Андрей Посняков - Час новгородской славы
Раздраженный, ван Зельде почесал страшный шрам, пересекавший левую половину лица от виска до рта. Скрипнула дверь, и в каюту, стесняясь, бочком вошел Рейнеке-Ханс. Голландец бросил на него недобрый взгляд:
— А, явился! Ну, рассказывай.
Выслушав резидента, голландец оживился. Велел принести кувшин мальвазии из трюма, угостил Рейнеке-Ханса, слегка обалдевшего от подобной милости. Выпил с ним, затем отослал. Сам к вину больше не притрагивался. Необходимо хорошенько обмозговать полученные вести. Корабль с грузом олова и оружия! Идет в Выборг. Места знакомые, хе-хе, и никакого английского флота! Хорошую засаду можно устроить, скажем, у острова Бьорке. Олово продать, оружие самому сгодится. Вообще надо завязывать подчиняться этому выскочке Бенеке. Да, прикрытие хорошее, но ведь и делиться приходится изрядно. А что касаемо прикрытия, так много он помог в последние дни, этот хваленый Пауль Бенеке? Где его флот, где его мощный флагман «Петер фон Данциг»?.. В общем, никакой помощи. По-прежнему только на себя и надеешься. А раз так, ну его к дьяволу, этого Бенеке!
Да, не повезло тогда — разгромил орденский флот балтийскую базу. Эх, какая база была! Пресная вода, скалы, мыза. А сосны какие, а воздух! Ладно, еще возродится все, обязательно возродится. И деньги на то будут. Те, что спрятаны на острове Святого Бернара, чуть было не ставшего ловушкой. Что говорил Рейнеке-Ханс? О приметах преступников-иностранцев: синеглазый отрок, долговязый парень и мужик с родинкой на левой щеке. На левой щеке! Кажется, мы уже с ним встречались…
Они, преступники-иностранцы, знают о кладе. Итак, у острова Бьорке берем «Пленителя Бурь» на абордаж. Ну а дальше все по плану. Олово — на продажу. Оружие — себе. Преступников-иностранцев, тех троих… или двоих?.. ну, сколько их там ни есть — Рейнеке-Хансу, пусть вспомнит старое свое ремесло. Заговорят. Обязательно заговорят, а как же! Потом их — в море, на дно. Туда же и Свенсона. Или нет, Свенсона не стоит. Лучше отдать ганзейцам, пускай они его сами вешают, предварительно выложив за поимку кругленькую сумму. Ох, как складно все получается. А что? После стольких лет должна же, наконец, улыбнуться удача! Тогда вперед, нечего тут киснуть. Курс — Балтийское море. По пути можно заглянуть в ганзейские порты — за пресной водой и провизией.
— Эй, боцман!
— Да, герр капитан!
— Мачту починили?
— Почти уже. Скоро починят, герр капитан. Слышите, стучат?
— «Стучат»! Скажи, чтоб пошевеливались! Как рассветет — поднимать паруса. Курс — датские проливы. Или нет. Сначала Антверпен — купим провизию, а уж потом — проливы. Все ясно?
— Да, герр капитан.
— Исполняй.
Глава 5
Выборг. Сентябрь — октябрь 1473 г.
Он не погиб от дальней тетивы.
Рука в ночи меч накренила верно.
И стынет кровь на мышцах равномерно,
И мрамор проступает синевы.
Где ж голова поверженного тела?
К. А. Липскеров, «Голова Олоферна»«Пленитель Бурь», счастливо миновав датские проливы, вошел в родные балтийские воды. Остался по левому борту Готланд, потянулся справа низкий берег Эзеля. Там и пополнили запасы воды, пошли дальше, не заходя ни в Ригу, ни в Ревель. Курс — шведский город Выборг. Уже был он почти рядом, близко-близко, уже бились холодные балтийские волны о темный берег мрачного острова Бьорке, поросшего угрюмыми соснами.
Человек, забравшийся на вершину одной из сосен, напряженно всматривался в море. Там, на западе, между морем и небом, возникла небольшая белая точка. Она быстро росла, приближаясь, пока не превратилась в белый квадратный парус, набухший ветром.
Человек, проворно спустившись на землю, опрометью бросился к берегу, где покачивалось на якорях большое двухмачтовое судно с изображением серебристого волка на форштевне.
— Герр капитан? — заглянул в капитанскую каюту боцман.
Голландец, небритый и опухший от вина, поднял на него мутные глаза. О, он уже устал ждать и надеяться. Но неужели?
— Герр капитан, приближается судно!
— Что за судно?
— Одномачтовик, квадратный парус.
— Это они. Ставьте паруса! Готовьте людей! Рейнеке-Ханс!
— Да, мой капитан!
— Проследи за пушками.
— Боцман! Вооружить всех. И в путь, в путь! Быстро!
— Будем принимать бой, кэп? — осведомился Олег Иваныч у Свенсона.
— Бой? Зачем? Пойдем лучше выпьем.
— Хорошая идея. Но как же эти? — Олег Иваныч кивнул на чужой корабль, идущий наперерез под всеми парусами.
