Сестры Ингерд - Ром Полина

Я видела, с каким трудом графиня сдерживает обиду. Но она натянуто улыбнулась и ответила мне:

-- Вы, баронесса, мудры не по годам. Но у меня есть для вас еще один подарок. Вот… -- и графиня протянула мне почти такой же по размеру сверток. Предмет внутри оказался неожиданно тяжелым.

Откинув ткань, я увидела плоскую резную деревянную шкатулку, где на куске темно-синего бархата были уложены столовые приборы на пять персон. Столовое серебро было довольно изящным, хоть и без герба. Я растерянно глянула на графиню: это был очень дорогой подарок. И первая мысль была – отказаться.

-- Не вздумайте отказываться, баронесса! – строго сказала графиня. – Подарки от родственников нельзя отвергать.

Ангела закусила губу, и голубые глаза ее налились слезами: она прекрасно представляла себе цену этого набора. А я в который раз поразилась ее всеобъемлющей жадности. Ведь за столом приборы были богаче, и сервировка изобиловала вазами и кубками из серебра. Неужели ей все мало?!

Неожиданно в этот внутренний женский конфликт вмешался виконт Лукас, который объявил, что рад появлению новой родни и потому просит у моего мужа позволения сделать мне подарок. Рольф кивнул, разрешая, и я стала обладательницей еще двух золотых монет.

***

Уже сидя в своем протопленном домике, я вспоминала графиню и думала о том, сколько еще гадостей успеет ей сделать Ангела. До баронского замка, где я теперь буду хозяйкой, оставалось четыре дня пути.

Глава 35

К замку барона мы подъехали уже в сгущающихся сумерках. Массивный серый камень. Ощущение заброшенности и не прибранности. Даже снег на лестнице, ведущей в башню, был не счищен. Тем более, что и часть перил на этой лестнице обломана. Замок не напоминал снаружи солидный и строгий дом графини Роттерхан. Напротив, производил впечатление чего-то неуклюжего, нуждающегося в ремонте.

Состоял он из двух очень разных частей. Довольно высокая трехэтажная круглая башня с окнами на разных уровнях и с конической крышей, увенчанной флагштоком. Вторая часть представляла собой узкую прямоугольную пристройку. Там тоже было три этажа, но подозреваю, что потолки были гораздо ниже. А на третьем, верхнем этаже пристройки крепился нелепый балкончик, точнее, длинная узкая галерея, занесенная сейчас снегом.

Рольф помог мне выйти из домика и чуть смущенно сказал:

-- Я попросил протопить для нас эту часть, когда из столицы выезжал один из бойцов. Не знаю, кто там сейчас в доме и есть. Раньше здесь жила прислуга, ну а теперь…

Чуть в стороне от замка лежал небольшой городок. Увы, он выглядел далеко не так нарядно и сказочно, как город графа Паткуля. Среди целых домов, как вырванные зубы, виднелись обгорелые руины, сейчас аккуратно припорошенные снегом. Конечно, видно было не так хорошо, но мне показалось, что часть деревьев не просто сбросили листву на зиму, а обгорели. Похоже, здесь были пожары.

Просто из любопытства и желая размяться, я обошла замок и увидела, что на заднем дворе стоят какие-то мрачные каменные пристройки, почти без окон и печных труб. В одну из них возчики сейчас заталкивали телегу и сгружали часть багажа. Двери второй были распахнуты: судя по запаху, там была конюшня. У нее отсутствовала часть крыши, и я понимала, что все здесь нуждается в ремонте. Пока Рольф командовал во дворе, из дома, высоко поднимая над головой фонарь, вышел плотный здоровяк, который тут же забасил:

-- Ваша милость? Вы ли приехали? Это я тут, Густав Шустер, значится…

-- Я это, Густав, я. Сам приехал, жену привез. Встречай…

Мы стояли слишком далеко от мужчины. Он явно не мог разглядеть копошащихся у сарая людей. Но голос был такой зычный, что прекрасно долетал и сюда:

-- Женууу? Жена, ваша милость, дело доброе. Так что от поздравляю вас с законным браком!

Вещи сгрузили. Часть в сарай, часть снесли к дому. Барон расплачивался с возчиками. Некоторые уже пристраивались на телеги к обладателям повозок, чтобы доехать до города. Заметила, что в сарае осталось только две повозки и домик графини.

Пусть и чувствовала некоторую растерянность, но точно знала, что ночлег лучше организовать самой. Рольф предупреждал, что замок маленький, и прислуга за время войны разбежалась. Так что начинать придется с чистого листа. Все же хорошая память меня спасла: я правильно указала сундуки, которые требовалось прямо сейчас перенести в дом. Перина, подушки и одеяла, а также чистое белье нужны мне уже сегодня ночью. Даже если в замке что-то уцелело, и оно в хорошем состоянии.

Небольшая прямоугольная комната без окна, что-то вроде прихожей. Темно и свет идут из арочного проема в другую комнату. Здоровяк, который вышел нас встречать с фонарем, тот самый Густав, как выяснилось, довольно сильно прихрамывает. Меня удивило, что Рольф обнялся со слугой, как со старым другом. Они говорили, чуть перебивая друг друга, и из этой бессвязной речи я поняла следующее: Густав был ранен на поле боя и отправлен домой вместе с прочими покалеченными. К тому времени земли барон уже были свободны от захватчиков, но у Густава дом сгорел, а баронский был разорен почти полностью.

-- Даже худой деревяшки, ваша милость, не осталось. Все в печах пожгли ироды. Только в родителев спальне мебель уцелела, та, вашсветлость, что дубовая. Оно б, может, и ее поганцы попалили, да сказывают, там какой-то офицеришка жил. Ну, я что смог, починил, где смог, прибрался да мусор вынес. А так, – здоровяк развел лапищами в стороны, – не обессудьте. Не ждал я сегодня никого. Вы бы, ваша светлость, хучь бы гонца прислали, – укоризненно добавил он.

-- Брось, Густав, какого гонца и к кому отправлять? Я знать не знал, что ты здесь. Просто надеялся, что сержант найдет кого-то из старых слуг.

-- Ежли не погоните, туточки и останусь. Старуха моя с мамашей своей, моей, стало быть, тещей, меня не дождались. Соседи сказывают, что конька запрягли, телегу добра навалили, да и подались к столице поближе. Завсегда она недовольна была здешними местами. Эта мамка ее пришлая сманила, не иначе.

Весь этот сумбурный разговор происходил, пока мы раздевались, и Рольф развешивал на гнутых кованых крючках нашу одежду. Тяжелую деревянную дверь заложили изнутри массивным засовом, и Густав, посторонившись, пропустил нас на кухню.

Помещение выглядело даже больше, чем я могла ожидать. Конечно, набор существующей посуды был весьма жалким. Да и большая часть ее стояла пустой. Но когда-то эта кухня была по-своему очень симпатичной. В стену, идущую в соседнюю комнату, был встроен небольшой камин, где над огнем дымила и пригорала каша.

-- Ах ты ж Господи! Совсем я о ней забыл!

Густав поставил фонарь на полуразломанный стол: вместо одной из ножек столешницу подпирал массивный кусок ствола. Схватил грязную засаленную тряпку и, обжигая пальцы, выхватил месиво из огня. От резкого движения крышка свалилась на каменный пол, жалобно брякнув. А серая масса щедро плеснула через край и грязными потеками украсила прокопченный бок котелка.

Больше всего в кухне мне понравилось огромная плита, в которую вмурован был котел. Сейчас пустой, наполовину заваленный дровами, он явно предназначался для того, чтобы можно было нагреть много воды.