Владимир Мясоедов - Наставник дезертиров
Согласный кивок был ему ответом. Могущественный маг и маг, ставящий опасные для себя и окружающих эксперименты, иногда даже на живом и разумном материале, – практически синонимы. Вспомнить хотя бы тех чернокнижниц, благодаря которым обзавелся живым артефактом. Да и потом, кто мог выйти из стен академии волшебства, где провинившихся студентов и подчас даже преподавателей, в общем, всех, вызвавших начальственный гнев, запирали в железные клетки, чтобы они умерли там от голода и жажды? Да и главенствующий в стране культ Ремеса Торговца, бога сделок и компромиссов, далеко обогнавший в популярности у жителей остальной пантеон, играл свою роль. Он тот еще субъект, способный извлечь пользу из всего на свете, судя по нашему опыту общения, состоявшегося после обнаружения на подземной базе передового отряда Виреи, скрытно размещенного на нашей территории. Да и вообще весь начавшийся конфликт, если не ошибаюсь, вызван именно пересечением интересов высших сил. Покровитель битв, вера в которого крайне сильна у наших соседей, пытается оттяпать территорию у своего младшего брата, пользуясь привычной ему грубой силой своих последователей, а тот отвечает интригами и подстраивает разные неприятные случайности, вроде визита Млфурия, уничтожившего авангард сил вторжения. Хотя, возможно, именно земные владыки затеяли бучу, причем абсолютно самостоятельно, а высшие сущности просто решили воспользоваться подвернувшимся поводом для выяснения отношений. Тут вопрос сложный, и вряд ли ответ на него когда-нибудь будет получен.
– Простите, мэтр, вы слушаете? – осторожно уточнил оборотень, так и оставшийся безымянным.
– Нет, отвлекся на воспоминания, – честно сознался я. – Повтори еще раз.
– Вместе с темными магами в Азалии несколько комфортней, чем в иных странах, чувствуют себя и те, кому темная ночь милее ясного дня, – вздохнул оборотень. – При условии, что соблюдаются некие правила приличия, разумеется. Нет, мы, конечно, не можем изменить свою природу, и потому вампиры осушают людей, а представители моего племени время от времени устраивают охоту на двуногую добычу, но все происходит не просто так, а упорядоченно. Пьющие кровь в основном маскируются под представителей низшей аристократии, проживающих в глубокой провинции, и питаются преимущественно никому не нужными бродягами или своими смертными слугами, стараясь как можно дольше сохранить жизни источников пропитания. С ними же нередко проживают и те, кто слышит зов луны. Сделать несколько прочных клеток в подвале, куда нас приходится помещать на время полнолуния, не так уж и трудно, да и с магией у детей волка, в отличие от этих пиявок, совсем туго дела обстоят, приходится идти к ним на поклон в случае необходимости. Но приносят те, кто таится от простых людей, не только вред, но и пользу, не пуская никого лишнего на свою территорию и ограничивая собственную численность и поступки довольно суровыми законами. В Азалии, в отличие от всех других стран мира, отдаленные поселки или городские канавы никогда не наполняются свежими упырями или разодранными в клочки телами, а взамен жрецы, стража и маги предпочитают не очень активно искать ночной народ.
Вряд ли они столь попустительски относятся к своим обязанностям забесплатно. Да и вообще я местных предрассудков, делящих население на благородную аристократию и презренный плебс, чьи жизни ничего не стоят, лишен. Настоящих друзей так и не появилось, девушки тоже, небольшие интрижки, заведенные с кем попало и прекращающиеся в течение нескольких дней, не в счет, а потому мне все безразличны примерно в одинаковой степени. Ну, понятное дело, кроме тех персон, кто может оказаться полезен. И если вампиры и оборотни, судя по всему, состоящие в некоем подобии союза, сделают хорошее предложение, а не ту чушь, которую нес прилетавший недавно гонец, буду склонен его принять.
– И когда власть в стране сменилась, вы решили, скажем так, обновить существующие договоренности, пусть они и негласные, – высказал свои предположения я.
– Вероятно, – пожал плечами оборотень. – Мне мало известно, все-таки не вожак столичной стаи, а всего лишь один из сильнейших ее представителей. Лишь он, да еще старейшина вампиров Иоган Клест, проживающий там же, могут ответить на такой вопрос. Они считаются главными, каждый среди своего народа. Но, думаю, есть и еще одна причина. Вернее, практически уверен в этом. Война с Виреей. Хоть люди не любят нас, а мы любим людей в качестве добычи, но это как раз тот случай, когда уместно будет проявить патриотизм.
