Юрий Валин - Братья и сестры по оружию. Связные из будущего (сборник)
В следующий миг бедный фокстерьер взвизгнул, его хозяйка пискнула, — прямо перед ними неизвестно откуда возникла темная оборванная фигура. На миг блеснула короткая, уходящая в крону липы радуга. И дико выглядящая в городских сумерках радуга, и производящая еще более дикое впечатление фигура бомжа перепугали Флокса и впечатлительную женщину. Одинаково возмущенно поскуливая, они устремились прочь, к родному подъезду…
Пошатываясь, Катрин прошла по недавно подстриженной траве, села на бордюр. Мимо, раздраженно сверкнув фарами, промчался «БМВ». Больше ни прохожих, ни машин не было. Дальше по набережной блистал огнями плавучий ресторан. С другой стороны, на скамейках под рахитичными липами, смеялись юные любители «Клинского». Мигнул светофор, по набережной с торжествующим ревом промчалось полдюжины мотоциклистов.
Через сорок минут рыдающую девушку подобрал подруливший на своей «девятке» Александр Александрович.
* * *Пить Катрин не могла. Совершенно. Не только кристалловскую «Праздничную», но и кофе. «Аква-минерале» тоже показалась на удивление противной. Девушка налила из-под крана в кружку отдающей хлоркой воды. Гадость, но сейчас в самый раз. Двигалась девушка с трудом — едва ли не большую часть тела залепил лейкопластырь. Все остальное покрывал слой «антисинячного» геля. Левую бровь пришлось зашивать.
Трое мужчин приняли еще по чуть-чуть горькой, и Александр Александрович продолжил свой рассказ. Компьютерный Шура намазал девушке еще один бутерброд.
…Киев немцы взяли только в первых числах декабря. Под Ельней фронт устоял, с него в феврале 42-го началось советское наступление, не принесшее, впрочем, ощутимых успехов. На севере фронт стабилизировался по линии Кингисепп — Луга — Старая Русса. Только на юге «калька» не дала видимых результатов. Летом 42-го немцы взяли Харьков, но смогли удержать лишь до конца ноября. Однако южнее все шло своим чередом: прорыв к Сталинграду и на Кавказ, разгром в Крыму…
Цифры, слова, слова.
…Катрин тупо слушала сравнение военных и гражданских потерь, о сохраненных миллионах жизней, о заводах, активах и пассивах.
Подполковник Тарасов погиб 30 июня 41-го года. Его бронемашина была уничтожена прямым попаданием 25-кг авиабомбы.
Майор Васько был убит 18 сентября 41-го года. Его танки вместе с десантниками 3-й воздушно-десантной бригады и остатками зенитных дивизионов до конца удерживали Люблинский аэродром. Кроме чудом эвакуированных в конце августа раненых, из Особой ударной группы выжили лишь несколько человек польских ополченцев.
Из двенадцати офицеров отдела «К» домой вернулись двое. Майор Ветров умер от множественных ранений в живот. А голубоглазый капитан Вдовенко пил водку, баюкал простреленную руку и молчал. Его «По-2» был сбит и сгорел на рассвете 27 июня.
* * *— На восьмое билет заказан. Бухгалтерия подтвердила. Оклад получили? — Александр Александрович с интересом раскрыл толстый журнал с рекламой бытовой электроники. На койке Катрин лежал добрый десяток подобных изданий.
— Оклад? — Девушка хмыкнула. — А как же. Как раз хватит вам бутылку приличного джина поставить.
— Да ну его. Елками пахнет. Лучше водочки. Отдел все равно расформировывают. «В связи с потерей более пятидесяти процентов личного состава».
— Александр Александрович, вы не зря все это устроили? — в лоб спросила Катрин.
— По разным оценкам, наши действия сохранили от 800 тысяч до 1,5 миллионов жизней. Математика, Катя, — страшная сила. Хотя по-настоящему просчитать, насколько пересеклись «кальки», у нас нет возможности. Но, если хотите, могу дать прочитать воспоминания участника люблинского «повстання». Правда, на польском языке.
— Спасибо, не надо. Дайте лучше справочку. О судьбе Любимова Евгения, на 22.06.41 лейтенант 2-го батальона 68-го танкового полка.
— Катя, уверены, что вам нужно знать? Считайте, три эпохи с тех времен прошло.
— Вы что, мою трепетную девичью душу от потрясений ограждаете? Нескромно напомню, что я на этой неделе носом землю рыла под минометным обстрелом.
— Не так все просто, Катя. Узнавать о судьбе товарищей, когда ты моложе них на 60–70 лет, — занятие тяжкое. Я, знаете ли, совершил такую же ошибку. Да ладно, знаю я, какая вы, Екатерина Григорьевна, упрямая. «Пробьем» вашего Любимова.
