Спасите наши души (СИ) - Черемис Игорь

– Петя? – тихо спросила она.

– Иди к себе! – рявкнул он, и она безропотно скрылась. – Что ты себе позволяешь, начальник? Я никогда не работал ни на американцев, ни на англичан, ни на Уругвай! У меня есть зарплата, мне платят гонорары за статьи, за переиздания книги воспоминаний об отце! И Валя тоже работает! Нам не нужны деньги из-за границы!

Я молча наблюдал за этим припадком. Мне всё ещё было скучно, хотя мне наконец удалось вывернуть разговор туда, куда я и собирался. Впрочем, хватило Якира ненадолго – он быстро угомонился, вернул табурет на место и уселся сам.

– Вам не удастся обвинить меня в предательстве! – он даже погрозил мне пальцем. – У меня есть убеждения!

– Убеждения есть у всех, – усмехнулся я. – Но то, что лично вы не берете денег у какого-нибудь ЦРУ, не означает вашей невиновности в измене Родине. Это лишь означает, что вы делаете то, что нужно уругвайской разведке, совершенно бесплатно, – он вскинулся, но я продолжил, не давая ему вставить ни слова: – Вот я точно знаю, что эту вашу «Хронику», с которой вы носитесь, как курица с яйцом, без денег не сделать. Бумага, перепечатка, перевозка. Всё это что-то стоит, хотя и выглядит, как бесплатный добровольный труд. Согласны?

– Нет.

– Хорошо, мне ваше согласие, в принципе, и не нужно. Что вы передаете Людмиле Михайловне Алексеевой?

– Ниче...

– Подумайте ещё раз, прежде чем соврать, – перебил я его.

Он замолчал. Так мы просидели довольно долго – я смотрел на него, а он пытался пробуравить во мне дырку своит разгневанным взглядом.

– Я не буду никого закладывать, – тихо сказал Якир. – Я готов отвечать за свои поступки, но других я не предам.

– Этого и не требуется, Петр Ионович, – успокоительно произнес я. – Так что вы передавали гражданке Алексеевой?

– Сообщения для сборника, – буркнул он. – Их приносят сюда, я собираю и передаю ей. Что с ними происходит дальше, я не знаю. Но в сборнике эти сообщения появляются.

– И всё?

– Деньги, – это слово он произнес через силу. – Их дают те, кто забирает экземпляры сборника. Себе я ничего не оставляю, всё передаю по той же цепочке.

– Что-то вроде платы за выпуски? – уточнил я.

– Пожертвования. Ты всё правильно сказал, начальник, бесплатно сборник не сделать. Мы ещё и заключенным помогаем, этим Витька раньше занимался, недолго, потом его сослали, а после возвращения он не захотел снова в это влезать. Я это говорю лишь потому, что ваши тогда всё это раскопали... может, ты по молодости и не знаешь, но спроси у своих начальников, они в курсе. Как сейчас дела обстоят, не знаю. Никогда в это не лез и своим не советовал.

Я зацепился за знакомое имя

– Виктор Красин?

Якир угрюмо кивнул.

– Красин же в ссылке, куда он мог вернуться? – недоуменно спросил я.

Судя по личному делу, Виктор Красин и сейчас продолжал работать колхозником.

– Был в ссылке, да весь вышел. В декабре приехал, как раз через две недели после того, как его Надьку в те края отправили. Умеют ваши издеваться над людьми...

Это было неожиданно, и я потерял нить беседы. Персональные дела мои коллеги старались поддерживать в актуальном состоянии – другой «википедии» сейчас не было, и если в архиве был непорядок, это могло стоить ведущему дело сотруднику серьезных неприятностей. Правда, дело Красина вёл следователь из центрального аппарата, судьба которого мне, в принципе, была не так интересна.

– Что ж, Петр Ионович, спасибо вам за беседу, – сказал я и встал. – Было интересно и познавательно. Надеюсь, вы тоже сделаете выводы из того, что услышали сегодня.

– И тебе не хворать, – ответил он и тоже поднялся. – Странный ты какой-то комитетчик... Не понимаю я тебя.

– Иногда я сам себя не понимаю, – я улыбнулся. – Но – блажен тот пастырь, кто во имя милосердия и доброты ведёт слабых за собой сквозь долину тьмы. До встречи. И не трудитесь меня провожать.

Уже на улице я с каким-то неземным удовольствием вдохнул свежий морозный воздух, застегнул дубленку и поплотнее натянул шапку на голову. Сегодня было очень холодно, и простыть после того, как я почти три часа провел в парилке квартиры Якира, было очень легко. А болеть мне сейчас было нельзя.

К счастью, дом находился не очень далеко от станции метро. Я проехал одну остановку, перешел на Кольцевую – и вскоре подходил к Таганке.

Контрамарки сами себя не заберут.

Глава 15. «Не касаясь планеты ногами»

Ходить по центру Москвы в двадцатиградусный мороз не очень приятно. Но после всех событий этого дня мне нужна была длинная прогулка – привести мысли в порядок и просто успокоиться. К тому же надежда на возможную встречу с Татьяной не сбылась – когда я спросил у тетки на вахте театра о Высоцком и назвал своё имя, она просто отдала мне конверт, подписанный «Виктору от Высоцкого» и посетовала, что артисты сейчас заняты, потому что Юрий Петрович загнал всех на репетицию. Мне ничего не оставалось, как взять конверт и ретироваться.

Я перекусил в ближайшей пельменной, там же посмотрел, что приготовил для меня наш бард. Тот оказался честным – в конверте лежали две контрамарки на «Доброго человека», правда, на тридцатое число, ровно через две недели. Я идти на этот спектакль не собирался и насчет даты волноваться не стал – воскресенье так воскресенье. Ещё в конверте были две купюры по пять рублей, обернутые бумажной полоской с размашистой надписью: «Спасибо! В.В.». Я хмыкнул и убрал деньги в бумажник.

А вот последняя вещь из конверта оставила у меня странное впечатление. Это был листок, судя по всему, второпях вырванный из записной книжки. На нем было пять цифр с двумя дефисами – 3-27-07, дописка округлым почерком отличницы «из Москвы – 17 и номер» и имя из четырех букв. Нина.

Мне эта информация была не нужна – я и так знал про эту Нину больше, чем хотел. Она жила с мамой, в одной комнате большой коммуналки недалеко от станции, училась хорошо и, в принципе, у неё был неплохой шанс после диплома попасть на Микояновский мясокомбинат. Правда, в последний год её успеваемость немного упала, но я хорошо знал причину – невозможно без последствий проводить все вечера на Таганке, выпрашивая лишний билетик. Причин этой мании я не знал, но в этом времени московские – да и, наверное, любые другие – студенты вообще много времени уделяли тому, чтобы достать билеты на какой-нибудь спектакль, желательно, конечно, в престижном театре. Это было что-то вроде игры, которую студенты вели со спекулянтами – и, надо отметить, играли они на равных.

Мне целеустремленность Нины понравилась. Я даже мельком подумал, что она может стать хорошей женой для сотрудника госбезопасности и наполнить уютом и свежей микояновской колбасой высшего сорта мою двушку на Фестивальной. Правда, смущало то, что ночь с Высоцким она всё-таки провела – пусть не по своей воле и с неизвестным мне результатом. С другой стороны, я фактически сам её туда отправил; скажи я твердое «нет», и бард не стал бы настаивать. Это накладывало на меня определенные обязательства о отношению к девушке.