Диана Удовиченко - Знак Потрошителя
Получалось, остается надежда, что одна из предполагаемых жертв Потрошителя жива. А если найти ее и поговорить?.. Настя даже зажмурилась от перспектив, которые перед нею открывались.
Она решительно поднялась и направилась в свою комнату. Сэр Генри, цокая когтями, побрел за ней. Настя открыла шкаф, переоделась в уличное платье, накинула теплое пальто с меховым воротником, водрузила на голову ужасающе приличную шляпку, прихватила муфту. Сэр Генри вопросительно смотрел на сборы.
– И ты со мной, малыш. – Настя присела, обняла пса за шею. – С тобой мне никто не страшен, все такое чудище стороной обходить будут…
Сэр Генри слегка обиженно гавкнул. Звук гулко отразился от потолка.
– Извини, извини… – рассмеялась Настя. – Это был комплимент.
Страшновато было ехать в Ист-Энд даже днем, слишком хорошо помнилось нападение, едва не стоившее ей жизни. Но Настя бодрилась. Взяв Сэра Генри на поводок, вышла из дома, подозвала кеб и отправилась на поиск свидетелей.
Сама не понимая зачем, она решила начать с проулка Джордж-Ярд, шедшего с севера на юг и соединявшего Уайтчепел-Хай-стрит с Уэнтуорт-стрит. Именно здесь в одном из домов нашли тело Марты Тейбрам.
Настя остановила кеб и спросила, как лучше попасть в проулок.
– Так вот, с Уайтчепел-Хай-стрит, – завел извозчик, – значит, через ту вот подворотню, где трактир «Белый олень». И прямо-прямо, там и увидите. Вы бы осторожнее, леди… – с опаской поглядел на Сэра Генри, шерсть которого в дневном свете лишь едва поблескивала, создавая вокруг животного слабый ореол, и закончил, – а хотя… хорошего вам денечка, леди.
Сойдя с кеба и подобрав юбки, чтобы не запачкать их в уличной грязи, которой здесь было в избытке, Настя прошла в указанную кебменом подворотню. Здесь, возле трактира, из которого несло скисшим пивом, отирались подозрительные личности в потертых обносках. Заметив хорошо одетую молодую женщину, они сначала оживились, но при виде Сэра Генри радость поблекла на испитых бледных физиономиях.
Зажатый между серыми телами домов, проулок был узким и темным, несмотря на дневное время. Он извивался, огибая углы зданий, неожиданно обрывался выщербленными ступеньками. Здесь с трудом разминулись бы два человека. Перед одним из домов, подъезд которого выходил в проулок, сэр Генри остановился, замер, задрал голову и принюхался к воздуху.
– Пойдем, ты чего?
Настя потянула за поводок, но пес не слушался. Он вдруг рванулся в подъезд, взбежал на второй этаж и уселся на лестничной площадке. Переступил передними лапами, по-волчьи закинул голову и издал полный тоски вой, который перешел в низкое утробное рычание. Эти звуки были такими жуткими, что Настя выпустила поводок, отступила. «Что, если он взбесился? – мелькнула паническая мысль. – Мне с ним не справиться». К тому же она опасалась, что выглянет кто-нибудь из жильцов и надо будет как-то объясняться.
Сэр Генри забегал кругами по площадке, остановился, обнюхал пол и снова завыл.
«Ее убили здесь, – вдруг поняла Настя. – Марту Тейбрам. Точно, ведь это и есть Джордж-Ярд-Билдингс! Пес как-то чувствует». Словно в подтверждение этой мысли, Сэр Генри обернулся и взглянул девушке в глаза. В его взгляде было столько почти человеческой тоски, безысходности и… жалости, – что Настя, забыв обо всем, кинулась утешать зверя.
– Ну хватит, хватит, – обняв мощную шею, приговаривала она. – Ты, наверное, в самом деле сверхъестественное существо, но ведь доброе же, правда? Ничего уже не поделать, малыш. Идем дальше.
То ли Сэр Генри внял ее уговорам, то ли решил, что уже отдал дань памяти покойной, но покорно позволил Насте увести его на поводке из подъезда.
Было без четверти пять. Пятидесятилетний Джон Ривз со вздохом отпер дверь и вышел из квартиры, которую снимал на третьем этаже Джордж-Ярд-Билдингс. Пора было на причал, где он выполнял черную работу – помогал грузчикам и убирал мусор.
Раннее августовское утро было зябким, сырым и ветреным. Джон заранее поднял воротник черного пальто и зашагал вниз по лестнице. В подъезде было темно, газовые фонари, конечно, не горели, и, спустившись на площадку второго этажа, он едва не споткнулся обо что-то мягкое, поскользнулся, замахал руками, чтобы сохранить равновесие. Отступил, чтобы разглядеть непредвиденное препятствие, и не сдержался от хриплого крика. Опустился на нижнюю ступеньку, достал из кармана спички, чиркнул, освещая страшную находку.
