Граф Брюс (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

Располагался он за школой, на некотором удалении, но по времени — спасибо безымянному кавказцу-водителю и Баруху Моисеевичу — я вполне укладывался. Добежал, вызвал звонком смотрителя и быстренько скормил ему причину, по которой желаю оставить собаку на его попечение.

— Матвей Васильевич, пожалуйста, последите за Унием. Вчера на улице бродягу подобрал, а дома пока оставлять боюсь. Он так-то очень умный, но может от одиночества устроить что-то. А дед меня потом убьет.

Граф ты там или не граф, а с персоналом, особенно таким, который может решать твои проблемы, лучше выстраивать хорошие отношения. Я не то чтобы предполагал, что помощь сторожа зооуголка мне когда-то потребуется, просто вел себя приветливо со всем персоналом. И вот, пригодилось.

Ну и про деда я, понятно, ничего говорить не стал.

— Не кусается хоть? — нахмурился сторож.

— Говорю же, умный пес! Уний, оставляю тебя дядьке Матвею! Гавкни, если понял.

— Гав!

— Ты посмотри! Никак служебный! — умилился смотритель.

— Может и так. Уже после учебы буду разбираться, кто его потерял.

— Молодец вы, господин граф! Большое сердце у вас!

— Да ну, скажете тоже! Так присмотрите? Ладно, побежал я.

Глава 15

Рассчитывал проскочить внутрь незамеченным — всего пять минут до звонка. Но не тут-то было! Сразу за дверями, в гулком и полном школьников фойе, наткнулся на Алалыкина. Моего одноклассника, который с первых же дней меня за что-то невзлюбил.

— Я смотрю, у нашего нищеброда денежки на такси появились, — мерзко оскалился баронет. — Столовое серебро продал?

Михаил Алалыкин происходил из древней, но не такой бедной, как моя, семьи. Кто-то из его предков даже в Астрахани успел повоеводить. Чуть ли не при Рюриках еще, о чем Миша не уставал всем напоминать. Пожалуй, в неписанной табели о рангах, до моего появления в классе, он считался самым родовитым дворянином в потоке — говорил уже, что школа не самая пафосная, да? Ну а когда я вернулся с домашнего на общее обучение, его корона сразу как-то поблекла. Чего он стерпеть не мог — привык быть первым.

Благо, ему было к чему цепляться. На учебу меня не привозила машина, в буфете я не столовался, на тусовках замечен не был. Нищеброд как есть — тут он правильно сказал. Вот только не безответный. В первый же день, когда Алалыкин попытался выстроить иерархию, в которой мне было милостиво отведено второе после него место, я его прилюдно опозорил. Проехался по подвигам его семейки — дед у меня большой эрудит.

Этого он мне, понятно, простить не мог. Но отповедь, правдивая, кстати, на повод к тайной дуэли всё не тянула (они, хвала Спасителю, так-то запрещены, но родовитые щенки нет-нет да гибнут на них), так что с того момента мы попросту скалили друг на друга зубы.

— Дружок вы мой любезный, Михаил, — растекаясь в патоке, произнес я. — Смотрю я на вас и думаю, вы такой невнимательный или недалекий? С каких это пор такси на территорию школы заезжать стали, если туда даже клановые авто не пропускают? На номера бы хоть посмотрели, что ли…

В самом деле, пусть в поисковик забьет, сразу станет понятно, что за ведомство так лихо игнорит шлагбаумы. А там, глядишь, и пройдет ассоциация в дворянской головушке. Напоминание, что Тайная Канцелярия исходно создавалась для того, чтобы аристократы берега не путали.

И, считая порцию яда достаточной для того, чтобы оппонент заткнулся, прошел мимо Алалыкина. Но был неожиданно зло схвачен за рукав.

— Охренел? — побелевшее от ярости лицо приблизилось, нарушая все социально допустимые нормы.

Про недалекого, наверное, я всё же перегнул. Слишком много свидетелей, оскорбление как есть. Взрослые бы на такое внимание не обратили, но тут вчерашние подростки с не до конца закончившимся пубертатом. Вон как все вокруг замолчали резко. Только что каждый о своем разговаривал, а теперь смотрят на нас двоих.

