Александр Конторович - Реконструктор
Взгляд на часы — у меня старый добрый карманный «Мозер». Действительно старый, корпус местами сильно потерт и поцарапан. Но часы идут! И достаточно точно. Да и большой циферблат иногда очень полезен — ночью неплохо его видно.
А времени-то мало! Всего несколько минут осталось.
Куды бечь?
К командиру на точку — не успею.
Непосредственно на место корректировщика? А провод кто тянуть будет? Марк пришлет кого-нибудь… а я займу эту точку, у драгунов хватит соображаловки отправить туда парочку бойцов. Просто для того, чтобы прикрыть этот фланг. Сообразят, они парни хваткие. А вот через ручей им перебираться будет кисло — специально на горке помаячу, пусть думают, сколько нас там? И стрелять мне не придётся, они в таком разе поопасаются кого-то посылать на убой. Разве что десятком человек рванут… так я, и в таком раскладе, своим помогу! Как ни крути, а этот десяток драгуны с основной позиции снимут, нашим легче будет. При любом варианте хоть минометный обстрел, хоть штурм этого пригорка — а десять человек из окопов уйдут. Не дурак Марк, соображает! Не просто так он меня сюда загнал. Да и верно, на кого ж ему положиться, кроме как на «стариков»? Мы бухтеть не станем, мол, пострелять не дали…
Под ногами мелькают какие-то кочки, кустики — бегу. Нет, скорее даже — несусь! Ага, как навьюченный ишак… Телефон, катушка эта долбанная, карабин — всё это дружно молотит меня по спине. Блин, как с этим во время войны бегали? Так ещё и ползали, между прочим!
Мне вот, во время службы, так не довелось — и слава Богу! Даже рацию не таскал. Пулемёт — приходилось. Короткое время числился первым номером. Недолго, но этого хватило, чтобы возненавидеть эту железяку от всей души. Тяжелый, падла… Поэтому я не разделяю восторгов наших пулеметчиков. Оно понятно, МГ — штука мощная и внушает. Но гораздо тяжелее ПКМа. Нет уж, побуду обычным стрелком. Да и привык я уже к карабину, каждую его деталь на ощупь знаю. Поэтому, когда беру в руки шариковую винтовку, первое время чувствую разочарование. Глаза-то одно подсказывают, а руки — совсем другое помнят. И так — не только здесь…
К своим тридцати годам мне пришлось перепробовать множество самых разных профессий. До армии год вкалывал автослесарем. Грязновато, но с бабками. Но попав в армию, моментально просёк одну избитую истину. В воскресенье личный состав отдыхает, а водила — в наряде! На фиг! И о своей специальности тактично умолчал. Не факт, что поступил правильно, ибо попал в мотострелки. Полгода нас терзали в учебке, а потом, внезапно и без всяких предисловий, пихнули в Дагестан. Там, как всегда, была радиолампочка. Какая? Да всё та же — Ж-ноль-П-А. Очередные боевики, которые там берутся неведомо откуда, азартно перестреливались с очередными правоохранителями. Вот последних туда, также традиционно, нагнали со всей страны. Квалификацию повышать, или как?
Не знаю…
Но нашей квалификации хватило ровно на один бой. Мы выехали для смены караула на каком-то блокпосте, и уже через пару километров нашу колонну накрыли плотным огнем из ближайших кустов. Ума хватило, побросав все вещи в кузове, перемахнуть через борта и залечь около дороги. Когда затихла перестрелка, нас, ощетинившихся в какой-то яме незаряженными автоматами, отыскал старлей из «вованов». Отчего незаряженными? Так расстреляли всё… в белый свет, как в копеечку. На мой взгляд — так совершенно напрасно.
Осмотрев наше воинство, старлей сдвинул на затылок «Сферу» и спросил: «А штыки зачем пристегнули?»
— Так патронов же нет, товарищ старший лейтенант… — ответил ему кто-то из ребят.
— Почему?
— Кончились…
— Так… Штыки — снять! Где командир?
— Где-то там… — ткнул я рукою в сторону грузовика, осевшего на пробитых скатах.
— Там? А почему не здесь?
— Не знаю. Мы в разные стороны повыскакивали. Он — туда, а мы здесь оказались.
— Понятно! Боец, — ткнул он пальцем в сторону Женьки Запашного, — дуй за командиром!
«Вован» присел на корточки и вытащил из «трехдневника» несколько пачек патронов.
— Поделить поровну! Оружие зарядить, и переводчик поставить на одиночные! Выполнять!
А когда появился наш командир, старлей за локоток отвел его в сторону и о чём-то там долго беседовал. Уж и не знаю, что он там ему сказал, но за нас взялись основательно… и очень скоро. Так что, оставшееся до дембеля время пролетело… в общем, быстро прошло.
