Санька-умник (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич

Заняв оборону в положенном месте, мы не окапывались, а маскировались под грудами хвороста и мха, что не спасало от холода и дождя. Ночью моя шинель часто примерзала к земле.

Костры разжигать не разрешалось, даже закурить было нельзя, чтобы не дать врагу обнаружить себя.

Да, я начал курить. Понимал, что ничего хорошего в этом нет. Но, покуришь, и как-то вроде легче становилось.

Глава 35

Глава 35 Ранение

Вот, и сейчас, курить хотелось…

Просто страшно хотелось. Наверное, это у меня — нервное?

Но — нельзя.

Если бы только это…

Ещё и поел бы я чего.

В животе урчало. Так, что даже демаскировало, тут гадать не надо, меня.

Дорогой, на ходу, я свой сухпаек прикончил, не удержался. Вот теперь и перекусить нечем.

Дурак, ой дурак… Ни сухарика не оставил…

Так! А кто-то из наших закурил! Сейчас ему старшина засадит по самые помидоры!

Огонек самокрутки выдать нас запросто может. Да и не только огонек. Запах табачного дыма немцы почуять могут.

А, вот и матерок старшины донесся. Тихий, но в ночной тишине различимый. Костерит он кого-то. Сам же говорил, что звука проронить нам нельзя, а теперь нарушает…

Я поёжился. Холодно. Моя шинель плохо тепло держит.

Будут сегодня немцы? Не будут? Кто его знает.

Если будут, то уж бы скорее. У меня все руки замерзли — как стрелять буду?

Вроде, всего-то конец октября, а уже холодно по ночам.

Я сложил кисти рук ковшиком, подышал на них. Попытался отогреть их таким образом. Получилось это у меня плохо.

Тихо…

Ногам в сапогах тоже холодно. Да и выше сапог им опять же особого комфорта нет.

В этот момент справа от меня, как далеко — понять трудно, кто-то из наших из винтовки выстрелил. Почти сразу же в ответ ему из автомата ответили.

Немцы!

У нас автоматов нет, только одни трёхлинейки, а враги-десантники все с автоматами. Вооружены они хорошо, не как мы — курсанты.

Я тоже начал стрелять.

Куда? Куда-то туда. В темную ночь как в копеечку.

Может в кого-то из врагов и попаду. Что, думаете, на войне только по видимой цели стреляют? Один выстрел — один вражий труп? Ой ли…

Мне сейчас лишь бы в кого-то из своих не влепить. Наши лежат, вот я с учетом этого и стреляю.

Темно. Пули свистят.

Свистит пуля — значит, не твоя.

Значит — подышишь ещё, побьется ещё твоё сердечко.

Ноги мерзнут? Руки зябнут? Радоваться надо — живой…

Лежит где-то в пачке твой патрон. Пусть и лежит подольше! Не надо его из пачки доставать.

Или — он уже в магазине автомата немецкого десантника?

Близко уже совсем твоё свидание с хромой и беззубой?

Не-не, не надо мне такого!

Вроде, стрельба затихать начала?

Да, меньше выстрелов стало и с нашей и с немецкой стороны!

Я перестал стрелять, чуть приподнялся, опираясь на правую руку…

Очнулся я уже в госпитале. Не бросили меня, дотащили ребята…

Тут опять мне слова старшины на ум пришли. Ну, что свою пулю не услышишь. Я тоже не услышал, как она мне в тело вошла.

Во время боя эта мысль у меня в голове была, и тут, в госпитале, сразу всплыла в сознании.

Надо сказать, что повоевал я совсем не героически. Пострелял куда-то на звук. Попал в кого-то? Не попал? Убил немца? Не убил?

В конце боя мне прилетело. Может, даже самой последней пулей.

Кстати, где она? В кинофильмах про войну бойцу часто пулю врач вручает, которую он из него же извлёк. Возьми де, на память.

Мне мою пулю никто не дал. Ну, и ладно.

Лежал я в госпитале долго. Что-то плохо заживала моя рана. У медицинских работников часто так бывает. Болеют и восстанавливаются после ранений и травм они не по-людски. То осложнение возникнет, то что-то не так им сделают коллеги. Нет, не специально, а вот так просто вышло…

После госпиталя лечился я ещё в медпункте училища, но всё равно толку было мало.

