Владимир Чистяков - Попадают по-разному (СИ)
Усмехнувшись, начинает рассматривать. Долго на заколки в причёске смотрел. Я и в самом деле два стилета в волосы вставила. Там же, где и змейка, взятые. У неё много таких с рукоятями вроде как у обычных заколок. Ничего не высмотрел. На серьги глянул мельком, тоже не догадался, хотя мог бы с «гербом» сопоставить. Листья. Подразумевается — осенние. Вот змейку долго рассматривал. Явно с куда большим интересом стал бы разглядывать то, что ниже. Но не стал.
Кольца и браслеты тоже ничего не сказали. Правда, заметил, что один совсем простой. Другой такой в этом зале разве, что у служанки найдёшь, и то вряд ли. Они ведь тоже друг пред дружкой выделываются, чтобы все видели, в каком Доме она служит. Это Дом не из бедных, мягко говоря. Платье без узоров вообще хмуро промолчало.
В задумчивости трёт подбородок.
— Вроде хорошо знаю геральдику. Сегодня у писца домоправителя ещё раз проверил список приглашённых. Все гербы знакомые. Хотя… Вы, вероятно, гостите у кого-то из родственников, с кем и пришли, и приехали издалека.
— И правда, я приехала, только живу здесь уже давно. И вряд ли когда-нибудь вернусь в родные места.
— Вы Южанка. Тогда понятно. Прошу меня простить, ваши гербы я знаю плохо.
Что-то в отношении ко мне изменилось. Что, показной южаноненавистник? Непохоже, что на войне был. И точно, никого из них не свалил.
— Я только родилась на Юге.
Думает, оправдываюсь. Решил, бедная дальняя родственница, приживалка при Великом Доме? Ну-ну, посмотрим, что ты сейчас запоёшь.
— Но большую часть жизни прожила в этом городе. Мой герб хотели узнать — ну так вон там Глава Дома стоит. С вашим отцом, если не ошибаюсь, разговаривает.
Их там семь человек. Четверо — из числа почётных гостей.
На лице — откровенное недоверие.
— Ну да, вон та невысокая женщина в поддоспешнике.
— Вы неумны и лжёте! Вынужден вас…
Не договорил. Как из-под земли появляется Динка. Глазки горят, улыбка злая-презлая. В лицо ему как глянет. Даже я испугалась бы, знай маленькое чудовище похуже.
Он тут же склоняется в придворном поклоне. Хотя в настоящем придворном платье тут и нет никого.
— Приветствуй вас, сиятельная принцесса!
— Привет-привет. Что, сестрица, весело тебе тут?
Я-то думала, «побелел, как мел» просто выражение такое. Вот, теперь увидела, так и на самом деле бывает. Стоит, глазами хлопает. Рот, как рыба на песке разевает. Кажется, начинает пошатываться. Динка взгляд с меня на него перекидывает. Казначей ужасно злится, Динка и её дочь, и Линки зовёт одинаково.
— Плохо, что ль? Может, слугу позвать? Пусть на воздух или проблеваться отведёт.
Умудряется выпрямиться. Даже осанку восстановил.
— Нет, всё хорошо, принцесса.
Динка склоняет голову на бок.
— Нас тут двое.
— Прошу меня простить, сиятельные принцессы, за допущенное недоразумение, и принять мои искренние и глубочайшие извинения.
Снова придворный поклон. Динка тяжко вздыхает. Знаю, с трудом удерживается, чтобы не расхохотаться. Я, впрочем, тоже.
— Меня-то вроде, пока ничем не обидели. Как, Осень, прощаешь его?
— Прощаю.
— Вот и чудненько. Иди, пока погуляй.
Рукой направление указывает, куда именно.
Жму Динке руку.
— Спасибо.
Она отмахивается.
— А, плевать. Видела, как он на меня пялится. Услышала, как вы говорили. И решила немного помочь. Который раз уже говорю: Весело с тобой, Осень! Старшего сына Главы Дома в та-а-акую лужу посадила! Бедненький! Как же он страдать теперь будет, думая, кто ты такая?
Усмехаюсь.
— Весёлого тут мало, — Маленькое Чудовище хватает меня за руку, — отойдём, пошептаться надо.
— Сама ему могла на место указать? Забыла, что ма велела отвечать, если о принадлежности к Дому спросят?
— Помню.
— Ну-ка, повтори тогда.
— Если зададут вопрос о Доме, мило улыбаться и говорить, статус моего Дома в настоящий момент находится на рассмотрении у Верховного.
— Ну да, верно, а тут все знают, как она из бедных родственниц может сделать богатых наследниц. Поиграть с этим захотелось?
— Не знаю. Может быть. Просто не делала так никогда.
— А попробую. Говорят, это умение у девочек врождённое. Всяко скоро главный праздник этого года — День Рождения Младшей Кэр. Так что примеривайся пока.
— Кто меня туда позовёт?
