Борис Воробьев - Мир «Искателя», 1998 № 03
— Ну, не знаю, — с сомнением сказал я. Вид Хоппера мне очень не нравился. — Как долго я буду один?
— Куэлл будет часто заглядывать. Меня ты не увидишь до завтра, — нетерпеливо сказал Блэнд. — Если я не умотаю сейчас, Сэлзер заставит меня остаться и следить за ублюдком. Я единственный, кто может что-то с ним сделать.
Мне пришла в голову одна идея. Мне, конечно, не нравилось оставаться с Хоппером один на один. Я трусил от одного его вида, зато в отсутствие Блэнда мог добраться до ключа от браслета и начать действовать.
— Ну, разве что так, — сказал я, откидываясь на подушку. — Но я бы уж лучше пошел с тобой. Что ты на это скажешь?
Он ухмыльнулся.
— Моя кобылка и так заводится с полоборота, так что обойдемся как-нибудь без тебя.
Он унес пропавшую еду Хоппера, а я попробовал было поесть, но от тяжелого дыхания Хоппера, от его свирепого взгляда, направленного на противоположную стену, и от неспокойного лица меня выворачивало наизнанку. После двух-трех попыток запихать в себя пищу я оттолкнул поднос. Больше всего на свете мне хотелось закурить.
Блэнд вернулся немного погодя. Он переоделся и теперь выглядел таким щеголеватым, что я едва его узнал. При виде его разрисованного от руки галстука я чуть не стал дальтоником.
— Что случилось? — сказал он, глядя на мой поднос. — Думаешь, там отрава?
— Просто не голоден.
Он бросил взгляд на Хоппера, который опять весь подобрался в постели и вызверился на Блэнда.
— Ну, все равно не испортит мне удовольствия, — сказал Блэнд с улыбкой. — Ты только смотри, детка. Не расстраивайся.
— Мне нужно покурить, — сказал я, — и если у меня не будет сигарет, я подниму тревогу, еще не успеешь ты выйти из дома.
— Сигарет тебе не положено, — сказал Блэнд. — Вам, чокнутым, нельзя оставлять спички.
— Мне не нужны спички, мне нужны сигареты. Прикури одну для меня и оставь еще парочку. Я буду курить их одну за другой. Если я не покурю, я тоже обезумею. Ты же не хочешь, чтобы мы оба висели на тебе, правда?
Он неохотно расстался с сигаретами, прикурил одну для меня и бочком направился к двери.
— Передай Куэллу, чтоб держался от него подальше, — сказал он уже от двери. — Может, когда я уйду, он утихомирится. Что бы он ни делал, не звони в звонок пять минут. Дай мне время смотать удочки.
Хоппер вдруг рванулся к нему, но лишь слегка потревожил воздух вокруг Блэнда. Однако уже то, что Блэнд выскочил в коридор, подсказало мне, что он боится Хоппера. Боялся его и я.
Вероятно, этот день оказался самым долгим в моей жизни. Попытаться добраться до ключа от браслета в ящике комода я не смел — ведь я не знал, когда Куэллу вздумается заявиться, да и Хоппер представлял для меня проблему. Я не был уверен, как он себя поведет, если я встану с кровати. Я лишь понимал, что это у меня единственная возможность добраться до ключа и, если я ее испорчу, другой у меня не будет. Я решил предпринять попытку ночью, когда Хоппер уснет, а Куэлл тоже будет в постели. Это означало, что мне каким-то образом надо было избежать укола, а я и понятия не имел, как это сделать.
Сразу же после ухода Блэнда Хоппер успокоился. На меня он не обращал внимания и лежал, уставившись на противоположную стену, что-то бормоча себе под нос и расчесывая пятерней густые светлые волосы.
Я старался не сделать неосторожного движения, чтобы не привлечь его внимания, лежал и курил, а когда мне удалось-таки забыть о нем, я подумал, чем сейчас занимается Керман.
Как ему удалось убедить Лессоуэйза, что он автор книг по душевным болезням, было выше моего понимания, и я подозревал, что тут не обошлось без Полы. По крайней мере теперь они знают обстановку. Они знают, что Анона Фридлендер в здании. Знают о двери в конце коридора, о решетке на окне. Прежде чем выручать меня, им придется преодолеть одно из этих препятствий; а в том, что они придут мне на помощь, я не сомневался. Проблема заключалась лишь в том, как они это сделают.
Примерно в половине пятого дверь толкнули, и вошел, неся подносы для чая, молодой парень в такой же белой униформе, как и у Блэнда. Он был хилого телосложения, тощий и долговязый. Его худое продолговатое лицо имело серьезное, сосредоточенное выражение: ни дать ни взять лошадь, участвующая в забеге. Да и во всем его облике было много лошадиного, например, откляченная нижняя губа и огромные зубы. Я бы нисколько не удивился, если бы он вдруг заржал на меня. Но он этого не сделал, а улыбнулся мне.
— Меня зовут Куэлл, — сказал он, ставя поднос на тумбочку. — Вы мистер Сибрайт, так ведь?
— Нет, — ответил я. — Я Шерлок Холмс. И на вашем месте я бы не подходил к Уотсону. Настроение у него препаршивейшее.
Он окинул меня долгим, встревоженным взглядом. Судя по выражению его лица, я догадался, что при сумасшедших он недавно.
— Но это же мистер Хоппер, — терпеливо, будто обращаясь к младенцу, сказал он.
Хоппер уже сидел в постели, сжимая и разжимая кулаки и сердито глядя на Куэлла.
У Куэлла хватило ума понять, что Хоппер не в настроении играть в ладушки. Он разглядывал Хоппера, как, вероятно, человек мог бы разглядывать тигра, который неожиданно появился у него в гостиной.
— По-моему, мистер Хоппер не хочет, чтобы к нему приставали с чаем, — сказал я. — И на вашем месте я бы до возвращения Блэнда держался от него подальше.
— Вряд ли получится, — с сомнением сказал Куэлл. — Доктора Сэлзера нет, а Блэнд не вернется раньше полуночи. Ему, право, не следовало бы уходить.
— Теперь уже слишком поздно из-за этого переживать, — заметил я. — Растворись, браток. Отряхни прах со своих ног. А если бы ты принес мне на ужин немного виски, я был бы тебе очень признателен.
— Боюсь, пациентам не положено спиртного, — серьезно сказал он, не отрывая глаз от Хоппера.
— Тогда выпей немного сам и приди и подыши на меня, — сказал я. — Даже это лучше, чем ничего.
Он ответил, что к спиртному не прикасается, и ушел, озадаченный, с выражением страха на лице.
Хоппер уставился на меня, и под неотрывным взглядом этих вызверившихся глаз мне стало не по себе. Я надеялся, что наручник у него на ноге достаточно крепок и выдержит его напор, если ему вдруг придет в голову попытаться вырваться.
— Я все думал, Хоппи, — заговорил я, произнося слова медленно и четко. — Что надо сделать, так это перерезать глотку этому ублюдку Блэнду и выпить его кровь.
— Да, — ответил Хоппер, и звериный блеск в его глазах стал слабеть. — Мы это сделаем.
Я подумал, безопасно ли попытаться достать ключ прямо сейчас, но решил воздержаться. Я не был уверен в брате Куэлле. Застань он меня за этим делом, его и без того мрачная молодая жизнь омрачилась бы еще больше.