— А ты посмотри по другому борту, герр Олег!
Олег Иваныч обернулся.
Возникшие на севере паруса быстро росли, приближаясь. Олег Иваныч насчитал уже пятнадцать кораблей, а они все еще продолжали появляться.
— Что за суда?
— Шведский флот. Постоянно здесь патрулирует. Очень помогает от пиратов.
— Так ты знал?
— Конечно. А чего же тогда я, до того державшийся за караваном, пустился в дальнейший путь в одиночку? Признайся, ты подумал, что твой друг Эрик Свенсон сошел с ума?
Без комментариев. А он далеко не дурак, этот капитан Свенсон, хоть и пьяница, надо признать, изрядный.
— Шкипер на «Магнусе Храбром», на флагманской каравелле, — мой родной брат Карл. Он примерно знает, когда я возвращаюсь.
— И, конечно, имеет за это кое-что, кроме бурного выражения родственных чувств!
— Ха-ха-ха! Ну, конечно, имеет! Ты умный человек, герр Олег, просто приятно с тобой разговаривать. А пить — так еще приятнее! Ну, что ты встал? Пошли, что ли? Вина еще полбочки. До Выборга должно хватить.
— Тысяча морских дьяволов! Доннерветтер! — изрыгал проклятия невезучий пиратский капитан Хорн ван Зельде. — Чтоб вас разорвало! Чтоб вы все посдыхали! Чтоб ваши могилы были на дне и в самом глубоком месте!
Провал. Полный. Полнейший. Так хорошо задуманная охота сорвалась в последний момент. И этот момент был кем-то хорошо подготовлен. Голландец далек от мысли, что появление шведского флота — просто роковая случайность. Нет, подобные случайности, конечно, иногда происходят, но обычно для их подготовки кое-кто прикладывает определенные усилия.
— Убавить парусов! Убрать оружие! Боцман, приготовь шведский патент. Если кто пожалует на судно — улыбаться и быть вежливым. И не дай Боже…
Раздался выстрел. Ядро, выпущенное из носовой пушки «Магнуса Храброго» недвусмысленно попросило «Серебряного Волка» лечь в дрейф. Со шведского флагмана спустили шлюпку.
Сам капитан ван Зельде лично встретил гостей поклоном:
— Рад видеть славных представителей шведского короля! По бокалу рейнского, лейтенант? Нет-нет, мы мирные негоцианты. Собираемся в Африку — для того и пушки. Там этих мавров — просто жуть. Да-да, патенты в порядке. Пожалуйста, взгляните. Мавры? А! В общем, был такой случай… Может, ко мне в каюту? Да ненадолго, всего по бокалу. Так идем, господа? Отлично. Прошу за мной. Одна просьба, мы можем спокойно зайти в ваш порт Выборг? Замечательно. Нет, ненадолго. Пресная вода, провизия — и все. Ваше здоровье, господа!
Город Выборг небольшой, но уютный. В бухте, на острове Линнасаари — крепость, построенная еще в конце тринадцатого века шведским рыцарем Торкелем Кнутсоном. Башня Олафа — главная башня замка — возвышается над крепостными стенами высоким дозорным стражем. На берегу, прямо напротив острова раскинулись высокие городские стены, над воротами герб — поддерживаемый архангелами щит, деленный на две части золотой горизонтальной полосою. В верхней части, на красном — три золотые короны Швеции, внизу — латинская буква W на лазоревом поле. В 1403 году по указу короля Эрика Тринадцатого Выборг официально стал городом, центром административного округа-лена.
Олег Иваныч и капитан Свенсон прошли городские ворота, пересекли обширную Ратушную площадь и свернули на узенькую кривую улочку, носившую имя короля Магнуса. Улочка была темной, сырой и грязной. Задирая плащи редких прохожих, дул с Финского залива злой осенний ветер, накрапывал дождик, нудный и серый. Поплотнее запахнув плащи, Свенсон и Олег Иваныч выбрались на Соборную площадь — вот уж где ветер с дождем разгулялись! Пересекли ее почти что бегом, при этом Свенсон чуть было не завалился в большую коричневатую лужу. Снова свернули, на этот раз — к улице Двенадцати Апостолов. Та была пошире, чем только что пройденная улица Магнуса, домишки стояли каменные, трехэтажные, богатые. Еще бы — именно тут и проживали многие члены городского совета. В том числе и сам бургомистр.
В конце улицы, на пересечении ее с безымянным переулком, сплошь застроенным каменными оградами, располагалась таверна некоего Гизелия Шмальца, выходца с острова Готланд. В память о главном городе Готланда таверна так и называлась — «Висбю». Кроме великолепного пива, славилась она жарким из дичи — кабанов и зайцев. На них слуги хозяина, с разрешения городского совета, охотились в близлежащих лесах, тянущихся далеко на восток, до самого Кексгольма. Именно таверну Шмальца с вывеской в виде кабаньей головы давно облюбовали новгородские купцы для решения всяческих дел — господин Шмальц был женат на русской.
