Александр Прозоров - Воля небес
– Кажется, пора и нам живот свой за державу отдать. – Басарга спрятал саблю, подхватил с земли татарскую пику, стряхнул с нее еще дрожащую руку в стеганом рукаве, пустил коня вскачь. Страха не было. Только ярость. И понимание – настал и его час.
– Ал-ла, ал-ла! – Летящий на него всадник почти целиком спрятался за щит, метясь копьем в живот. Боярину закрываться было нечем. Пришлось натянуть поводья и опустить свою пику вниз, чтобы поддернуть ее, когда вражеское оружие окажется сверху. Древки перехлестнулись, вырываясь из рук всадников, – и Басарга еще успел с разворота вогнать косарь татарину в спину.
Но теперь он потерял скорость, и басурмане навалились на подьячего сразу с нескольких сторон. Копье, шедшее в бок слева, успел отпихнуть подоспевший побратим, от правого боярин отмахнулся саблей сам – но что это меняло? Пика длиннее, и саблей до ее владельца не достать. Татарин замахнулся для нового, сильного и быстрого смертельного укола… И его голова разлетелась в брызги. Басурманин рухнул, рядом упал еще один, вылетел из седла тот, что нападал на Тимофея Заболоцкого.
Крымчаки все разом повернулись на звук залпа. Там из белого порохового дыма вышли трое мальчишек, вскинули пищали…
Залп!
Еще трое оказавшихся близко к Басарге басурман повалились из седел, а мальчишки опять вышли из нового дымного облака, вскинули оружие. Сзади холопы торопливо волокли каждый по две-три пищали.
Залп!
Уцелевшие крымчаки дали шпоры коням и помчались прочь. Один на ходу попытался рубануть подьячего – но тот отмахнулся и тут же ответил хлестким ударом острого клинка по бедру другого татарина. Первый, увы, успел проскакать дальше.
Залп!
Еще трое басурман вылетели из своих седел.
– Илья!!! – Боярин Заболоцкий спрыгнул на землю, упал на колени возле побратима. Тот хлопал глазами и клокотал идущей горлом кровью.
– Жив? – спешился рядом Басарга. – Слава богу! Раз жив, оклемается. Можешь быть уверен. Понесли его к телегам.
Холопы быстро прошли по полю, ловя бесхозных коней, добивая раненых врагов и забирая их оружие. Своих раненых и погибших они уложили на телеги и, погоняя лошадей, помчались в обратном направлении. Все отлично понимали, что полусотня – это всего лишь передовой татарский дозор. Сейчас уцелевшие обернутся до своих, расскажут о стычке – и на расправу с маленьким отрядом будут высланы вперед уже две, а то и три сотни. Верховые обоз всяко догонят, как ни спеши. На рысях всадник втрое быстрее самой шустрой повозки мчится.
– Но откуда они тут взялись?! – уже в который раз спросил вслух Басарга.
– Понятно, откуда, – мрачно ответил ему боярин Заболоцкий. – Перешли где-то Оку и сейчас вперед наступают.
– Вот, черт… – сглотнул подьячий. – Государь в Серпухове! Дорогу крымчаки перекроют – он в ловушке окажется!
– Ну, с тремя десятками холопов ты османскую армию все едино не остановишь. Все, что можно – так это вестника послать, как на дорогу выйдем. Это ведь токмо дозоры быстро бегают. Армия татарская тоже с обозами ползет. Пока до тракта серпуховского доберется, царь со двором ускакать успеет.
– Чего там впереди происходит? – привстал на стременах Басарга. – Почему встали?
Его маленький отряд, миновав поле, углубился в осинник и тут почему-то остановился.
– Спешиваемся! – ответили ему.
– Ничего не понимаю. – Подьячий спрыгнул с седла, пошел вперед. Там происходила какая-то возня, шум. Боярин крикнул громче: – Почему встали?!
– Коней вперед уводите! – Капитан Тимофей хлопнул по крупу ближайшего скакуна. – Копья и пищали сгрузили? Броню надевайте.
– Тимофей, в чем дело? – пробрался ближе подьячий.
– Не уйти нам с обозом от татар, боярин, – спокойно ответил паренек. – Задержать их надобно. Да так, чтобы на день точно застряли. А тут место удобное.
– В лесу?! – развел руками Басарга.
– Да, – невозмутимо кивнул капитан. – Езжай с обозом, боярин, не беспокойся. Возле тракта нагоним.
Боярин Леонтьев открыл было рот, чтобы отчитать самонадеянного воина, и тут же закрыл. Нешто для того он десять лет из мальчишек воинов и розмыслов воспитывал, чтобы теперь, когда они пытаются согласно воспитанию себя вести, по рукам бить? Этак любую охоту своей головой думать отвадить можно. И лихость ратную на корню задавить.
Как там адмирал Роде сказывал? Всему, чему надобно, обучены. Остальное лишь от лихости зависит. Сеча покажет.
