Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)
– Почему – ровно? – удивился ярл. – Он что, всем об этом говорит?
– Всем-то не говорит, но те, кому надо – знают.
– Понял. – Хельги кивнул. – Значит, есть у него и заветное местечко на бережку. Только вот как мы его найдем? Не знаете? И я пока не знаю.
– Может, попросим Ярила? – подал голос Ирландец. – Пусть бросит пока своего Ильмана, все одно ничего интересного о нем не доносит.
– Неплохо придумано, – одобрительно сказал ярл. – Теперь о волхвах.
– Волхвов, или кудесников, как их называют, тут много, ярл, – отпив квасу, промолвил Ирландец. – Есть разные – те, что от всего рода действуют, эти самым великим богам жертвуют – Роду, Перуну, Велесу. А есть и другие, бродячие, их тоже много, и разных. Волхвы-облакопрогонители могут дожди вызывать и предсказывать, волхвы-целители людей лечат от хворей разных, волхвы-хранильники обереги делают, волхвы-сказители, или бояны, песни бают, кроме того, есть и женщины – те, кто будущее ведает – ведьмы, да чаровницы – те, в чарах приворотное зелье приготовляют. Меж собой живут недружно, лаются, я тут сегодня познакомился на торгу с одним хранильником, тот на родовых волхвов прогневался, навредили они ему чем-то. Так вот, хранильник этот сказывал, что девок вполне могли волхвы похитить, а кто – узнать можно будет, если постараться.
– Так он постарается?
– За старание ему уже дирхем даден! – усмехнулся Ирландец. – И еще столько же обещано.
– Хорошо. – Ярл со вздохом поставил на стол опустевшую чашу и посмотрел на Снорри. – Так что там у тебя с Греттиром?
– Греттир говорит, что Дирмунд-князь родом из Халогаланда. Светло-рыжий, длинноносый, пронырливый.
– Ну, точно, наш Заика! – не выдержал ярл.
– Нет. – Снорри покачал головой. – Греттир сказал, он не заикается, я спрашивал.
– Но все равно надо будет на него взглянуть.
– Дирмунд мало кого принимает, таится, в Киеве бывает не часто. Да и что ему тут делать, вся-то власть вовсе не у него, а у Хаскульда. Вот с ним, с Хаскульдом, Греттир вполне может свести. Князю нужны опытные воины.
– Посмотрим, – отозвался Хельги. – Пока будем сами по себе, кому-нибудь послужить всегда успеем.
– Золотые слова, ярл, – восхитился Ирландец, прибавив, что серебришко кончается, поэтому рано или поздно придется кому-нибудь продаваться.
– Хаскульда, кстати, все считают щедрым на кольца, – выслушав его, добавил Снорри. – Думаю, к нему было б неплохо наняться, когда серебро кончится.
– Кончится – наймемся, – философски заметил ярл. – Меня сейчас больше купцы с волхвами интересуют. Конхобар, когда должен зайти Ярил Зевота?
– Завтра с утра.
– Отлично!
Назавтра, уже к обеду, Ярил Зевота направился к пристани и, пристав к артельщикам, без особого труда нанялся на погрузку судов купца Игнатия Евпатора. Артельные недобро косились на парня, но помалкивали, знали, кто он и с кем водится. Ярил, впрочем, им глаза не мозолил и не столько работал, сколько шарил глазами по кораблю. Улучив момент, незаметно скользнул на корму.
Сидевший там под навесом высокий чернобородый человек в длинных золотистых одеждах – видимо, сам купец – недовольно оторвался от подсчетов:
– Что нужно?
– Поклон тебе, Игнатий-купец, от Харинтия Гуся.
– Не знаю никакого гуся, – буркнул купец и, быстро оглянувшись, кивнул на место рядом с собой. – Через два дня буду ждать на обычном месте. Если Гусь успеет – пусть приводит товар, плачу по договоренности.
– А если это будет не Гусь? – ухмыльнулся Зевота.
– Как не Гусь? – испуганно воскликнул торговец. – А ты тогда кто таков?
– Из тех же, что и Гусь. – Ярил успокаивающе махнул рукой. – Только Гуся давно уже нет, сгинул Гусь, и ничего тебе от него не отвалится. Если я не помогу.
– И что же ты предлагаешь? Пару захудалых старух?
– Женщин. Молодых девушек. Пару мальчиков-древлян, – быстро перечислил Ярил. – Я приведу всех, а ты уж выберешь сам.
– Рискуешь.
– Чем?
– Ладно. – Игнатий огляделся и прошептал: – Сосну с двойной вершиной, что по правому берегу, напротив излучины, знаешь?
– Нет, но найду.
– От нее, вниз по течению, три полета стрелы. Условный знак – троекратный посвист. Свистеть-то умеешь?
– Обижаешь. Мы, поляне, много чего умеем.
– Ага. И платите дань хазарам.
