Астерий. Дилогия - Эрли Моури (СИ) - Моури Эрли

— С вас двести гинар, госпожа, — учтивым тоном сказал высокий мужчина, сверившись со списком.

Пока эльфийка звенела монетами, я тоже развязал кошелек и сказал:

— Мне рядом с ней.

— Волчонок, ты готов заплатить лишних двадцать гинар чтобы всего-то посидеть немного рядом со мной? Смотри как я тебя раздразнила, — она рассмеялась.

Высокий мужчина, распределявший места, тоже усмехнулся и сказал:

— Немудрено, госпожа. Разве есть такие, кто откажется хоть ненадолго оказаться рядом с вами? — выгреб с моей ладони монеты, пересчитал их и открыл нам путь на поворотную лестницу — она спускалась прямо на спину Гирхзелла.

Следом за Ионой я спускался по узкому, неустойчивому трапу. Он был расположен так, что если дракон расправит крылья или поднимет голову, то все-равно не заденет шаткую лесенку. Если только чудовище не пожелает сделать это намеренно. Драконы — умные существа, в некоторых мирах они даже разумнее людей, только сознание их иное: с меньшей опорой на логику, но с большей на образы и интуицию. Поглядывая сверху, на огромную, увенчанную шестью рогами голову Гирхзелла, я думал, смогу ли я в полете наладить общение с ним. Мой ментал в этом теле пока еще был недостаточно развит, и не факт, что ментальная сила развита у самого Гирхзелла — ведь драконы разные. Но попробовать стоило.

— Сюда, Райс! — эльфийка направилась вдоль гребня дракона, разделявшего два двойных ряда сидений.

За многие прожитые жизни я впервые ступил на спину живого дракона. Начальные эмоции и ощущения дорогого стоят: я ногами чувствовал его дыхание, слегка поднимавшее и опускавшее меня; слышал удары сердца, не частые, но будто передающие силу движения моей крови; ощущал эластичность и необычную прочность буро-зеленой чешуйчатой кожи, менее ценной наверху и более дорогой, чем золото в подбрюшье. Но об этом лучше сейчас не думать: драконы могут слышать наши мысли. Когда человек размышляет о крылатом исполине как об желаемом охотничьем трофее, то такие думы могут обойтись ему очень дорого.

— Держись за веревку! — предупредила Ионэль, указывая на крепкий жгут, натянутый вдоль спины Гирхзелла и предназначенный для подстраховки перемещения по спине чудовища.

В этот момент Гирхзелл чуть повернул голову, раскрыл многозубую пасть и снова издал громовой рев. Такой, что звук этот пробрал до самых потрохов, и сердце часто завибрировало. При этом тело дракона дернулось, и я едва не слетел вниз, поскольку не внял совету эльфийки — не держался за подстраховочную веревку.

— Райс! Сукин сын! Пристрелить тебя хочется! Я сказала: держись за веревку! — вспылила Ионэль, резко повернувшись ко мне.

Я успел зацепиться за кожаную подушку и ремни крайнего сидения. Падать с такой высоты — а здесь около пятнадцати метров — дело совсем нежелательное. Даже если падение смягчат ветви дерева. Я вскарабкался назад, стал на ноги и улыбнулся остроухой.

— Всегда слушай меня! Еще не хватало, чтоб за 200 гинар от тебя осталось мокрое пятно внизу! — продолжила наставлять госпожа Ионэль.

Мне ее забота нравилась. Так и хотелось, схватить ее сейчас, прижать к себе и сказать: «Детка, уже понятно, что я тебе очень дорог. Мы в самом деле можем стать хорошей парой. Может не говорить сейчас свое „да“ — просто поцелуй меня».

— Успокойся, непревзойденная красавица трех королевств. Я же маг и со мной ничего дурного не может случиться, — я подмигнул ей, видя в серых глазах эльфийки, что слова о красавице ей приятны.

— Сюда ступай, вот твое место, — смягчившись, Иона указала на вторую высокую кожаную подушку, которая держалась на теле дракона благодаря широкому ремню.

Сзади нее имелась сетка с завязками, в которой можно было закрепить багаж. Дальше нашего ряда все остальные места были заняты. Хотя на некоторых сидениях самих пассажиров не было — отлучились размять затекшие ноги или по нужде — за каждой подушкой виднелись прихваченные креплениями вещи: мешки, небольшие тюки и дорожные сундуки.

