил некоторое время, но без особого энтузиазма. Потом они вдвоем с Густавом выкатили одну из телег и принялись запрягать коней. Я же тем временем вернулась в дом и торопливо утеплялась всем, что попадалось под руку. Даже не побрезговала взять огромный овчинный тулуп, который еле дотащила до телеги, такой уж он был неподъемный. Густав в почти таком же тулупе сел за возчика, а Рольф поехал на своем вороном красавце.

Этот рынок разительно отличался от того, что мы видели в графском городе. Даже сейчас, спустя год после пожара, в воздухе стоял легкий запах гари. Торговых рядов как таковых не существовало. От них осталась только пустая площадка и заметенные снегом обгорелые столбики. Все продажи велись прямо с выстроенных в кривую линию телег. И покупателей, да и продавцов было совсем не много.

Первое, на что я нацелилась — жестяные ведра. Они понадобятся даже для того, чтобы наполнить котел горячей водой и натаскать воды в мыльню. Отмыться с дороги я хотела больше всего. Да и стирать одежду тоже где-то надо. Так что за ведра Рольф расплатился, не торгуясь. Остальные изделия жестянщика мне не приглянулись: грубовато сделано.

Некоторые жители узнавали своего барона и кланялись. И уже после первой покупки на нас аккуратно, стараясь не показывать любопытства, глазели и покупатели, и торговцы. Телега наша осталась в стороне от торгового ряда, и Густав медленно, чуть прихрамывая, стаскивал туда все, что мы приобретали. Никаких особых изысков здесь не продавалось. Не было ни стекла, ни роскошных тканей, ни даже глиняной посуды.

-- Рольф, а посуду вообще здесь не делают?

Он чуть растерянно пожал плечами и ответил:

-- Раньше вроде торговали. Я помню, как в детстве свистульки покупал.

Свистульки – это не совсем то, что я хотела бы купить. Но, понимая, что муж сейчас знает о своих землях примерно столько же, сколько и я, со следующим вопросом я обратилась к Густаву.

-- Мне нужно купить еще посуды, чтобы готовить. Хорошо, еще хотя бы картошки и капусты. И подскажи, где можно поискать служанку?

Отвечал мне Густав неторопливо, делая паузы и как бы соображая: как лучше-то.

-- У медника мастерская уцелела. Оно, конечно, подороже глиняной будет, но всякие этакие штуки для кухни у него есть. Ежли еды какой купить надо, так это прямо торговцам и говорите. Морозы сейчас, а овощ всякая – штука нежная. Потому на телегу не вытаскивают, а в сене хранят, чтобы не померзло. А ежли насчет прислуги, это бы вам к святому отцу сходить. Он завсегда всё про всех знает. Кто, может, вдовой остался, а кто, может, и без дома. Ну и чтобы хозяйка ладная была, он вам все и обскажет.

К моей радости, овощей на рынке оказалось довольно много. В нашу телегу перекочевали большой мешок картофеля, корзина лука и корзина моркови, а также шесть больших кочанов капусты, которые продавали поштучно. Все это богатство Густав тщательно укрыл толстым слоем соломы и даже накинул сверху не слишком хорошо пахнущую конскую попону.

-- Ото, так оно сохраннее будет, – довольно прогудел он.