Вперед в прошлое 12 (СИ) - Ратманов Денис

— Ну, Капустин увидел, шо я трымтю весь, и говорит: «Мы вас ни в чем не обвиняем. А он хочет переложить на вас вину в незаконной торговле, подделке документов и печатей». И тут до меня дошло, шо обвиняют-то Пацюка! И закрыли — его, а он хочет переложить вину на меня. Я тут как психанул! Говорю, шо, да, было такое, но Пацюк машину у меня отобрал и не давал давно, и вообще на продажу выставил, могу газету показать. Бросил мене в лицо десять тысяч, говорит, вот твое, и проваливай! Так шо ничего я не знаю. Капустин как будто обрадовался, все это записал. Да грамотно так записал, шо я ни при чем, а Пацюк виноват. А я, дурак, сижу и понимаю, шо Пацюка хотят посадить и топють. И я его топлю, вру, шо ни при делах, и совесть грызет. Но вспоминаю, как он меня ограбил, дружбу нашу предал, и аж приятно на душе.

— Так что, за твою торговлю посадили Пацюка? — удивилась мама.

— А нечего было меня кидать! — проворчал отчим. — Так ему и надо! И хорошо, шо печати мне не отдал. Правда, там мои отпечатки пальцев, и на руле они есть. И вот это страшно — вдруг проверят?

— Уже проверили бы, — успокоил его я и вспомнил рассказ Лялиной, что Пацюка этого все ненавидят. — Опросили бы свидетелей, устроили бы очные ставки с ними, чтобы они тебя или его узнали. Ничего этого не сделали, потому что давно копали под Пацюка, он у всех поперек горла. Значит, кинул он не только тебя, но и кого-то серьезного, и поступил заказ его закрыть.

— Сам себя закопал, гнида! — оскалился отчим. — Пусть теперь сидит, паскудник.

Мы чокнулись, выпили. Отчим помрачнел и сказал:

— Вот только надо мне будет на суд прийти. Сказали, повестку вручат недели через две-три, как там у них станет все ясно.

— Ну сходишь, — улыбнулась мама, обняла его, бормоча: — Как же мы все за тебя волновались! Я чуть не поседела! Никто и подумать не мог, что так все обернется. — Она запрокинула голову к небу и будто Бога поблагодарила: — Спасибо!

Словно делать Ему больше нечего, кроме как следить за ней, карать и миловать. Если Он и есть, то далековато, гораздо ближе девушка-парень, с которым я иногда беседую. Ноосфера или кто оно там, и оно помогает, только когда это выгодно — ему.

Так, теперь мне нужно еще и встретиться с Гайде, вникнуть в тему, в которой я мало что понимаю, но вижу перспективу. Плюс позвонить Алексу, узнать, что там с акциями «Газпрома». Или ну их? Так деньги будут просто лежать, а иначе я их буду крутить и приумножать.

Домой мы вернулись в шесть, когда уже стемнело. Я включил свет во дворе, и нам навстречу рванул Лаки, собрался прыгнуть на меня, но я пресек его попытки командой:

— Нет!

Пес послушался, остановился, перебирая лапами. Боря вышел вперед и скомандовал:

— Да!

Лак прыгнул. Перехватил его лапы, Боря и затанцевал с ним ламбаду. К нам приковыляла хозяйка, держащаяся за спину.

— Вот вы где, детки! Что ж так поздно-то из школы?

Боря отпустил лаки, и он стал виться вокруг Зинаиды Павловны.

— У родителей были, — сказал я, напрягшись.

— Вы мне не поможете? Днем вас ждала, а все нет и нет. Ничего тяжелого, просто мусор вынести! Два ведерка!

Боря набычился. Наташка вскинула брови. Я сказал брату и сестре:

— Идите домой, — а сам обратился к хозяйке: — Зинаида Павловна, я понимаю, что помочь вам некому, и всегда готов. Но давайте договоримся, что вы будете сообщать нам заранее о необходимости этой помощи. Потому что мы же можем и у родителей заночевать, и как вы тогда? И вам так удобнее, и мы сможем планировать время. Договорились?

По лицу хозяйки пробежала тень — не понравилось ей мое предложение, но она согласилась:

— Конечно ты прав. Если надо будет, я заплачу, я ж все понимаю!

— Платить не надо. Просто предупреждайте заранее.

Вроде бы я был не против ей помогать, как и Боря с Наташкой. Почему же она так раздражает? Сможет ли она соблюдать договоренности?