— Ха-ха! Ты уже, считай приглашена. Список у неё на столе. Там будут все, кто приглашён сюда. Это же считай, самый важный приём.
— Почему? Он же вроде, ежегодный.
— Верно, да не совсем. Даже не так, совсем не верно. Он первый после войны. И первый, где мама присутствует в качестве Верховного. Важность этого не стоит недооценивать. Здесь и я впервые, как утверждённая наследница. Да и тебе о будущем подумать не помешает, а здесь одно из лучших мест, где его можно обустроить.
— По мнению дурочек, мечтающих о принце на вороном коне.
Динка смеётся.
— Даже если и так. Дурочки тоже, в общем-то, люди. А спину прикрытой не мешает иметь.
Тут уже мне весело, спины у нас обеих, да и у большинства женщин голые наполовину. У самой Динки и больше.
— Знаешь, побуду-ка я пока с тобой. Так всем спокойнее будет. Тем более, если что по-настоящему занятное произойдёт, то скорее всего, где-то около тебя. Ну, как тогда, на ярмарке.
— Вот уж не надо!
— Ну да, тут охрана должна быть получше, иначе бы ма сюда просто не пришла.
— Верховный никого не боится!
— Хоть ты льстить не пытайся, а то я уже тут наслушаться успела — уши в трубочку сворачиваются.
— Тут кроме музыки ещё какие-нибудь развлечения есть?
Глазки Чудовища моментально вспыхивают.
— Тебе что именно нужно?
— Не знаю.
— О как! Ладно, подумаем… Так! Верховному я обещала не напиваться, значит, туда не пойдём. Поэтические состязания думаю, особо не интересны. Жонглёры-танцоры-трюкачи… Хочешь посмотреть? Некоторые танцы только мужчины смотрят, хотя, танцуют девушки. Давай сходим?
— Что я там могу увидеть такого, чего у меня самой нет?
Хохочет.
— Много такого, что женщине знать совсем небесполезно.
Поднимает вверх руки и как змея всем телом извивается. Да и выражение на лице такое загадочное.
— А если ещё и одежды почти нет, да полумрак, да ароматы всякие… Взглянуть хочешь?
Снова всем телом извивается.
— Там и не такое могут.
— Дина…
— Чего?
— Ты как-то забываешь, я хотя и часто хожу в штанах, но я всё-таки девочка. И звать меня Осень, а не Ягран.
— А он их и так видел.
— Только видел?
— При мне — да. Если чего ещё — то не с этими. Они только за танцы деньги берут, ну, а если спят — то это значит, ты им просто понравился… Или понравилась. И не надо такое лицо делать. Они в своём деле лучшие, потому и здесь.
— Верховный знает?
— Конечно. И не возражает. Её удивить обязательно попытаются, но сомневаюсь, что у них получиться. Да и ты, попытайся придумать, что бы хотела увидеть — наверняка окажется, здесь это есть.
— Машину для счёта.
— Опять за своё. Домой вернёмся — у ма спроси, у неё есть, орудия с её помощью наводит… Или, вон там Эрескерт кого-то охмуряет, у него тоже найдётся, может, даже с собой взял, диковинками хвастать. Но я тебе про другое говорила.
— Дай подумать.
— Ага, думай, только не очень долго. Тут ещё салют должен быть в честь нашей победы.
— Хм. Знаешь, мне не понятно: раз тут чуть ли не главный смотр женихов и невест Севера, то почему самого главного жениха нет? Да и невест некоторых не хватает…
Динка смеётся.
— Никак братцем моим заинтересовалась? Если что, имей в виду — я против вовсе не буду. А если серьёзно, Яграна тётя ну очень хотела здесь видеть. Но он написал ну очень вежливый отказ, сославшись на недомогание.
— Он заболел?
— Правда, что ль он тебе так нужен? — и не дожидаясь ответа, — Нет, с ним всё хорошо. Просто сказал, на охоте привык быть охотником, но никак не дичью.
— Тебя это не остановило.
— Знаешь, дичь иногда мнит себя охотником. Не буду их разочаровывать. До какого-то времени. Ну, а дядя не мог сюда без жены прийти. Только она тоже заболела. Соответственно, дочки их дома сидят и злятся.
— Просто поветрие какое-то.
— Нет. Всё гораздо проще. Ма его подруга ранней молодости нравится, законную жену терпеть не может. Я как-то подслушала — Верховный сказала ей. «Если мой брат внезапно умрёт — подозреваемый у меня уже есть». Кстати, те три мои сестрицы — дерьмо полное, особенно если сравнить их с Линки.
— Но ведь на празднике у твоей сестры они будут.
— Ага. И ещё Линки я туда позвала. Тётя с женой дяди дружат, насколько две змеи могут дружить. Точнее, каждая думает, использует другую в своих целях.
— Я бы поостереглась думать, будто могу казначея использовать, хотя и знаю её мало.
