Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх
Он произнес сухо:
— У вас хорошая память, ваше... высочество.
— Величество, — напомнил я. — Вам разве не сказали?
— Мы пока не получили подтверждения, — отрезал он.
Я отмахнулся.
— Ну и ладно. Что титулы? Важнее то, у кого меч длиннее. Кстати, мне нравится ваша верность королю. И хотя он больше не поднимется, это понимаете, так что в вашей верности корыстных мотивов нет... Это хорошо. Даже у Кейдана, как вижу, могут быть верные и преданные ему люди. Итак, ведите, сэр Бо- эмунд!
Он сказал чопорно:
— Подождите здесь. Я доложу о вашем прибытии.
Я кивнул.
— Хорошо. Я терпеливый. Господь тоже, кстати, долго терпит, но потом... вы знаете, что потом?
Он пожал плечами.
— Никто не знает помыслы Господа.
— Но мы знаем, — напомнил я, — что бьет он
весьма больно. Вам рассказать на досуге про Содом и Гоморру?
Он удалился, каждым движением толстого зада подчеркивая, что я всего лишь один из, а к его величеству такие вот прут толпами, надоели.
Вернулся он достаточно скоро, не рискнул играть в придворные игры, произнес высокомерно:
— Следуйте за мной.
— Следую, — ответил я мирно. — Хотя на самом деле я вообще-то ни за кем не следую, потому все на своей дурной голове или не совсем голове... но это вопрос философский, не для придворных как бы умов.
Вошли в небольшую комнатку, за столом человек в цветах короля Кейдана, почти за его спиной массивная дверь с вычурной ручкой в виде оскаленной морды.
Он нехотя поднялся и легонько поклонился.
— Сэр Ричард...
— Здравствуйте, сэр Алан, — сказал я почти весело, — де Сен-Валери!.. Второй верный до конца и преданный соратник. Я удивлен и рад за ваше чувство долга.
Он ответил сухо:
— Благодарю за оценку, сэр Ричард.
— Мне бы побольше таких, — сказал я. — А то сейчас все верны, а сколько их останется, если я вот так же потерял бы все?
В его взгляде я прочел страстное желание, что поскорее бы это случилось, вот поплясал бы на моей могиле, но не ответил, а вышел из-за стола, поклонился закрытой двери, после чего деликатно постучал.
С той стороны донесся усталый голос, сэр Алан отворил дверь и звучно провозгласил в пространство:
— Принц Ричард Завоеватель к его величеству королю Кейдану, властелину Барруа и Монтегю, владетельному графу Перрине и гранду Прованса, герцогу Госсюйенса и князю Арраса...
Я смолчал, в таких ситуациях всяк, наверное, пытается поднять свою значимость хотя бы с помощью звучных титулов, шагнул через порог.
Комната, конечно, бедная, но у Бильярда и остальные не лучше, он пока занят выживанием, а не украшением замка. На стенах развешано оружие, как же иначе, все-таки Вильярд остается Бильярдом, а за массивным столом сидит сам Кейдан.
Он поднялся, когда я вошел, и, выпрямившись, смотрел на меня с непроницаемым лицом.
Все такой же рослый и моложавый, но с печатью поражения на лице и во всем облике, хотя и старается этого не выказывать. Все еще крепкий с виду, сильно похудел за время скитаний или морского плавания, раньше живот почти свисал через ремень, а по бокам нависали толстые валики жира, теперь все исчезло, появилась, можно сказать, даже талия.
Отвисающие щеки не просто похудели, но и чуточку подобрались, неопрятная пегая бородка сбрита начисто, и хотя нижняя челюсть совсем не лошадиная, но все же по-прежнему чувствую его силу, властность, крутой нрав.
Я проговорил медленно, не сводя с него взгляда:
— Сэр Алан... вы можете оставить нас?
Герцог взглянул на Кейдана. Тот, чуть помедлив, кивнул. Герцог засопел сердито, повернулся и вышел, плотно и слишком громко закрыв двери.
Кейдан все так же молчит, отдавая инициативу мне, раз уж пришел, то и говори, зачем явился.
Я сказал как можно более ровным и контролируемым голосом:
— Присутствие ваших верных придворных нам бы помешало. А так тет-а-тет сможем тщательнее обсудить важные для нас вопросы. И даже особо важные.
Он взглянул в упор, снова помедлил и указал мне на кресло по эту сторону стола.
— Вы можете присесть.
— Благодарю, — ответил я и, направляясь к креслу, обронил небрежным голосом: — Кстати, я король. Три королевства: Варт Генц, Скарлянию и Эбберт — воссоединил и назвал Великой Улагорнией. Заодно в какой-то мере подчинил себе еще несколько королевств. Во всяком случае, там везде стоят мои войска, и со всеми подписан договор... Так что будем разговаривать как король с королем.
Он посмотрел на меня холодно, смолчал.
