Спартачок. Двадцать дней войны (СИ) - Журавлев Владимир А.

Майор сделал пару деревянных шагов. Удовлетворенно хэкнул. И сказал своим обычным беспечным тоном:

— А неплохо устроились туранцы? Генератор, освещение, тепло. Даже кухня есть. Жаль, повариху я, кажется, того… Но Крендель же у нас из поваров?

— Завидую я тебе, Витя, — честно сказал замполит. — Легко идешь по жизни. Не то что я.

— Так у тебя ж дочки, с ними легко не получится… Тихо, коммуняка на связи!

— Зачистили? — раздался спокойный голос Грошева. — Флаг повесили? Собирайте барахло и бегом в администрацию.

— Зачем? — не понял майор. — Лучше ты к нам! Ты бы видел наши условия! Свет, тепло, и мухи не кусают!

— Ты бы видел мои условия. В администрации — противоатомное убежище, их такими в Союзе строили. Бегом. Пока точки подавлены.

— И опять он прав, — буркнул майор. — Прибью когда-нибудь. Витя, всех в здание администрации. Без меня. Я, сам понимаешь, тихим ходом. Ползком.

Бросок через площадь показался бесконечно длинным. Бойцы с хрипом бежали, спотыкались, падали, с матами поднимались и бежали дальше. Майор ковылял последним. Голова непроизвольно втягивалась в плечи, и вообще все тело инстинктивно пыталось спрятаться за рюкзак. В результате майор матерно выругался и выпрямился.

— Морская пехота — не хвост собачий! — прохрипел он и последний десяток метров проковылял с гордо распрямленной спиной. Запоздалая пулеметная очередь хлестнула по стене с превышением, и майор юркнул за угол, откуда только прыть появилась. И про больные ноги забыл. А там открылась стальная дверь, и чьи-то руки задернули майора внутрь. Рюкзак перекосился в проеме — дернули так, что чуть не оборвали лямки, прошедшие строгую военную приемку. Снаружи бумкнул разрыв — но все, ребятки, прохлопали клювами, теперь поздно!

Спешно, но в целом уже спокойно рассредоточились по периметру, поделились на две смены, залегли. Грохот снаружи стоял такой, что отдельные выстрелы не выделялись, сплошной треск.

Майор с чьей-то поддержкой сполз вниз. Действительно — противоатомное убежище. Несокрушимые стены, могучие перекрытия. Закрытая система вентиляции, автономное энергообеспечение… Свободные бойцы удивленно озирались, рассаживались по хрупким пластиковым креслицам в крохотной служебной столовой, доставали сухпай… Сунулись к раковине — и вода есть! Горячая! Да это же рай!

Майор послушал разговоры, посидел расслабленно. Кое-как спустил на пол рюкзак. Машинально запихнул в себя сухпай. Проверил магазины и побрел наверх. Война — подруга капризная, требует постоянного и, можно сказать, восхищенного внимания. А прощелкаешь хлебалом — и останешься на полу в лужах крови, как остались офицеры в центре управления.

Бойцы обнаружились на точках. Сидели правильно, не высовывались. И не под окнами, а за могучими несущими стенами коридоров. Майор кивнул каждому, мол, не ссыте, ребята, я с вами.

Как-то довольно быстро трескотня снаружи успокоилась. Причина этого нашлась на третьем этаже. На огневой позиции, оборудованной настоящим броневым щитом, чертов коммуняка устроил себе снайперскую точку. Только вместо табельной СВА — 9 приспособил крупнокалиберный «Гром». И стрелял короткими двойками, почти не задерживаясь с выбором. Майор представил, каково приходится целям, и поежился. Снайпер, не умеющий промахиваться, да еще с эфирным зрением — жуткая сила.

— Помоги, — сказал Грошев не оборачиваясь. — Сейчас опомнятся и навернут.

Вдвоем они сняли пулемет и оттащили в коридор. И сами отошли подальше.

— Слушай, вы в коммунизме чудесами тоже пробавляетесь? — поинтересовался майор. — Вы как в три рыла взяли такую крепость⁈

— Не крепость, — поморщился Грошев. — Рота БПЛА здесь сидела. Обычные пацаны-сопляки. «Соколы Алатау». У них даже оружия при себе не было. Жутик их — в один рожок… А охрана при них — десяток стрелков. Главное было — внутрь зайти.

Майор покачал головой. Ну-ну. Про «Соколов Алатау» были наслышаны все. Самое результативное подразделение туранцев.