А уже на гражданке я долго не мог найти себе применения. Именно из-за полученных в Дагестане привычек и повадок. Сунулся было в МВД, но быстро просек, что это не моя тема. Работал охранником, водителем. Даже годик покатался по загранрейсам. Тоже, кстати, не зря — существенно подтянул свой немецкий. И это, кстати говоря, внезапно сдвинуло меня совсем в другую степь. Вспомнив свои автослесарские навыки и пригласив парочку друзей, начали мы гонять тачки из Германии. Подержанные, так где ж на новые-то денег взять? Чинили, перепродавали… Понемногу окрепли, встали на ноги и начали нагуливать жирок. Из вчерашнего Максимки, я стал Максимом Андреевичем Красовским. Секретаршу завел… м-м-да! И однажды утром, выбиравшись из её постели, с ужасом обнаружив у себя брюшко, рванул на природу — заниматься экстремальным туризмом. Заодно — и экстремальным вождением. А потом пришел к Марку.
Блин, ракета! Минутная готовность!
Черт, не успеваю!
А-а-а, насрать! Рвану по-прямой, иначе — никак!
— Михалыч! — Оператор поднес к уху телефонную трубку. — Уснул, старый пьяница?
— Уснешь тут… — недовольно пробурчал пиротехник. — Чего тебе?
— Слушай сюда! У нас кадр хороший получается! Солнце, как раз над холмом приподнялось. Представляешь, если на его фоне взрывы пойдут?!
— Угум… — прижав телефон плечом, пиротехник нарезал колбасу на бутерброд. — Ну, пойдут, куда ж они денутся-то?
— Так я о чем! У тебя в поле зарядов сколько стоит?
— Четыре.
— Запускай!
— Ты ж их на атаку планировал использовать?
— Так ещё поставим! Запас-то есть?
— Есть…
— Давай! Я камеру включаю и секунд через двадцать — поднимай!
— Так не начали же ещё!
— Вот им, вместо ракеты и просигналим!
Скорее!
Ложбинка впереди — не перепрыгну, придется низом пробегать. А лучше — спрыгну! И на тот берег вон там выскочу.
Прыжок!
Ствол карабина и голова бегущего скрылись за невысоким откосом.
— Так… Михалыч ещё раз бросил взгляд влево — на поле уже никого не было. — Ага, смотался куда-то, злодей!
Щелчок!
Загорелись красным цветом светодиоды — «Сеть под напряжением».
— Ну, с Богом!
Щелкнул пакетник на пульте.
Вспыхнули рубиновые огоньки — «Подрыв заряда».
Откос быстро-быстро убегает назад. Точнее, он-то на месте, это я вперед ломлюсь, что твой лось.
Вешка?
И висящие на ней провода?
А что это за цилиндр около неё?
Цепочка разрывов красиво прорисовалась на фоне солнечного диска. А вот один из них прозвучал особенно громко, вымахнув к небу солидный столб земли, подсвеченный изнутри багровым пламенем. Оператор только крякнул от удовольствия — эффектный кадр!
РАПОРТ
Начальнику… отделения полиции
Подполковнику полиции тов. Нефедову А.П.
Докладываю Вам, что сегодня, 12 октября 2016 года, при проведении киносъемок в районе дер. Гайтолово, произошел подрыв неустановленного взрывного устройства большой мощности.
Прибывшими на место специалистами МЧС, установлено, что взрыв имитационного пиротехнического заряда привел к срабатыванию штатного боеприпаса времен ВОВ. Проведёнными поисками обнаружено ещё несколько таких боеприпасов — артиллерийских снарядов и авиабомб, расположенных на поле перед рекой. Найдены остатки минно-взрывной цепи, соединявшей обнаруженные заряды. Со слов специалистов МЧС, минно-взрывная сеть имеет многочисленные повреждения, в результате которых, взорвался только один боеприпас, в непосредственной близости от которого был установлен пиротехниками Ленфильма имитационный заряд.
Съёмки мною были остановлены, люди эвакуированы в безопасное место. Специалисты приступили к поиску и обезвреживанию боеприпасов.
Место огорожено, выставлено оцепление.
В результате взрыва пропал без вести гр. Красовский Максим Андреевич, 1984 г.р. Проведенными поисками его тело обнаружено не было.
Участковый уполномоченный… отдела полиции
Лейтенант полиции Миклованов В. Ю.
Дым…
И что-то хрустит в голове.
Отчего меня так шатает? Я иду… нет… меня несут. Куда?
Ничего не понимаю…
— Was ist damit, Heinrich?
— Bombardierung. Verwundet, Schrapnellwunden an beiden beinen und der linken schulter. Gluck noch…
— Bringt ihn in die zweite kammer.
Ага, во вторую палату. Попал под бомбежку, ранения — это обо мне? Контужен, тоже я?
А кто я?
Что-то скачет в голове. Отрывками и какими-то кусочками. Вижу человека в форме. Погоны — офицер? Да, обер-лейтенант. Откуда я это помню? Рука, передергивающая затвор — это карабин «Кар 98». Значит, я помню такие подробности?
