Нищий барин (СИ) - Иванов Дмитрий

Земли много, а крестьян мало, откуда взяться доходам? Смотрю записи мамы и вижу, что мы с трехсот душ в былые годы скатились до сотни. Продали большую деревню пятнадцать лет назад этому самому Велесову, когда папа на войну ушёл. С Наполеоном. Что интересно, я в теле Лешки по-французски шпарю бегло — жила у нас училка из Франции. Померла лет пять назад.

Собираюсь к своему сельскому старосте. Имя его — Иван, имеет коня, семь коров, вола и много прочей живности в хозяйстве. Двадцать пять десятин сеет. Мог бы и вызвать, но мне интересно посмотреть, как он живет. Иду с Мироном и Тимохой. А как иначе — идти-то не знаю куда! Но всё оказалось рядом, добрались быстро.

Высокая ограда, по виду новая — дерево ещё не потемнело. Мощные ворота. Стучим. Нам открывает калитку парень лет двадцати, который меня узнал, и сразу в поклон. Уважительный. Открываются ворота. Вроде минута всего прошла, как мы постучались, а уже из дома бежит тетка лет сорока пяти, не иначе жена старшины (может, и помладше она будет, тут трудно возраст, особенно у женщин, угадать) с хлебом и квасом в руках, а следом выскакивает девица, рыжая, как солнце, неся графин со стопками! Вот это сервис! Двор не меньше моего, с хозяйственными постройками, да и сам дом выглядит ухоженным.

Открывается дверь дома и по ступеням спускается мужик. Бородатый по здешней моде, в расшитой узорами рубахе, в кожаных сапогах. Ну, чисто барин!

Кланяется мне в пояс.

— Здрав будешь, Алексеей Елексеевич, — немного перевирает моё отчество дядька.

Сзади довольно крякает Мирон и язвительно хмыкает прожжённый армянин Тимоха.

— Никак ждал меня, Иван Митрофанович? — восклицаю я.

— Два месяца жду! Господь милостив, вот сподобился барина увидеть, — ещё раз отвешивает поясной поклон Иван.

Это он щас на что намекнул? Что я два месяца бухал?

Заходим в дом. На пороге мне подносят чарку водки, или что там прозрачное в графине плескается? Закусываю хлебом и кусочком сала.

— Не гневайся, барин, нет в том моей вины! Корчма-то государственная, как я могу мужикам запретить туда ходить? — отвечает Иван на мой упрёк в поголовном пьянстве в деревне. — Сейчас нас батюшка окормлять будет, он и наставит на путь истинный!

— Такой наставит, — подтверждает Тимоха, вспоминая лютый нрав батюшки.

— А по второму вопросу? — буравлю взором старосту я, ибо, второй вопрос для меня даже важнее первого.

— Да с удовольствием! Завсегда рад услужить! Только не обижайся, Лексееич, сам за кучера буду, — недобро косится он на Тимоху.

Есть у моего старосты приличная бричка, а мне край башки надо в Кострому попасть: продать кое-что, купить, да, возможно, к блудным девкам зайти. Организм требует.

— Тогда с утра и поедем! — даю команду я и собираюсь на выход.

— Слышь, шеф! Возьми и меня с собой, а? Дома жена и дети, в усадьбе Мирон замучил приказами. А я тебе коня помогу выбрать! — ноет таксист-кучер.

— Ты? Коня выбрать? — насмешливо смотрю я.

— Ей богу, не вру, проснулась у меня память Тимохи этого, а он хоть и шельма ленивая был, но коней любил. Да спроси у Мирона, я за твоим конём ухаживаю лучше, чем за родным ребенком! — горячится Тимоха.

— Ну, поехали, — нехотя соглашаюсь я.

Едем мы с ночевкой, так как до Костромы около пяти часов в один конец. Староста приехал за нами рано, часов в шесть, ну тут все так встают, с солнышком вместе. Все, кроме меня. Я — барин, к тому же обычно пьяный, могу и позже встать. Бричка у Ивана заметно лучше моей сломанной. Четыре колеса, спереди одно место для Ивана Митрофановича, сзади могут и трое поместиться, если не шибко толстые попы у них. Из минусов — это полное отсутствие крыши, но этим при хорошей погоде меня не напугать. Вместимость небольшая, а нам и не товар возить в ней. А вот отсутствие рессор — это плохо! Ведь трясет на местных дорогах немилосердно.

