Владимир Мясоедов - Наставник дезертиров
Ее двоюродный брат, старающийся не смотреть на дело рук, вернее, щупалец своего наставника, принялся успокаивать впавшую в истерику девочку.
– Зачем? – попытался спросить я у поверженного оборотня, катающегося по земле, подвывающего от боли и истекающего темной, почти черной кровью, но изо рта вырвался лишь какой-то жалкий сип, мало похожий на членораздельную речь.
– Ведется интенсивный ремонт пробитых легких, – пришел в голову мыслеобраз от живого артефакта. – Звуковая коммуникация временно затруднена.
К тому моменту, когда поинтересоваться причиной произошедшего все-таки получилось, вервольф перестал перепахивать собою молодую весеннюю траву и заливать ее содержимым своих артерий и вен. Вряд ли регенерировал, скорее просто запасы жидкости в организме подошли к концу.
– Нам надо было понять тебя, твою силу, твой характер, – прошептал оборотень. Судя по стремительно угасающей ауре, он умирал. Или очень искусно притворялся, кто знает, на какие фокусы способны подобные твари? – Ощутить вкус крови и остроту клыков. Теперь вожак их узнает, ему расскажут духи волков, к которым я отправляюсь. Чары, наложенные на меня, были лишь мерой предосторожности, излишней мерой. Я действительно не хотел этого, но ради своей семьи, ради стаи я был должен!
На последних словах вервольф захрипел, содрогнулся пару раз и, выпустив из уголка рта небольшую струйку крови, замер неподвижно, даже дышать перестал.
– Что будем делать? – подошел ко мне один из эльфов. Второй, видимо, имевший некий опыт обращения то ли с детьми, то ли с дриадами, пришел на помощь Ксену и пытался подсунуть под нос расплакавшейся девочке какой-то светящийся желудь.
– Сворачиваемся и возвращаемся в замок, – вздохнул я, мрачно трогая развороченную на груди кирасу. А ведь под ней еще и совсем новая мантия была… Нет, не везет мне на доспехи! Рвутся, заразы, и дырявятся. Только костяной подшлемник, сделанный теми же чернокнижницами, что создали и живой артефакт, из черепа гидры, и вроде как обладавший некими способностями к самовосстановлению, все так же исправен. – А оттуда в ставку короля. Насекомые, как и тот, кто поставил их на этом месте дороги, вне всяких сомнений, не так важны, как вампиры и оборотни, начавшие играть в какие-то непонятные игры.
Судя по тому, как эти твари за меня взялись, находиться вдали от действующего войска с его многочисленными часовыми и магами-дозорными, обязанными не пропускать мимо себя все подозрительные объекты, в число которых по умолчанию попадают чересчур крупные летучие мыши и волки, становится изрядно опасным занятием. Надо будет насчет монстров еще и проконсультироваться у знающих людей, вот не поверю, чтобы тетка короля не была в курсе творящегося в ее родной стране разгула нечисти. Да и расписываться почти в полном бессилии при уничтожении прыгающей мерзости не хочется. А потому – на войну!
Глава 3
Встреча произошла абсолютно неожиданно. Тихо кравшаяся по дороге группа, состоявшая из двух эльфов, одного фальшивого придворного мага и двух ходячих бедствий магического характера, лоб в лоб столкнулась с небольшим отрядом человек примерно в двадцать.
Форменные куртки с нашитыми на них железными бляшками, являющиеся дальними и бедными родственниками кольчуг, так сказать, бюджетным вариантом защиты для простого пехотинца, довольно спортивные фигуры людей, привыкших к тяжелой работе и длительным переходам, заросшие бородами физиономии, украшенные шрамами, и длинные луки за плечами – все выдавало в них солдат Азалии. Вот только было решительно непонятно, чего это воинскому подразделению понадобилось здесь и сейчас, на опасном участке ведущей в глубь страны дороги, и где, собственно, находится их командир. Впрочем, ответ на последний вопрос нашелся быстро.
– В мечи богатеев! – проскрежетал какой-то из встретившихся нам на пути воинов, одетый несколько лучше других, щербатым ртом, доставая, вопреки собственным словам, из-за пояса небольшой исцарапанный топорик. Остальные последовали его примеру, обнажив короткие дрянные мечи, кинжалы, а кое-кто – даже небольшие, но крайне увесистые дубиночки. – Девчонку живой! Хоть и малая, а для дела сгодится!
– Дезертиры, – констатировал кто-то из ушастиков, выпуская в отдавшего команду оратора стрелу. Та, вопреки ожиданиям, не пробила мужика насквозь, а отлетела в сторону от сгустившегося вокруг него в сферу воздуха. Защитный амулет, способный самостоятельно среагировать на угрозу? Подобные игрушки дороги, очень дороги, не каждый благородный рыцарь может ими похвастаться.