— Где мусорные ведра? — спросил я.

— Идем, Павлик. Спасибо тебе огромное!

Она завела меня в прихожую, взяла массивный фотоальбом.

— Ты же Игорька видел? Давай покажу, каким он маленьким был, вот тут фотографии…

— Извините, мне в туалет надо, — попытался спастись я.

— Ну так заходи, вот он, здесь. — Зинаида Павловна открыла дверь в ванную.

Черт, не получилось!

Когда я вышел, меня ждали фотографии детей и рассказ минут на пятнадцать, какой Игорек неблагодарный, что не забрал мать с собой, и какая у нее дочь алкоголичка. Хозяйка пошла за вторым альбомом, а я схватил ведра и спасся бегством.

Старушку, конечно, жалко, но, похоже, у нее начинается деменция, и скоро нас ждет много интересного.

Мусорные баки находились недалеко, чуть ниже по дороге. Вывалив туда содержимое ведер, я вернулся, но только ступил за калитку, как увидел во дворе поджидающую меня Зинаиду Павловну с альбомом. Лаки смотрел на нее так, словно хотел слушать ее.

Если пойду домой — перехватит и будет час мариновать. Потому я юркнул в ванную, оставив ведра у входа. И принялся растапливать титан, но и здесь хозяйка меня настигла. Подождала, когда я закончу, и долго показывала фотографии, рассказывая про своих бабушек, дедушек и родителей.

Я слушал, думая о предстоящих звонках, но старушка и не собиралась заканчивать. Спас меня Боря, выглянув из домика и прокричав:

— Паша, у тебя межгород! Давай скорее!

Я рванул к телефону. Хозяйка поковыляла следом, причитая, что щит из фольги не помог, надо кровать в другое место передвинуть.

На всякий случай я закрыл домик на ключ и ответил на звонок.

— Здорово! — радостно воскликнул Лекс-крепыш. — Спасибище тебе! Все получилось!

— Что — все? — осторожно поинтересовался я.

— Батя договорился с директором вашей школы, что летом там будет лагерь! Я приеду на море! Спасибо еще раз.

Директор передо мной не отчитывался, потому новость приятно удивила.

— Вау! Подробности будут?

— Пока все на словах. В июне поедет мелюзга, у которой нет экзаменов, в июле-августе — кто постарше. Одномоментно будет четыре отряда по тридцать человек. Во сколько это выльется, пока считают. Тысяч тридцать с человека примерно.

— Скажи отцу, чтобы в долларах считал, — посоветовал я. — Потому что инфляция. Ну а ты-то приедешь?

— Логично, че. Разве что в августе приеду, у меня ж экзамены. Многие родители пойдут воспитателями, чтобы бесплатно жить и в море купаться. Вообще все рады. Пятнадцать баксов — сумма вполне подъемная. Если самим ехать на море, выйдет дорого и голодно, в пионерлагерях плохо кормят. Старшеклассники пионервожатыми поедут, во шара! Заплатят только за билет. И вообще школа гудит, потому что поедут только отличники и хорошисты.

— Здорово, что увидимся! Ты скажи парням, что я могу для них зарезервировать место в августе, у нас с директором такая договоренность.

— О, клево, ок…

Начались помехи, и связь прервалась. Ко мне подошел Боря и прошептал:

— А что это Зинаида под окнами ходит и вздыхает?

— Общаться хочет, — предположил я. — Или хочет, чтобы мы перенесли ей кровать.

— А я мыться хотел. Блин!

— Начнется дождь — ее прогонит, — обнадежил брата я.

Все-таки как это страшно, потерять разум! Как трехлетка, караулить старших детей, чтобы с ними поиграть, потому что добровольно с ним дружить они не хотят. Надо бы донести до Игоря, что мать его начинает терять разум, потому что это его зона ответственности, а не наша. Мы не можем ее нянчить. Пока она более-менее вменяемая, но эта болезнь быстро прогрессирует. Она может выйти из дома и потеряться или включить газ и забыть. Или вызвать милицию, поскольку не вспомнит, что за хулиганы в ее домике живут.

Грустно это все.

Как и планировал, я позвонил Алексу-мажору. Оказывается, он помнил о моей просьбе и регулярно расспрашивал отца, но новостей от «Газпрома» пока не поступало. Точно решили приватизировать предприятие в самую последнюю очередь и, скорее всего, не предавая событие огласке. Ну и ладно, я найду деньгам более выгодное применение.