– Ну, это любой бы платил. – Зевота пожал плечами. – Каган хазарский пришел к нам с войском да молвил – вы все мне должны, платите. С тех пор и платим. А как не платить, когда каган на раз две тьмы воинов выставить может, а мы в десять раз меньше? Что скалишься? То-то… Да, а других там не будет? Ну, у сосны той…
– А и будут, так тебе что с того? – Купец засмеялся. – Место надежное, проверенное, менять его в угоду тебе я не буду. Так что смотри сам.
– Договорились, – кивнул Ярил Зевота и, выбравшись по сходням с ладьи, затерялся средь пристанского народа.
Ровно через три дня небольшой отряд выехал из главных ворот Киева и, повернув, помчался правым берегом Днепра. Они скакали почти без отдыха, и только ветер трепал плащи за спиною. Темно-голубой – Хельги-ярла, изумрудно-зеленый – Ирландца, и коричневые – Снорри и Никифора. Засохшая грязь летела из-под копыт, по шеям коней хлопьями стекала пена. Хельги не останавливался – успеть бы… Успеть бы до темноты.
Они успели.
Вот показалась излучина, вот корявая сосна с двойной вершиной, от нее – три полета стрелы вниз по реке. Глухое урочище, посреди него – поляна. Небольшая, со следами костров и остатками хвороста, аккуратно уложенного в кучу. На деревьях – следы от веревок, видно, именно к ним людокрады привязывали «товар». Вокруг – никого, впрочем, до указанного купцом времени еще оставались почти целые сутки.
Хельги, естественно, не стал располагаться в столь часто посещаемом месте. Разместил засаду чуть выше, в урочище. Натаскали веток, устроили на деревьях гнезда с бойницами, поляна с них была видна, как на ладони, жаль вот только река – не очень. Ну, да чем-нибудь всегда приходится жертвовать. И так, если б не комары, расположились, можно сказать, с удобствами, теперь надо было ждать. И ждали.
Ладьи Игнатия Евпатора появились уже ближе к вечеру, когда золотистый шар солнце медленно, но верно начал клониться к западу, оставляя на волнах реки светлую, темнеющую у берега дорожку. Ветра почти не было, и корабли ромейского купца медленно продвигались на веслах, старательно обходя мели. Вот обогнули очередную отмель – песчаный нанос, уже успевший зарасти камышом – выбрались на середину реки и, вместо того, чтобы плыть за излучину, резко повернули к берегу. Именно по этому маневру Хельги и опознал – те ладьи, те, которые они и ждали. Иначе с чего б им тут заворачивать? Берег – неприглядный, болотистый, густо заросший ивами – можно было б и получше местечко найти, а эти нет, вот именно здесь и встали, ловко укрыв ладьи под ивовой сенью, так что и не заметны они стали с реки, да и с берега не сразу увидишь, если не очень приглядываться.
Обернувшись, ярл подал знак друзьям – тихо, мол. Впрочем, те и без него давно увидали гостей, затаились. Корабельщики вели себя тишайше, не скандалили, не смеялись, даже костров на берегу не разводили, видно, были готовы в любой момент уйти. Выставили сторожу, а как же, двух молодых воинов. Один забрался на высокую сосну, другой – в заросли дрока, что желтели на вершине холма. Оба были хорошо видны из засады, и Хельги порадовался, что приплыл сюда загодя, иначе его небольшой отряд нипочем не остался бы не замеченным. Еле слышно бились о низкий берег светлые речные волны, небо стремительно синело, окрашиваясь на западе алым. Наступили сумерки – короткие, быстро перешедшие в ночь, такую же спокойную, безмятежную, теплую. Тишина вокруг стояла мертвая – даже с ладей не доносилось ни звука, узкий золотистый месяц плыл над черной рекой в окружении желтых мигающих звезд, казавшихся такими близкими, словно их можно было легко достать, стоит только вытянуть руку. В воздухе надоедливо пищали комары, тихонько потрескивал сверчок где-то совсем рядом. Вдруг послышалось резкое хлопанье крыльев. Хельги насторожился. Что это? Утки? Скорее всего – да. Но тогда, значит, их кто-то спугнул? Спугнул там, у реки… Так и в самом же деле! Ярл с досадой хлопнул себя по лбу. Как же он не догадался раньше! Ведь людокрады вовсе не шли сюда по берегу, рискуя напороться на буреломы, вовсе нет, они спокойно приплыли на узких долбленых челнах.
– Быстро к реке! – громко шепнул Хельги. – Никифор, ты останься. Мало ли что.
Бесшумно, словно тени, люди ярла скользнули между деревьями и затаились в темных зарослях ив.
А пара узких, низко сидящих в воде однодеревок, между тем, медленно подошла к одной из ладей.
– С миром к тебе, Игнатий-гость, – прозвучал над рекой чей-то приглушенный голос.
С ладьи тут же откликнулись, словно ждали:
– Мир и тебе, Харинтий. Привез ли товар?