— Должен сказать, — продолжал я, — вы мне очень не понравились с первой же минуты, как вас увидел. Вы нагло вломились в суверенные владения герцога Готфрида, моего отца, а там попытались даже выдать мою сестру Дженифер за одного из ваших любимчиков!.. Этого вполне достаточно для лютой ненависти.
Он хранил молчание с абсолютно бесстрастным лицом. Я перевел дыхание и сказал с некоторым удивлением в голосе:
— Первое впечатление самое стойкое, вы это знаете. Я вернулся в свои северные страны, а когда вернулся в Сен-Мари... не хочу напоминать, как это случилось, я вас ненавидел весьма привычно все так же. Однако за это время я поднимался по лестнице титулов, на меня давил груз все большей власти, и однажды я подумал со злостью, что вы воспользовались отсутствием герцога Готфрида, чтобы ликвидировать автономию Брабанта, для того и его дочь хотели выдать за одного из своих вельмож!.. Да-да, вы потом сообщили, что это очень достойный и благородный человек из хорошей семьи с незапятнанной репутацией, но тогда я действовал как член семьи, которая хочет независимости... то есть раздробленности, королевства!
Он снова промолчал, но во взгляде появилась некоторая заинтересованность.
— Хуже того, — сказал я, — все это я чуть позже сделал сам. Ликвидировал автономию Брабанта, выдал милую Даниэллу за одного из моих лордов, обеспечив его верность мне на всю жизнь... даже с независимостью Ундерлендов покончил, что вы старались сделать на протяжении ряда лет!
Он не проронил ни слова, но теперь приподнял голову, в глазах интерес, даже спина выпрямилась.
— Вы пытались наладить охрану со стороны океана, — напомнил я, — но беда в том, что пираты и степные варвары Гандерсгейма все еще почти один народ, действуют сообща... В общем, я не нашел ничего такого в своих начинаниях и победах, что не пытались делать вы. Ваше Величество?
Это уже был прямой вопрос, он поморщился и нехотя разлепил губы.
— Что вы хотите услышать?
— Признание, — сказал я, — что я действовал по вашему плану, хотя его и не видел. А это значит, что у нас, хорошо это или плохо, но очень много общего... хотя, я уверен, вы ненавидите меня больше, чем я вас.
Он ответил с нескрываемой неприязнью:
— А разве у меня не больше поводов?
Я кивнул.
— Согласен. Вообще-то у меня вообще нет повода вас ненавидеть, если уж по-честному, а вот у вас... Но я пришел с деловым предложением, что хоть немного сгладит... вражду.
Я замолчал, ожидая реакции, и он без охоты и всякого интереса проговорил:
— Мне как-то нет необходимости что-то... сглаживать.
— Вообще-то и у меня нет, — признался я. — Что сделано, то сделано. Я вообще-то далек от роли кающегося грешника. Я даже в серьезных грехах не каюсь, всегда нахожу им оправдание... В общем, дело простое. Я сейчас с огромной армией, собранной на севере, вторгаюсь в Сен-Мари.
Он вздрогнул, напрягся.
— Сразу с трех сторон, — добавил я. — Если не с четырех. Да вы уже знаете: армии стальграфа и рейн- графа находятся в самом Сен-Мари, из Гандерсгейма я отправил закаленные и привыкшие проливать кровь врага и свою армии. Кроме того, эскадра адмирала Ордоньеса сейчас берет на борт наиболее рвущиеся в бой отряды... высаживать их планируем в таком месте, где Вирланд никак не ожидает. Напоминаю, побережье все еще под охраной рейнграфа, так что высадка пройдет в полной тайне и явится неприятной, скажем мягко, неожиданностью.
Он слушал серьезно и внимательно, хотя и старался этого не показать.
— А что, — проговорил он наконец с явной неохотой, — вы упустили сказать о своей северной армии? Насколько я знаю, Тоннель под охраной Ордена Ма- решаля...
— Да-да, — сказал я радостно, — спасибо, что напомнили! Мне удалось с ними договориться. В это время моя Победоносная и Познавшая Радость Побед проходит через Тоннель и скоро в Сен-Мари запылают города, во тьме заплачут вдовы и выгорят поля...
Он сказал брезгливо:
— Вижу, наслаждаетесь.
— Отнюдь, — возразил я. — Отнюдь, сказала королева. С какой стати?.. Ничуть. Однако случится. Вирланд закусил удила и готов сражаться яростно. Зачем я пришел к вам? Объясняю на пальцах. Вы — легитимный король Сен-Мари. Если пойдете с моей армией, количество жертв удастся сократить вдвое. А то и втрое.
У него расширились глаза.
— Что? Пойти с вашей армией? Вы с ума сошли.
— Тоже так иногда думаю, — ответил я с удовольствием. — Нормальные люди сидели бы дома и сопели в две дырочки. А кто и в три.