— Это не чудо, — вздохнул Грошев. — Обычная боевая работа. Обычная. В чем проблема-то? Берешь десяток ребят из Сил Диверсионного Назначения, подключаешь к ним пару спящих ячеек и делаешь то же самое. Без всякого эфирного зрения и снайперских фокусов.

— Каких ячеек? — не понял майор.

— Обычных, майор. Разведка тысячи лет существует. Вы же знали, что закуситесь с Тураном. Что мешало заранее создать сеть законспирированных агентов? Здесь половина населения говорит на русском, прячь не хочу. Но нет, разведка оказалась к войне не готова, а чтоб совсем облажаться, зачем-то отправили единственную подготовленную бригаду СДН штурмовать одну из резиденций кыпчакского лидера. Где они все и остались. Самого лидера там, кстати, не было, и все это знали. И теперь вы не можете осуществить простейший захват укрепрайона, считаете чудом, дебилы…

Страшно ударило в соседней комнате, броневой щит отлетел к двери и застрял там. Майор подавился пылью и дымом, кое-как откашлялся.

— И они дебилы, — хмуро констатировал Грошев. — Жутик, Кастет! Еще двоих берите! Щит на две комнаты влево, пока пыль не осела!

Мимо протиснулись бойцы, с хрипом выдернули броневой щит и потащили по коридору на новую позицию.

— Третий раз позицию сносят. По отчетам, наверно, уже взвод пулеметчиков уничтожили. Но мы, конечно, от туранцев в этом деле не отстаем.

— Опыт, — согласился майор. — А Харчо где?

— Нету. Его в самом начале срезали.

— Жаль. Хороший взводный был. Вроде уголовник, а получше некоторых офицеров.

— Харчо не уголовник, просто в тюрьме отсидел, — покачал головой Грошев. — Слушай, тебе поболтать охота? А мне стрелять надо. Хватай «Грома», вторым номером поработаешь.

Но тут внезапно хрюкнула рация. Майор вслушался и коротко доложил:

— Задание выполнили. Отошли в здание администрации, закрепились. Держимся. Поддержать огнем, принято.

Майор постоял, поскреб озадаченно щеку.

— Четыре процента, — пробормотал в результате он. — Надо же, работает!

— Чего? — не понял Грошев.

— Того! — с удовольствием передразнил майор. — Новый комполка решил по нашему маршруту двинуть бронегруппу с десантом, вот чего! Еще поживем, коммуняка!

— Тогда я вниз, — тут же решил Грошев. — Там на стартовом столе два десятка «крыльчаток» предустановлены, попробую задавить минометную батарею. А то они такой прорыв устроят бронегруппе — кровавыми соплями захлебнетесь…

— Через эфир увидел? — усмехнулся майор. — А говоришь — в чем проблемы!

Грошев остановился, словно споткнулся.

— У нас… у нас, майор, именно у нас в штурмовиках три дроновода. Группа Булата, чтоб ты знал. Потеряли «крылья», получили автоматы в зубы и пошли топтать развалины. А могли бы летать. И все видеть. Чего стоишь? Из «Грома» стрелять умеешь? Вот и стреляй.

Майор выругался ему в спину и пошел стрелять. Без эфирного зрения, просто так. Примерно туда, где он сам бы спрятался. Стрелял, перетаскивал с бойцами броневой щит, снова стрелял. Краем глаза видел, как вырываются откуда-то из подвального окна стремительные «крыльчатки», с ревом уходят в вираж и скрываются в черном небе.

А потом затряслась земля, на площадь стремительно вывернули приземистые танки, ударили из всех стволов по окнам. Один тут же вспыхнул, но остальные плюнули огнем, покатились по проспекту. Следом подкатили броневики, из них посыпались ловкие фигуры в камуфляже, стремительно побежали вдоль стен… и бой как-то быстро переместился, ушел далеко в сторону промзоны.

Майор попробовал облизать сухие губы — не получилось. Поискал фляжку и не нашел. И не смог вспомнить, где ее оставил.

— Бронеспецназ Чайна-републик, — прозвучал за спиной голос Грошева. — Довольно экзотическое подразделение, но у них все такие. Тренируются.

Майор забрал у него фляжку, жадно присосался. И отлегло.

— Сюда бы пару дивизий таких — и погнали бы до самого Мирного! — мечтательно сказал майор. — Как тебе вариант? В Веере Миров реализован?

— А зачем это Чайне? — пожал плечами Грошев. — Мы им кто? Обычные предатели. Всех союзников предали, строй поменяли. Им нас спасать нету смысла. Тренироваться, зарабатывать на нашей войне — это да, но не более. Они, кстати, и с той стороны тоже… тренируются. И потом сравнивают.