Листочек с полосатой (картридж принтера кончался) распечаткой. Любимов Евгений Михайлович. 1921 года рождения. Харьковское танковое училище… 68-й танковый полк, орден Красной Звезды за Житомир. Ранение. Ельня, ранение. 109-я танковая бригада, Воронеж, орден Отечественной войны I степени. Капитан. Харьков, ранение, 238-я стрелковая дивизия, Курско-Белгородский выступ, орден Александра Невского, Сумы, тернопольский прорыв, Львов. Ранение, второй орден Красной Звезды. Майор, 68-я отдельная танковая гвардейская бригада, штурм Кенигсберга, третий орден Красной Звезды. Подполковник. Зееловские высоты, Берлин, ранение, орден Отечественной войны II степени. В 1947 году уволен в запас по состоянию здоровья. С 1948 года и по настоящее время — НИИ № 1274. Заместитель директора по технической части. Адрес…
— Насколько понимаю, это в нашей «кальке»? — спросила Катрин.
— Совпадение, — пожал плечами Александр Александрович, — но встречаться лично настоятельно не советую.
— И не собираюсь. Пару бойцов из комендантской роты организуйте и машину. Желательно военную. Технику одну доставить…
Александр Александрович глянул на фотографию, изумился.
— Куда ему такую громадину?! 50 дюймов? Половину комнаты загромоздит.
— Захочет, на балкон выставит. Не завидуйте.
— Что мне завидовать? Я, Катя, перевожусь. Так сказать, к смежникам. В отдел «2К». Мне телевизор смотреть некогда будет. Но все равно, «ящик» слишком большой.
— Я обещала еще больше, — болезненно улыбнулась Катрин. — У богатых свои причуды.
* * *Ночью «богатой» девушке снова снился визг мин, толчки приклада в плечо, танковые гусеницы, колонны машин. Сентябрьское дождливое небо незнакомого Люблина, замерший без горючего и снарядов «КВ», зенитки, бьющие прямой наводкой… Разрушенный, выгоревший за три месяца дочерна город. Знакомые и незнакомые лица последних бойцов Особой ударной группы. Снилась «калька»…
Часть вторая
Два дня крымского лета
1. Курорт
— Первый сектор. Зона ответственности: монастырь — Гора — Черная речка. Основной удар немцы наносят севернее. Главное направление — Федюхины высоты, — Сан Саныч показал куда-то в сторону дальних шиферных и металлочерепичных дачных крыш.
— Помню, — Катя слизнула с губ сладкий сок. Ранние крымские персики, невзирая на скромные размеры, были чудо как вкусны. — Оборону с нашей стороны прорвали между левым флангом 386-й сд[41] и 8-й бригадой морпехов. Около шести часов утра это приключилось. Направление — высота 111,0 и хутор Дергачи. Кстати, во что этот замечательный хутор сейчас превратился? Это за теми дачами или за следующими?
— Катерина, — угрожающе напомнил майор, — тебе эти дурацкие Дергачи совершенно ни к чему. Вон, — Юхарина балка, вот берег. Все. Дальше ты не сунешься. Ни в монастырь, ни в балку Бермана, ни, упаси тебя бог, к Горе. Хватаешь объект, тащишь его к городу. К вокзалу не сворачивать — там жарко и тесно будет. Ты меня слышишь или нет?
— А как же, товарищ майор. У вокзала мне делать нечего. В монастырь я бы, конечно, заглянула, но он вроде тогда неработающим был. Какой интерес? — Катерина покосилась на едва видимые кресты Георгиевского монастыря. — Ты не беспокойся, Сан Саныч. Район наших действий микроскопический. Я все усвоила. Жаль, до города не удалось напрямую прогуляться, но я так понимаю, в 42-м здесь частных владений с заборами поменьше было.
— Зато минных полей хватало. И немецкие самолеты по головам ходили. Это тебе не просторы Львовщины. Здесь все сразу и много. Ты в курсе. Лучше вам к утру уже в городе быть. Отсидитесь где-нибудь. В холодке.
— Посидим, — Катя запустила персиковой косточкой в плещущее далекое внизу море. Майор и наконец оторвавшийся от окуляров бинокля старший лейтенант суперкомпьютерных войск Шура глубокомысленно проследили за полетом.
Откомандированная из столицы группа ГРУ в полном составе проводила оперативное совещание, устроившись на вершине одного из самых живописных мест Крыма. Высокий мыс именовался Феленк-Бурун, он же мыс Георгиевский. Было у местечка и еще три-четыре, может быть, и более известных названия, но в данном случае топонимика не имела значения. Товарищей офицеров и товарища сержанта интересовал район западнее Феленк-Буруна. От позиций «БС-18/1»[42], хоть и перестроенных в 1944 году, мало что осталось, тем не менее объект считался военным и символически охранялся колючей проволокой. Лезть туда не имело смысла. Зато рекогносцировочная группа побывала на бывшем выносном посту гидрографической службы. Здесь сохранились две оплывшие лунки блиндажей, вполне угадывался ход сообщения и ровик НП. Любознательный Шура выковырял из цепкой травы какую-то железяку непонятного предназначения. Ну, железа в 42-м будет предостаточно, а то, что пост Манипуляторного отряда № 1 оказался в относительной неприкосновенности, было просто замечательно. Кате впервые удалось заранее побывать непосредственно на точке назначения Прыжка.