– Ярость! – взвыл бронебойный тип, занося в руке свой топорик для броска. – Ярость! Кровавая ярость! Ааа!
Огненная стрела, вырвавшаяся из невзрачного серебряного кольца, надетого на палец Ксена, остановлена не была, и потому голова человека вспыхнула, будто облитая бензином. Защита бога войны, а именно имя одной из его ипостасей он выкрикивал, не помогла опытному солдату в этом случае, видимо, была она одноразовой или могла спасти лишь от материальных предметов, но никак не от боевой магии. Эльфы успели выпустить еще пяток стрел, ни разу не промахнувшись и уменьшив размер неожиданно наскочившего на нас отряда на четверть. Ну а оставшихся встретили мои щупальца, охотно рванувшиеся через дыру в кирасе, оставленную оборотнем, навстречу добыче, наделенной душой и обладающей живой, теплой, горячей кровью. К моему удивлению, солдаты проявили изрядную реакцию, едва ли не моментально изменив свой курс на строго противоположный, и добычей хищных отростков оказалась лишь троица излишне медлительных неудачников, практически моментально превратившихся в лишенные плоти скелеты.
Да, живой артефакт определенно стал сильнее с тех пор, как я его получил, раньше попавшиеся ему на зубок перед смертью еще покричать успевали, а сейчас им времени уже и на полноценный вопль боли и ужаса не хватает. Наверное, если скормить ему еще штук двадцать могущественных магов, то он вообще превратится в крайне гуманное оружие, убивающее быстрее, чем обреченные на гибель успеют хотя бы испугаться. Или превратится в чудовище, способное насытить голод Млфурия жертвами, первой из которых станет носитель, и достаточно живучее, чтобы его быстро не пришибли. Тут уж не угадать.
Просто убежать людям не дала стена пыли, поднятая мной на их пути, практически такая же, как та, при помощи которой магический симбионт останавливал полеты хищных стайных богомолов, но только куда как менее плотная. Простейшие чары, не считаемые даже боевыми, во всяком случае, если не иметь достаточные навыки по контролю, чтобы забить землей чьи-нибудь легкие, но со стороны выглядят внушительно. Откуда тем, кто лишен магического дара, знать, что, если войти в зону действия заклинаний, им абсолютно ничего не грозит, кроме, может быть, некоторой необходимости как можно скорее погрузиться в воду и смыть с себя грязь. Жители этого мира больше привыкли к волшебству, после попадания под которое от незащищенного человеческого тела остаются в лучшем случае почти не поврежденные трупы. А в худшем куда-то пропадает даже душа. Понятное дело, возможности боевых чародеев среди низших слоев общества изрядно раздуты слухами, но сомневающиеся в их могуществе давно вымерли естественным путем.
– Мы сдаемся! – поспешил заявить один из солдат, бросая оружие. – Сдаемся!
Я пересчитал оставшихся лучников и понял, что конвоировать куда-то двенадцать человек всего лишь пятерым, из которых двое пусть и особо опасные, но дети, будет затруднительно. С другой стороны, если вернуть солдат обратно в армию, то войско короля будет иметь чуть больше шансов на победу, пусть даже и на десятую процента, а значит, и вероятность остаться на хлебной должности увеличится. Да и показательная децимация, наверняка светящая дезертирам, будет совсем не лишней для укрепления воинского духа и, если подумать, в данных обстоятельствах достаточно полезным мероприятием.
Последнюю фразу, как оказалось, я произнес вслух, потому что солдаты вдруг повалились прямо в дорожную грязь, по случаю весны покрывающую собой чуть ли не всю видимую территорию, и завыли на разные голоса просьбы о пощаде. Видимо, никому из них не хотелось стать тем самым десятым, кого по жребию отправят на казнь. Понимаю. Хотя сочувствия к этим личностям, попытавшимся убить и ограбить первых встречных, в принципе, не испытываю.
– Приведи мне хоть один аргумент не положить вас всех прямо здесь, чтобы не возиться с веревками и доставкой в руки правосудия, – обратился я к валяющемуся ближе всего дезертиру и тут же засомневался, сможет ли он перевести подобную фразу на понятные для себя термины. Как оказалось, угроза смерти изрядно подстегивает мыслительные процессы, а может, просто отчаянно надеющийся вымолить себе не только право на дальнейшее существование, но и, возможно, свободу человек являлся далеко не таким дремучим и неграмотным мужиком, каким выглядел на первый взгляд.
