Юрий Валин - Братья и сестры по оружию. Связные из будущего (сборник)
Немец побежал.
— Стреляй, лейтенант, — спокойно сказала Катрин. От ее пинка дверь распахнулась. Любимов выстрелил. Немец каким-то приветственным жестом вскинул руки, упал. Далеко отлетела винтовка.
Если винтовочный выстрел и был заглушен очередью танкового пулемета, то уж упавшего в пятнадцати метрах от сарая солдата немцы заметили.
— Теперь нам достанется, — сказал пограничник, — ложитесь.
— У меня патронов мало, — Любимов на четвереньках пополз к лежащим немцам.
Следующие несколько минут стоял кромешный ад. По сараю били два пулемета, несколько автоматчиков, не говоря уже о десятках карабинов и винтовок. Даже «PZ-II» выдал очередь из своего двадцатимиллиметрового орудия по ветхому строению. Катрин с товарищами спасло только то, что земляной пол сарая опускался в сторону реки, образуя крошечный бруствер. Девушка лежала, уткнувшись головой в бок покойного унтер-офицера. Труп дергался от попадающих в него пуль. На спину и голову Катрин сыпались жерди и пласты соломы с остатков кровли.
Сарай устоял. Обстрел стих почти так же внезапно, как начался. Все-таки немцы исключительно дисциплинированная нация. Катрин раскопала винтовку из-под прелой соломы и щепок. Продула затвор и поползла к стене. Доски превратились в дуршлаг. Тонкие лучики, врывающиеся в пулевые отверстия, раскрасили комбинезон девушки в солнечный камуфляж.
— Все живы? — кашляя, спросил пограничник.
Живы были все, только бедный Егор, похоже, потерял дар речи.
— Уходите немедленно, — сказала Катрин.
— Да ты—…начал пограничник.
— Заткнись, лейтенант, — отрезала девушка. — Раненые сейчас права голоса не имеют. В воду и вдоль камышей. Я прикрою.
— Катя, ты нас за свиней считаешь? — громко спросил Любимов.
— Нет. Вы советские воины. Понимаете целесообразность и необходимость такого решения.
— Не выдумывай, — проворчал пограничник.
— Заткнись. Некогда спорить! — нетерпеливо рявкнула Катрин. — Любимов, ты откомандирован в мое распоряжение. Приказ комполка не отменял. У меня задание. Не мешай выполнять. Понял?
Немецкая цепь осторожно приближалась.
— Убирайтесь немедленно. Автомат только оставь, — Катрин сама перекатилась к лейтенанту.
Пограничник заворчал.
— Приказ, лейтенант, — прохрипел Любимов. — Идем к воде…
Первым в дыру протиснулся водитель, за ним, матерясь сквозь зубы, выполз пограничник.
— Спасибо, — прошептала Катрин, выдирая из рук лейтенанта автомат.
— Катя…
— Молчи, лейтенант, — Катрин выхватила из кармана его галифе запасные магазины. — У меня действительно задание. Только попробуйте не прорваться. Вам еще до мая 45-го воевать, — девушка без шуток подтолкнула ногой Любимова к дыре. — Быстрее!
Лейтенант исчез в проломе. Катрин подождала несколько секунд. Дольше тянуть нельзя, — сквозь многочисленные щели она уже видела движение перед сараем.
«МП-38» забился в руках. Катрин стреляла сквозь стену, практически не целясь. Длинная очередь заглушила все. Девушка видела только появляющиеся в досках новые дыры. Опустевший автомат умолк.
Нырнув за труп, Катрин вставила новый магазин. Палили со всех сторон. Над головой свистели пули, щепки… Не поднимаясь, она положила ствол на мертвеца и в два приема опустошила обойму. Тело немца дергалось от попадающих в него пуль.
«От снаряда мертвяк меня не спасет», — тоскливо подумала Катрин. Руки машинально вставили в пистолет-пулемет следующий магазин.
У дверей одна за другой взорвались две гранаты. Дверь рухнула. Кашляя, девушка высадила в дверной проем весь магазин. Экономить патроны было глупо.
За дверью орали, кто-то стонал. Катрин мимолетно удивилась собственной меткости.
