Олень (СИ) - "Mr.Eugene"
– Нам ярость... – Прошептал жрец, одухотворенно опустив свой взор мне на грудь, дабы уже мгновение спустя уважительно кивнуть Бейлону, намекая, что обряд пора заканчивать.
К нам с затихшей Ашей спустились лорд Грейджой и Сиворт, помогая мне с моей уже дважды женой обменяться гербовыми плащами и закрепить ритуал целомудренным поцелуем.
***
Мрак в малом зале, расположенном под моими покоями и превращённом, по сути, в мой рабочий кабинет, разгоняла семёрка толстых свеч в канделябре на столе, а стихающий дождь ненавязчиво барабанил по стенам, заглушая скрип пера. К моему счастью, кропотливую и ежедневную работу никто не отменял, а то в противном случае я давно бы спился и сошёл с ума от скуки в это неторопливое и порой чересчур размеренное время. Вот она... человеческая суть, то стонущая от стресса, духовного и физического напряжения, то впадающая восторг от нового вызова и задач. Главное на этом суетном пути – найти баланс. Мой, по всей видимости, уже найден.
Комфортно расположившись за рабочим столом, я перебирал многочисленную корреспонденцию, поступавшую со всех краёв и весей не только королевства, но и Узкого моря. Дейл Сиворт благополучно совершил морской переход со своей эскадрой и кораблями железных лордов от столицы сначала до Морна, а после и до Скорбящего, завершая попутно последние приготовления для перехода уже до Солнечного Копья, а дальше и до Летних островов. Однако ответным письмом я всё же попросил его обождать ещё недельку. «Каменная свадьба», как говорят железнорождённые, свершилась уже как несколько дней назад, завершившись по всем канонам… грандиознойнейшей попойкой, во время которой я, наконец, увидел знаменитый танец с топориками. Но, как многим бы ни хотелось иного, сей пир стал завершающим мероприятием сего свадебного приключения и гости, без какого-либо моего намёка от принимающей стороны, засобирались по домам. Более половины моих вассалов уже разъехалось по своим замкам, вторая половина вот-вот поступит так же (кроме тех, кого я попросил задержаться). Естественно, узнав о прибытии кораблей в Скорбящий, стали поковать чемоданы и железнорождённые с дорнийцами, наметив выезд через пару дней. Как раз циклон окончательно уйдет на север и земля подсохнет.
В связи с этим, Дейлу предстоит важная миссия – доставить Мартеллов домой, в Солнечное Копьё. Угодить пылким южанам я решил не по своей прихоти, конечно же, а с сугубо меркантильным интересом. Лёд тронулся, господа! Не сказать, чтобы я так сильно добивался подобного решения, но ни Арианна, ни Оберин не стали противиться моему предложению заключить торговый союз, подписав взаимные верительные грамоты, говоря современным языком, о режиме максимального благоприятствования для моих судов в Солнечном Копье и для дорнийцев в Скорбящем и Морне, соответственно. А это значит… никаких лишних пошлин, досмотров, арестов, задержаний, а самое главное – приоритет в ремонте и пополнении припасов! Само по себе это соглашение может показаться мелочным, но оно крайне показательное для окружающих, ибо Мартеллы стали разговаривать с Баратеонами. А это уже приличный прогресс.
Интересные вести пришли из Браавоса от Малькома Блэка, ставшего там, фактически, моим полномочным представителем. Он уведомил, что появилась возможность выкупа ещё двух больших галеонов, один из которых – переделанный ибенийский китобой. Что ж, несмотря на то, что острая потребность в больших судах у меня пропала, отказываться от такой возможности я не планирую. Также Блэк доносит о приличном оживлении в среде браавосийских деловых кругов и их заинтересованности в расширении торговли и взаимодействии с моими предприятиями, что, впрочем, можно сказать и о купцах Пентоса и Лиса, подогретых изрядно затянувшимся торговым противостоянием с Тирошом и Мирром. Затянулось оно по нескольким вполне объективным причинам. С одной стороны есть Семь Королевств, где Джон до последнего тянет с подписанием устава торговой компании, с другой есть тирошийцы и мирртцы, которые с удивлением обнаружили в Узком море целый флот железнорождённых, отрезвивших уважаемых магистров и заставив их поумерить свой гонор. И не забываем, конечно же, вящее недовольство от приличных финансовых потерь, которые влекло за собой подобное противостояние.