И верные подручные Алалыкина — Федотов и Кузьмин, тоже мои одноклассники — напряглись сразу.

Блин. А и ладно! Сгорел сарай — гори и хата! И вообще, он первый начал!

— Фу, что за жаргон, Миша! — скривился я. — Сходите в туалет, с купцами пообщайтесь, что ли. Они там вечно кого-то прессуют, вы там точно ко двору придетесь.

Конечно, можно было проще всё разрулить. Не доводить до конфликта, который, в общем-то, был мне нафиг не нужен. Однако, события вчерашнего дня и сегодняшнего утра как-то не настраивали на благодушие. По правде сказать, хотелось какой-то разрядки. Подсознание это грамотно считало и подвело к решению. Спасибо тебе, сволочь такая!

— Вам придется ответить за эти слова, граф Брюс! — челюсти бедолажка сжал так, что я аж забеспокоился о сохранности его зубной эмали.

— Дуэль, что ли, предлагаешь? — фыркнул я. — Миша, они же запрещены высочайшим эдиктом уже с полвека!

— Да я тебе без магии морду набью!

— Ага…

Угроза была, вызов брошен, формальности соблюдены, как я посчитал. Так что тянуть резину тоже не стал. Сделал короткий подшаг — Алалыкин, как я уже говорил, и так неприлично близко стоял — и всадил колено в пах обидчику. А когда тот согнулся, добавил сверху в челюсть.

Да, неблагородно. Нет, не стыдно. Нефиг бдительность терять, когда наезжаешь на кого-то. Тут что, Олимпийские игры?

— Набивалку вырасти сперва, — фыркнул я. — Всё, я на урок. Господа-прихлебатели, помогите своему товарищу добраться туда же до звонка.

Чтобы было понятно, чего это я мордобой у всех на глазах устроил. Дело в том, что дуэль у аристократов в этом мире — это не размахивание шпажками, а швыряние стихийными проявлениями. В силу особенностей данного вида спорта, в общем-то, дуэли и запретили.

Довольно сложно драться до «первой крови» или «касания», когда противники кидают друг в друга камни под центнер или острые сосульки, прочностью не уступающие железу. И общественно опасно.

Да даже мое «ядро» подмастерья — а это самый простой атакующий конструкт, вполне способно убить человека. Триста метров в секунду — это совсем не шутки. В средние века у арбалетов скорость полета болта вдвое меньше была. Так что немудрено, что чаще всего такие поединки заканчиваются смертью одного из участников. Что негативно сказывается на генофонде страны. И очень беспокоит правительство.

Поэтому чаще всего юные аристо решали вопрос на кулачках. Это тоже считалось «дуэлью», и даже обросло своим неписанным сводом правил. По духу этого дворянско-пацанского кодекса нужно было назначить время и место, встать в красивые позы, пооскорблять друг друга какое-то время, а потом только кровь из носу пускать.

Но по букве важны были только три вещи. Факт оскорбления, факт вызова и запрет на привлечение к конфликту родственников кого-то из участников. Первое и второе произошло на глазах у большого количества учеников, находящихся в фойе. А вот про третье — посмотрим, какой ты, Миша Алалыкин, благородный.

Черт, не так я планировал провести сегодняшнее утро. Не так.

Глава 16

Я был немногим старше, чем мои нынешние одноклассники, когда отправился в Переход. Двадцать один год — разница всего-то в пять лет. Но пропасть, которая пролегала между ними и мной, была в десятилетия. Всё, чего хотели они, это успешно закончить школу, выучиться в гражданском университете или военной академии, а потом построить карьеру.

Одни представляли, как унаследуют семейное дело или встанут во главе рода. Обладающие даром — развивать его. Плюсом ко всему вышеперечисленному парни будут искать будущую супругу и мать своих детей, а девушки — тех, на чье плечо можно опираться всю жизнь.

Для меня же все их цели являлись лишь задачами. Промежуточными и позволяющими достичь главного. Своим главным желанием я всегда считал спасение мира. Своего мира, естественно. Точнее, людей, которые там еще живут. Хотя бы какую-то часть их переселить сюда. Создать им место, с которого они смогут начать заново. В котором смогут реализовать свои мечты.