— Rückwörts! Vorsichtiger![39]
Смысл Катрин уловила. Приподняв голову, увидела отползающих немцев. Девушка живо перекатилась ближе к стене, больно поцарапав руку. Над ухом свистнула пуля, но стреляли так, наугад. Зато теперь в щель было видно все. Компанию убитому Любимовым фрицу составили еще двое. Немцы действительно отходили, зато от дороги тащили пулемет. Ну уж нет. Не обращая внимания на постукивающие в доски пули, девушка ухватила за ноги унтера, оттащила к дальней стене сарая. Попутно углядела за ремнем трупа гранаты. Но сейчас было некогда, девушка перекатилась к щели справа от двери. Пулеметчики укрепили треногу «МГ». Катрин прицелилась из «СВТ». Два быстрых выстрела — немцы повалились. Катрин метнулась в другой угол сарая, торопливо выпустила в дверной проем автоматную очередь…
Она вела бой еще минут пятнадцать. Стреляла, пряталась в «мясной» окоп, снова кидалась к щелям и проломам. Тело действовало быстрее мыслей. Действовало правильно, раз Катрин все еще могла стрелять. Непонятно откуда взявшаяся кровь упорно заливала левый глаз. В краткой паузе между бросками через доски Катрин обнаружила на своей голове немецкую каску. Когда сняла ее с превратившегося в отбивную унтер-офицера, вспомнить не могла. Подсознательно прислушивалась к звукам боя у моста. Саперы и застрявший «Т-28» еще держались. Это помогало. Только патроны кончались. Сарай в два приема завалился окончательно. Но под балками и досками оставалось достаточно места, чтобы двигаться и стрелять. На коленях и локтях комбинезон превратился в клочья, но девушка неутомимо ныряла и ползала в завале. Глохла от непрерывных выстрелов. Неподвижный неисправный «PZ-II» со своей позиции мог бить только по одной стороне развалин. Туда, в крошево разлетающихся обломков, Катрин не совалась. В танке зажигательных снарядов не оказалось, поэтому доски лишь неохотно дымились. Несколько раз немцы подползали так близко, что девушке приходилось выбираться из деревянных катакомб к самой воде. Рвались гранаты. Катрин в ответ швыряла свои. У «благодетеля»-унтера их нашлось пять штук. Немцы отходили. Девушка снова заползала в лабиринт обломков, находила в дровяном хаосе щели, стреляла, стреляла. Каким чудом ее саму не находили пули, понять было невозможно. Катрин пребывала в полном безумии. В том самом, в которое впал весь мир вокруг.
Сгорбившись за балкой, Катрин ошеломленно опустила винтовку на колени. Затвор открыт. Подсумки пусты. Где-то под завалом похоронен немецкий «маузер», но его уже не найти. Все. Ударила пулеметная очередь, девушка даже не пригнулась. Все. Бой окончен. Осталась граната. Катрин машинально отвинтила колпачок, с силой дернула шарик. Досчитала до трех и изо всех сил отправила гранату в сторону немцев. Все. Все.
Катрин скинула со вспотевшей головы тяжелую каску. У моста бил и бил пулемет обреченного танка. А твоя война окончена. Расстегивая ремень с опустевшими подсумками и уже ненужным штыком, девушка взглянула наверх. Голубое небо густо заволокло дымом. Все. С тобой все. Дышать было трудно. Дым смешивался с запахом раздавленной крапивы. Обломанные ногти нащупали «перчинку» под кожей…
* * *Северо-западнее Львова 2-я Ударная группа майора Васько соединилась с частями 4-го мехкорпуса. Танковый полк, почти в полном составе 81-я Калужская моторизованная дивизия, два отдельных зенитно-артиллерийских дивизиона, истребительно-противотанковый дивизион, — подполковник Тарасов собрал все, что смог и счел нужным. Со стороны города наступление поддерживали огнем два артиллерийских полка. Во второй половине дня объединенная Ударная группа сбила заслоны 68-й пехотной дивизии немцев. Уничтожила на марше застигнутую врасплох колонну 1-й горнострелковой дивизии и стремительно развила наступление вдоль шоссе. Истребители «И-16» из остатков корпусной авиации гибли в воздухе, но не подпускали к советским колоннам немецкие бомбардировщики. К 22 часам ударная группа вышла к государственной границе на стыке Рава-Русского и Перемышльского УРов[40], где в долговременных укреплениях еще держались упрямые стрелковые советские дивизии. При поддержке 152-миллиметровых орудий 209-го артиллерийского полка, расходующих последние снаряды боекомплекта, Ударная группа с ходу прорвала оборону не успевших опомниться немцев и вышла в тыл 17-й немецкой армии.
7
Фокстерьер Флокс деятельно обнюхал куст, поставил личную метку. Пора домой. Хозяйка всегда поворачивала к дому, чуть-чуть не доходя до пешеходного моста через реку. Туда с собаками было нельзя. Флокс понятия не имел, почему нельзя и почему мост носит странное название «Новоандреевский», впрочем, это юного фокстерьера и не интересовало. Он и так знал, что жить собакам на Фрунзенской набережной сложно и опасно. Хорошо, что рядом с их домом есть вот этот сквер, хоть и загаженный бензоколонкой. Ничего, в пятницу можно будет поехать на дачу. Флокс задумался о том, как хорошо на даче, и чуть не пропустил очередной нужный кустик.
В следующий миг бедный фокстерьер взвизгнул, его хозяйка пискнула, — прямо перед ними неизвестно откуда возникла темная оборванная фигура. На миг блеснула короткая, уходящая в крону липы радуга. И дико выглядящая в городских сумерках радуга, и производящая еще более дикое впечатление фигура бомжа перепугали Флокса и впечатлительную женщину. Одинаково возмущенно поскуливая, они устремились прочь, к родному подъезду…