Пока Тирош и Мир бойкотируют отдельные товары Семи Королевств, – стоит отметить, что именно «мои» товары, так как в Староместе, Чаячьем городе и Ланниспорте они спокойно продолжают работать, – остальные вольные города на этом откровенно наживаются. Естественно, что в Королевской Гавани и Морне у нас образовались значительные излишки, не выкупленные тирошийцами и мирртцами, от которых с недавних пор мы стали избавляться оптом за небольшую скидку. Да, на короткой дистанции мы заработаем меньше, но зато это позволило «здесь и сейчас», – а по меркам местных практически моментально, – собрать приличную такую сумму драгметаллов, которая так нужна для разгона экономики... моей экономики, разумеется. Естественно, что купцам из прочих вольных городов подобный подход понравился, в связи с чем, стали всё чаще вестись в кулуарах разговоры о том, чтобы закрепить подобное положение дел выгодным таким договором. Что, в свою очередь, не в малой степени обеспокоило уже купцов Тироша и Мирра, не желающих навсегда или надолго прощаться со своим стратегическим рынком.
Всё это породило дипломатическую возню, в которой, хоть и через третьих лиц, – в основном через Саладора Саана и Малькома Блэка, – участвую и я. Уверен, все действующие лица прекрасно и отчётливо осознали, что окончательное решение без меня принято не будет. Печально здесь другое… светоч нашей мудрости и десница короля, Джон Аррен, зная о том, что такие переговоры ведутся, не ударил пальца о палец, полностью отдав этот вопрос на откуп... судьбе? Впрочем, для феодального государства это не новость, когда частное лицо выступает и действует в интересах королевства, на свой страх и риск. Легче потом найти крайнего, а в политике это самое главное, причём во все времена.
От невесёлых размышлений меня отвлёк скрип массивной оббитой железом дубовой двери, ведущей в кабинет. Из-за почти погасших свеч и близости огня, мне было плохо видно вошедшую фигуру, но по лёгкости поступи (опустим тот факт, что не было ни стука, ни почтительных приветствий) стало понятно, что это Аша вернулась от дорниек. Неожиданно для многих, девушки сблизились, и их скорый отъезд печалит мою жену... с её слов. Что на самом деле творится в том серпентарии одному только Чёрному Козлу известно. С моей стороны глупо отрицать крепнущую с каждым днём симпатию к дорнийской принцессе, а поскольку детской наивностью я не страдаю, прекрасно понимаю, что Аша это также видит и отмечает. Правда, к моему большому удивлению, вполне здраво к этому относится, не устраивая излишних сцен. Поэтому… в последние дни я испытываю двойственные чувства. И жаль, что Арианна покинет мой двор и отправится в Дорн, и одновременно… хорошо. Как же хорошо! С глаз долой из сердца вон!
– Явилась, гулёна. – С наигранной сварливостью встретил свою жену, стоило только ауре теплого света озарить женскую фигуру. Аша, державшая в руках пузатый кувшин, вновь была в платье, хоть и украшенном, но простого кроя. – Ну, не напрощалась ещё со своими подругами?
– Ещё нет, – с задорным смешком ответила бывшая Грейджой, став неторопливо сближаться.
Глаза девушки горели огнём решимости и возбуждения, щёчки покрылись румянцем, а тонкая губа слегка прикушена. Направление её мысли было очевидно и… хоть мне и удалось пока удержать наигранно недовольное выражение лица, но мне нравилось, куда начала заворачивать наша беседа. Обойдя мой рабочий стол и поставив на него кувшин, аккуратно, чтобы не задеть бумаги, она внаглую забралась ко мне на колени и страстно засосала в губы. Легко чувствовалось, как в аромате, так и на «вкус», что Аша явно успела пригубить не один бокальчик винишка. Поцелуй был долгим и агрессивным, и только нехватка воздуха заставила нас его прервать. Оторвавшись от меня, жёнушка решила напоследок слегка прикусить мою нижнюю губу, после чего расцвела в вампирской улыбке – плотоядно и по-хозяйски. Не проронив ни слова и не вставая с моих колен, девушка потянулась за кувшином и моим кубком, что стоял рядом. Наполнив его до краёв вином тёмного красного цвета, она передала его мне. Как оказалось, это было неразбавленное крепкое и сладкое арборское вино.