Белогривый молодой конь старосты несет почти двести килограмм груза с приличной скоростью. Кругом однообразный пейзаж — поля да лес. С удивлением обнаружил, что я спал, несмотря на тряску. Меня растолкали уже у «Северных ворот», так они сейчас называются. Солнце в зените, а значит, дорога заняла пять-шесть часов. Проехали заставу — каменные обелиски с орлом. Кострома уже губернский город и крупная торговая пристань на Волге, вот только сколько тут сейчас живет народу — не знаю.

Заезжаем на приличный постоялый двор, ночевать тут придётся. Сейчас забронируем, так сказать, номера, пообедаем, у нас с собой провизия имеется — и на рынки, коих в городе много. Хотя сначала надо в «церкву зайти», как сказал Иван. Она тут тоже рядом — «Всехсвятская» называется. Вопреки моим ожиданиям в городе большинство построек каменные, как, например, эта гимназия для мальчиков, расположенная на Всехсвятской улице. А вот постоялый двор — деревянный, уже потемневший от времени. Тем не менее выглядит солидно.

Ставим бричку во дворе, заходим внутрь и натыкаемся на что-то типа ресепшена. Не подсказывает память название. Отдельные здания на огороженной территории — это конюшня, баня и трактир. Прежде чем заплатить, иду смотреть самые дорогие номера. Для себя, конечно. Для Ивана и Тимохи и одного хватит на двоих, за пятнадцать копеек в сутки. Я же взял номер за восемьдесят копеек: приличный, двухкомнатный, с ванной и отхожим местом. Ванну за отдельную плату надо заполнять. В номере также имеются камин, кровать, диваны. Мини-бара, жаль, нет.

Глава 11

Иван отпросился по своим делам, да он нам сейчас и не нужен, а мы с Тимохой идём в церковь, высокий шпиль которой виднеется вдалеке. Нищих и калек по пути встретили десятка два, все активно просят. Подаю по копейки троим самым молодым. Количество лавок и торговых точек поражает, их тут сотни, по моим прикидкам. Заходим на рынкок, где торгуют лошадьми и скотом разным. Тимоха присматривается к овцам. Денег я ему дам, но сейчас покупать нет смысла — как их доставить домой? Цены на хорошего коня кусаются, но я для себя решил взять что попроще на год-два, а потом поднакоплю денег и буду уже выбирать лучшее из лучшего. Но вот как поднакопить, идей пока нет. Была одна, вроде сооружения кирпичного заводика, ведь у меня в имении хорошая жирная глина имеется, и песок. Но тут в Костроме таких кирпичных заводов десятка два, как мне сказал староста. Много и суконных фабрик. По пути на рынок я даже видел завод, который колокола льёт! Но вернёмся к лошадям — хороший конь, которого не стыдно людям будет показать, стоит тут от ста пятидесяти рублей. Я и сам знаю, что кони сейчас дороги — война забрала многих, а конезаводов по разводу лошадей очень мало.

Купил-таки за двести рублей, по совету армянского товарища по несчастью, вполне приличное животное лет восьми по кличке «Мальчик». Похож немного на моего выжившего после аварии, но уже не работоспособного коня. Того на ноги не поставить уже, а на мясо жалко пускать. Самое интересное — Тимоха мне реально пригодился! Коня купили у армянина! Мой конюх с продавцом даже поговорил о чем-то по-армянски, изумив всех знанием языка. Да и торговался он как профессиональный торгаш.

У торговца лошадьми я узнал про проституток. Оказывается, есть уже такой термин сейчас. Легальных заведений нет, но на рынках и в других местах услуг подобного рода полно.

Коня мы оставили у продавца пока, затем сходили посмотреть Кремль Костромской, ни разу тоже не деревянный, ну и успели на рынок зайти, что около пристани. Рынок не рыбный, вернее рыба там тоже имелась, но был и другой самый разнообразный товар со всей Волги. Например, бочки жестяные, по сто двадцать рубликов за штуку вместимостью литров двести или больше. То есть получается, пистоль папин я продал сотни за три с половиной рублей. А тут и за двадцатку продаются, но кремниевые. Но моё оружие все же с историей! Жалко!

Зашел в книжную лавку, желая сдать ненужные книги, но делать этого не стал — берут раз в пять дешевле, чем сами продают. Зато прикупил чернил немного, на гривенник. Мои иссохлись все.