– Нет, боярин, никуда я отсель не поеду, – покачал он головой. – С вами останусь. Что делать надобно? Броню надевать?
– Луков мало, Тимоха! – крикнул из лесного сумрака Ярослав. – Всего четыре!
– Все забирай! И стрелы! Авось хватит.
Вскорости последние телеги обоза налегке загрохотали вслед за остальными возками. Новики и холопы разошлись по сторонам, застучали топоры, поперек дороги одна за другой стали падать осины.
– Слишком тонкие валите! – покачал головой Басарга. – Разберут легко татары. Нужно самые толстые деревья рубить.
– Ништо, не разберут, – пообещал Илья. Тот, который сын… книжницы.
Боярин Леонтьев опять вспомнил Карста Роде, щелкнул зубами и вмешиваться не стал.
Вскоре завал был готов. Десяток холопов, новики и Басарга с Тимофеем расселись на стволах в ожидании врага.
В осиннике пахло болотом и грибами, деловито жужжали комары, особо, впрочем, не досаждая. Влажный лес был густой и темный, выезд на поле, еле различимый в полуверсте впереди, казался проколом из мрачного подземелья в небеса. И только оживленное птичье пение доказывало, что голубой простор все же имеется где-то здесь, намного ближе.
– Может, обойдется? – вдруг спросил Ярослав.
– Не, не нужно, – ответил Илья. – Не то пешими придется идти.
Новики непонятно чему рассмеялись.
– Странно, долго не идут, – вздохнул капитан Тимофей. – Вроде пора. Дозор должен на полперехода впереди двигаться. Если на рысях вернутся и погоня на рысях поскачет – за четыре часа легко обернуться. Где они застряли?
– Воеводе своему доложиться, ругань выслушать, выбрать сотни для погони, вперед выдвинуть, – вмешался в разговор боярин Заболоцкий. – Еще час смело накинуть можно.
– Часу много. Они же в походе. Значит, в седлах уже и при оружии.
– Вроде скачут… – прислушался один из холопов.
– Фитили поджигай! – встрепенулся юный капитан. – Две первые с пулями, третья и четвертая – картечь!
Вскоре Басарга тоже различил топот копыт. А затем прокол в конце темного лесного «подземелья» закрылся. По дороге стремительно неслась конница, со света еще не различающая впереди препятствия. Да оно и привыкшим к темноте взглядом сразу не увидишь: со всех сторон у дороги ветки и листья – и здесь ветки да листья.
Когда до татар оставалась всего сотня саженей, новики поднялись, вскидывая пищали, быстро выбрали цели и жахнули по ним дружным залпом. Бросили пищали, схватили у холопов заряженные, сразу выстрелили, подхватили свежие, замерли.
Над завалом плыли густые клубы дыма, различить что-либо казалось невозможно – но холопы на всякий случай выставили в сторону этих клубов рогатины.
Внезапно послышался треск – Ярослав повернулся, выстрелил на звук. Раздался топот – тут же прозвучал выстрел. Еще какой-то шорох – выстрел.
Как помнил Басарга, в третьих пищалях была заряжена картечь – на ствол по девять-десять свинцовых шариков толщиной в палец. Ими стрелять – и целиться толком не надо. Картечины разлетаются пучком, и хоть одна, да жертвы своей достигнет, коли в нужном направлении выпущена.
Тимофей, прислушиваясь, махнул рукой. Холопы скользнули в стороны от завала в лес, нырнули вперед.
Дым потихоньку рассеивался, впереди стали различимы конские туши, несколько распластанных тел. Уцелевшие степняки предпочли удрать. Верхом в густой лес не свернуть, а стоять на дороге под пулями и ждать смерти желающих не нашлось.
Холопы вернулись, принеся щиты, сабли, сумки, поясные наборы убитых. Похоже, слуги ходили добивать раненых – чтобы те понапрасну не шумели. Если новики полагали стрелять сквозь дым на звук – это было важно.
Прошло немного времени – на дороге появились всадники, попытались стрелять из лука. Защитники завала прикрылись щитами. Впрочем, через густые кроны стрелы до цели все равно не долетали. Новики тоже пару раз стрельнули в ответ. И, похоже, с тем же успехом. Однако османы рисковать не стали – снова отступили.
– Затихарились… – прислушался Ярослав. – Похоже, через лес пошли. Пора!
Новики и холопы поднялись, сгребли копья, щиты и пищали, побежали в чащобу. Боярам пришлось следовать их примеру. Где-то через полчаса, тяжело дыша, воины выбрались на край луга. Остановились, приходя в себя.
– Ложись! – вдруг скомандовал Илья, присел, указав рукой на другой край луга.
Там, под присмотром нескольких татар, щипали травку стреноженные, оседланные кони. Похоже, все остальные басурмане, спешившись, сейчас крались к завалу через лес – чтобы под пули на открытом месте не подставляться.