Пребывание в Севдвинлаге, хоть и не в роли заключенного — далеко не курорт, плюс недостаточное питание в самом училище, ещё и сам Санька совершенно не тот, про кого говорят — кровь с молоком.

Всё одно к одному, вот и плохо заживала моя рана.

Был ещё один фактор. Кто-то его признает, кто-то — нет. Красная Армия сейчас преимущественно не наступала. Военные доктора знают, что раны у солдат в отступающих армиях, находящихся в обороне — плохо и долго заживают. Вот если армия в наступлении — гораздо лучше и быстрее бойцы после ранений в строй возвращаются. Бодрость духа, она — много для выздоровления значит.

В марте сорок третьего военно-врачебная комиссия признала меня годным к нестроевой службе с предоставлением месячного отпуска по месту жительства родителей для долечивания раны. В начале апреля того же года, на основании предписания начальника училища полковника Чувашова, я был направлен в распоряжение Слободского райвоенкомата для прохождения дальнейшей службы.

Не вышло из меня командира взвода…

Глава 36

Глава 36 Чего я здесь достиг и добился?

Откуда я ушел, туда и возвращаюсь.

Да-да, ушел — в прямом смысле этого слова. Пешком, с тощенькой котомочкой за плечами. В областной центр. В фельдшерскую школу.

Ну, а возвращаюсь — на поезде. Правда, до поезда и другие виды транспорта у меня были. Доберусь до Кирова, а там и видно будет, на чем дальше двигаться. Может и подвезет какая добрая душа солдата, получившего отпуск по ранению…

Вот так лежал я на верхней полке и сам себе мозги конопатил. В унынии находился.

Чего я достиг здесь за столько лет, уважаемый доктор наук и профессор? Землю перевернул? Мир облагодетельствовал?

Так. Стоп.

Гнать такие мысли надо. Причем, поганой метлой.

Какой ещё профессор? Какой доктор наук?

Ты тут, не Александр Аркадьевич и не мировое светило, а Котов Александр восемнадцати лет от роду.

Паренек из маленькой деревни Пугач.

И отец твой — не первый секретарь райкома партии. Даже и не второй.

Мать — не оперная певица из Большого…

Тебе ещё и девятнадцати нет, а у тебя уже семилетка за плечами!

Мало?

У всех тут такое имеется?

Даже не у половины…

Ещё добавить можно! Это, я — о достижениях Саньки-умника…

Фельдшерско-акушерская школа, полный курс. Правда, последний год обучения ускоренный получился по причине военного времени.

Опять мало?

Ну, знаете, Александр Аркадьевич…

Зажрались…

Может, желаете к таким годам полное университетское образование иметь с аспирантурой в придачу? Для выходца из деревни, из семьи колхозников, вчерашних единоличников. На рубеже тридцатых-сороковых? А?

Широко шагать мечтаете, а — штаны не порвутся?

В Севдвинлаге НКВД хорошая школа жизни получена. Это — большой и жирный плюс к предыдущему.

Военное училище сюда же, правда — не так долго в нем и пообразовываться пришлось.

Так, отчислен я из него-то по ранению! Не за какие-то провинности, и сейчас на гимнастерке желтую нашивочку имею. Хотя могли её зажать и красной ограничиться, но на военно-врачебной комиссии всё же не звери сидят. Да и по всем критериям мне желтая была положена.

Это опять же плюсик, пусть по нынешним временам и не очень большой. Раненых сейчас много. Желтой нашивкой никого не удивишь.

Совсем меня не списали, дали пока даже отпуск для лечения, а там — поглядим.

Я выглянул через почти полностью замазанное краской окно наружу. Что там на белом-то свете делается?

А тут как раз встречный состав с танками.

С танками!!! Камуфлированными!!!

Как ничего не достиг⁈ А, это что⁈ Хрен на палке⁈

Кто Шванвичу информацию подбросил? Санька-умник из Пугача⁈

Танки-то камуфлированы на уровне двадцать первого века! Не как в оригинале у Шванвича было.

Нет, Александр Аркадьевич, есть тут от тебя польза. Даже не польза, а пользища целая…