Перед ним лежала женщина – пухлая, темноволосая, в черной одежде. Широко раскрытые глаза неподвижно уставились в покрытый трещинами потолок. По этому застывшему взгляду сразу становилось понятно: женщина мертва, и уже давно. Юбки были задраны, ноги в поношенных чулках непристойно раздвинуты, между ними масляно поблескивала лужа крови. Руки женщина вытянула вдоль тела, пальцы были крепко сжаты.
Джон всматривался в пухлое, слегка одутловатое лицо, пытаясь понять, знал ли он покойницу. И наконец, к своему облегчению, констатировал, что это не одна из его соседок. Он никогда не видел эту женщину в Джордж-Ярд-Билдингз, скорее всего, она здесь не жила.
Джон отступил в сторону, не сводя глаз с трупа, медленно и осторожно, будто боялся, что покойница схватит его за ногу, обошел тело. Держась за перила, спустился спиной вперед на несколько ступенек. И только тогда отвернулся, побежал сломя голову по лестнице. В мозгу стучала только одна мысль: надо срочно найти констебля.
– Пойдем искать подружку убитой, Маргарет Хеймз, – со вздохом сказала Настя, оказавшись снова в проулке. – Да, Генричка? Следствие было проведено халатно. Придется нам с тобой постараться лучше, чем полиция. Только вот где ее искать?..
Она вынула из муфты газетные листы, развернула:
– Так… Марта жила в ночлежке на Джордж-стрит, девятнадцать. Кстати, там же обреталась и первая убитая, Эмма Смит. Почему-то полиция на этот факт внимания не обратила. Раз Маргарет была подружкой Марты, возможно, и она там горе мыкала. Пойдем: судя по рисунку в газете, ночлежка находится как раз в конце проулка.
Заведение для беднейших жителей Ист-Энда оказалось обшарпанным серым двухэтажным зданием с единственным подъездом. Настя решительно вошла, ведя за собой Сэра Генри. Оказалась в тускло освещенном коридоре, в который выходили несколько дверей. Девушка немного растерялась, выбирая, какую потянуть, как вдруг ее окликнули:
– Ты к кому, милочка? Днем не пускаем! Вечером приходи, ночевка три пенни. И куда ты псину свою поволокла? У нас с собаками нельзя…
К ней по коридору спешила пожилая худенькая женщина в черном платье и чепце. Подойдя, близоруко прищурилась, оценила дорогое пальто и протянула:
– Простите, леди, обозналась. Вы уж точно не за ночлегом. Ищете кого? Собачка ваша не кусается?
Настя вдруг осознала, что нисколько не подготовилась к разговору, даже легенду себе не придумала. Пусть идет как идет, решила она, и произнесла:
– Да, благодарю вас. Я ищу Маргарет Хеймз. Нет, пес не тронет, он воспитанный.
Сэр Генри в подтверждение ее слов спокойно уселся рядом.
– Бывает тут такая, – поджав губы, кивнула старушка. – Зачем вам она? Я здесь хозяйка, Мэри Рассел меня зовут. Уж не обижайтесь, что спрашиваю, леди. Но народ тут всякий ходит, а у меня заведение приличное, не сомневайтесь. Другие какие, может, позволяют жиличкам мужчин водить, но я нет. И уж вы, леди, имейте в виду: женщины у нас только честные, больных много, слабых. Переночуют – и на работу, цветами там торговать или овощами. А кто и рыбой… Денег бедняжкам не хватает, да и мне тоже трудно дом содержать. Уж я к ним как к родным, я уж им как мать…
Кажется, содержательница ночлежки принимала Настю за даму-благотворительницу. Может, думала, перед нею представительница какого-нибудь общества феминисток или скучающая богачка, решившая облагодетельствовать мир. Этой версии Настя и решила придерживаться.
– Хорошо, милочка, я учту, – вежливо и несколько скучливо протянула она. – Обязательно упомяну в докладе на заседании кружка, когда будем распределять пожертвования. И все же мне хотелось бы видеть Маргарет Хеймз.
– Вы уж простите великодушно, – снова завела Мэри Рассел, только теперь тон стал откровенно льстивым. – Но вы бы, леди, лучше сказали мне, в чем дело. Говорю же, народ тут разный. Поверьте уж старухе, я могу помочь…
– Я давала объявление о поиске горничной, – нашлась Настя. – Маргарет приходила наниматься. Она оставила адрес вашего дома. Я подумала и выбрала ее из всех соискательниц. Так что скажите мне, где ее найти, и я больше не буду отвлекать вас от безусловно благородного труда.
Она достала из муфты шиллинг, положила в сухонькую ручку хозяйки. Та шустро спрятала монету в карман фартука, с искренним изумлением спросила:
– Леди, вы уж простите, что спрашиваю-то. Но вы не обознались, случайно? Маргарет – в горничные брать?