Закрепив свой мешок, я сел и помог остроухой устроить ее багаж, хотя мою помощь она приняла неохотно. Когда я закончил с пряжками и вспомогательными узлами и повернулся, то с удивлением обнаружил, что рядом стоит не кто иной, как Буруха Хазбул и место крючконосого сразу перед моим. Торговец явно был этим недоволен и, судя по мечущимся глазкам, напуган то ли соседством со мной, то ли поведением Гирхзелла — об этом с опаской говорили многие вокруг нас.

— Присаживайся, уважаемый, — сказал я ему, при чем слово «уважаемый» произнес примерно с той же насмешкой, какой он произносил недавно слово «магистр». — Судьба постоянно сводит нас вместе. Наверное, так угодно богам. Желают они, чтобы ты извлек из этого какой-то урок.

Друзей крючконосого я не видел. Скорее всего он летел один и, оставшись без поддержки, вовсе растерял остатки былой спеси.

— Может быть боги желают, чтобы урок извлек ты. Тебе они намерены преподать урок и понимание, что уважаемых людей надо уважать, — ответил он, но речь его была негромкой, больше похожей на бормотание.

— Не спорьте, господа. Уважение чего-то стоит лишь тогда, когда это заслуженное уважение. С этим не будет спорить даже боги. О, Наирлесс, пусть будет высшая справедливость на этой земле! — приложив три пальца чуть выше переносицы, Иона прошептала что-то на элатрильском, затем опустилась на сидение рядом со мной.

При этом дракон шевельнулся, и эльфийку качнуло и она села так, что ее бедро и ягодица на один очень приятный миг оказались на мне.

— Слава тебе, Наирлесс! Делай это почаще! — я было обнял Иону, но она сердито фыркнула и вырвалась из моих рук.

От шевеления дракона Буруха Хазбул так же едва устоял, хотя он держался одной рукой за страховочную веревку. Он сказал что-то сердитое себе под нос и собрался крепить свой пухлый, но не тяжелый мешок. И тут я, вспомнив, что торговец все говорил, будто заставит заплатить меня за все мои грехи, решил сыграть с ним шутку.

Я активировал в правую руку кинетику, сосредоточил внимание на цели — дорожном мешке Бурухи и толкнул вперед слабую кинетическую волну. Этого хватило, чтобы мешок отнесло шага на три. Остановился он, уперевшись в гребень дракона.

— Ай, какая беда. Уважаемый Баруха… — начал было я.

Торговец, выругавшись, бросился к мешку, вцепился в него левой рукой, одновременно правой сжимая страховочную веревку и бледнея от страха. Попутно он задел какого-то пассажира на ряд впереди, за что получил в свой адрес сердитую ругань. Вернувшись, он злобно глянул на меня, прекрасно понимая, кто источник его бед. Уложив свой багаж, он было собрался закрепить его сеткой и ремнями, но тут снова вмешалась моя коварная кинетика — мешок отнесло к гребню Гирхзелла. Ионэль, догадавшись, что причиной странного поведения мешка был я, задрожала от смеха.

— Уважаемый Баруха, — попытался я продолжить начатую прежде речь. — Между нами был разговор, что кто-то кому-то за что-то заплатит. Вы же хотите, чтобы ваши вещи безопасно и сохранности добрались до Вестейма. Если да, то все решается просто: заплатите мне, магистру Райсмару Ирринду и ваш полет пройдет во вполне приятных условиях: вещи случайно не свалятся вниз, да и вы сам останетесь в сидении. А то, знаете, иногда бывает так, что у моих недругов во время полета расстегиваются замки и они падают. Дальнейшую их судьбу я не — знаю — наверное добираются пешком.

— Да как вы можете⁈ — его губы побелели, правая рука сильнее вцепилась в страховочную веревку.

Видя, что посадка уже заканчивается и почти все расселись по местам, я решил подтолкнуть крючконосого к правильному ответу — двинул ладонью правой руки вперед. Буруха Хазбул пошатнулся. Случайно я задел кинетической волной других, пассажиров и не недоуменно заозирались, не понимая какая сила так повлияла на них.

— Сколько надо? — сдался торговец.

— Сущую мелочь. Магистр Райсмар Ирринд не наживается на добрых людях. Вы мне должны заплатить сто гинар, — сказал я, украдкой глянув на Ионэль, очень заинтересованную происходящим между мной и крючконосым.