– Почему же? – вклинился в нашу беседу Ксен, все-таки не вытерпевший и, по известной привычке любых подростков, сунувший нос в дела, которые его не касаются. – И почему вы в одежде? Если верить книгам, превращаться вместе с ней умеют лишь высшие вампиры.
– Мы тоже можем, – пожал плечами вервольф. – Только она должна быть сделана из нашей собственной шкуры, а терпеть, когда ее сдирают, очень трудно, и потому мало кто на такое решается. Что же касается Виреи… Там никого из народов ночи нет. В принципе нет. Всех повывели. Их культ бога войны призывает воинов искать себе достойных противников, а кто на эту роль подходит лучше, чем мы? Более сильные и опасные, чем простые люди. Желающие прославиться и показать свою силу смельчаки в свое время гибли толпами, но теперь на тех землях просто не осталось сколько-нибудь организованных сообществ оборотней или вампиров. Их нашли и уничтожили. Да и одиночки появляются там, только если решают бежать от кого-то из сородичей и стряхнуть преследователей со следа. Но редко когда отступник может пересечь столь опасную территорию, обычно их убивают почти сразу же за линией границы.
– Очень интересно. – В голове сами собой начали возникать картинки террора захватчиков, которые сейчас играют в кошки-мышки с армией короля, выступая в роли мелкого заморенного усато-полосатого мурлыки, нарвавшегося на крупную жирную и злобную крысу, остервенело защищающую толпящихся у нее за спиной детенышей. Конечно, вряд ли привлечение вампиров и оборотней будет считаться правильным методом ведения войны, но после того, как противники устраивали на наших землях диверсии и убийства высокопоставленных персон, никакой ответ не может быть признан неадекватным. Да и потом, о действиях разбушевавшихся тварей, чисто случайно сжевавших пару-тройку тысяч вражеских солдат, официальные власти могут как бы и не знать. И даже, пожалуй, не «как бы», а просто не иметь представления. Малолетнему королю можно вообще ничего не говорить, ограничив круг посвященных его теткой. Женщина она необычайно умная и уже имеет достаточно скелетов в шкафу, способных при обнародовании послужить причинами страшных скандалов, заказных убийств или даже официальной казни, а значит, секретную информацию хранить умеет.
– Так вы меня отпустите? – вырвал меня голос вервольфа из голубых далей, в которых придворному магу так и не довелось лично поучаствовать в бою, поскольку всех солдат противника съели без его участия.
– Вероятно, да. – Ну вот зачем мне вервольф, да еще такой вежливый, нужен в живом или мертвом виде? С моей должностью частями его тела, пусть даже весьма дорогостоящими, торговать несолидно будет, как трофей он тоже будет маловат. – Но только ответь еще на один вопрос – чего ты высмотреть-то намеревался? Какую информацию хотели получить ваш вожак стаи и тот старейшина вампиров?
– Просто после того, как вы выгнали предыдущего посланника… – продолжения фразы я не дождался, вместо нее от находящегося на расстоянии всего в какой-то метр оборотня, за время беседы подобравшегося практически вплотную, пришел невероятно сильный удар, просто вскрывший мне грудную клетку, несмотря на надетую поверх нее кирасу. Руки вервольфа трансформировались в мохнатые лапы с выступающими из кончиков пальцев пятисантиметровыми когтями, и всем этим арсеналом, насчитывающим ровно десять единиц холодного оружия, он полосовал со скоростью и мощью циркулярной пилы. За ту пару секунд, которая понадобилась живому артефакту, отреагировавшему на угрозу куда оперативнее своего растерявшегося и паникующего носителя, проткнув монстра щупальцами в десятке мест и просто отгрызя ему сначала верхние, а затем и нижние конечности, наш совместный организм потерял не меньше пары литров крови, несколько килограммов мяса и даже одно ребро. Две стрелы, выпущенные в спину оборотня не потерявшими бдительности эльфами, видимого эффекта не произвели, видно, серебряные наконечники у ушастых или отсутствовали вовсе, или оказались бракованными. Тварь явно пыталась дорваться до сердца, и, кажется, лишь тот факт, что в моей плоти находился магический паразит-симбионт, не дал ей проломиться через хлипкую преграду насквозь.
– Но, – голосок проснувшейся Симоны срывался, она явно не могла поверить в картину, представшую перед ее глазами, – он же не хотел! Не хотел! И чар на нем не осталось!
