Владимир Аренев - Конец света с вариациями (сборник)
– Там, в зале, баба словила пулю. А должна была словить ты. Теперь молчи. Все разговоры потом. Когда выберемся. Если выберемся. Молчи, сбавь шаг и улыбайся.
Она шагала, она молчала, она улыбалась (хотелось бы взглянуть потом на эту улыбку). В холле он усадил ее на диванчик, метнулся куда-то. Вернулся быстро, через считаные секунды. Ей показалось, что прошла вечность. За вечность она успела понять, что произошло. Да, там стреляли. Да, стреляли в нее – недаром же прожектор разлетелся над головой, осыпав стеклянной крошкой. Или не в нее. В него. Или в них обоих. Но стреляли всерьез, без дураков. Настоящими пулями. Способными убить. Его жестокий и кошмарный мир ворвался следом за ним. А она идиотка.
На констатации этого факта вечность закончилась. Появился Егор, вновь потянул за собой.
– Выходим на парковку. Держись рядом и мгновенно выполняй любую команду.
– Ключи… – безжизненно произнесла она. – В сумочке, в зале…
– Плевать. На твоей нельзя… Потом заберешь и ключи, и тачку.
На улице уже стемнело. Парковка выглядела зловещей. Погасшие фары машин уставились, как глаза оцепеневших чудовищ. Оцепеневших, но готовых в любой момент ожить и растерзать. Казалось, что в какой-то из машин сейчас опустится стекло или распахнется дверца, высунется черный хищный ствол, и…
– Забейся за колонну и не отсвечивай. Я сейчас вернусь.
Он быстро, почти переходя на бег, пошел вокруг здания, к главному входу. Юля разглядела в его руке не то кепку, не то фуражку, вяло удивилась: когда и у кого, а главное, зачем успел умыкнуть? И выполнила команду – укрылась за колонной от немигающих взглядов фар.
На парковку вкатила машина, развернулась. «Бугатти». Она вздохнула. Нормальные люди. На нормальной машине. Из нормального мира. А она… Ей захотелось вернуться в зал ресторана. И убедиться: там все в порядке. Кошмар рассеялся. Мир остался прежним и прочным.
Дверца «Бугатти» приоткрылась. Егор призывно помахал рукой. Она шагнула вперед неуверенно, сомневаясь: может, все-таки вернуться в зал?
– Быстрее, – поторапливал он. – Скоро здесь будет вся королевская рать. При поддержке авиации и бронетехники. Полночи проведешь, давая показания. Говорил же: в пельменную надо ехать!
Она засмеялась. Не веселым смехом, а скорее истерическим. Смеясь, она села в машину. «Бугатти» вырулил со стоянки и укатил. Машины с мигалками подъехали через три минуты.
Первые полчаса Егор кружил по городу, по видимости, бесцельно. Как она потом поняла, просто давал ей время прийти в себя. Оклематься.
Она пришла и оклемалась, она умела быстро вскакивать на ноги после нокаутирующих ударов судьбы. Оклемалась и тут же начала обвинять:
– Ты угнал машину… А я пособница.
– За кого ты меня принимаешь? В жизни не унижался до кражи.
– Еще хуже… Значит, я пособница грабежа? Или разбойного нападения? Сколько мне полагается?
– Расслабься… Имел место факт добровольной передачи имущества. Ты не поверишь, но есть такие глупые дельфины: подкатывают к ресторации и сами отдают и тачку, и ключи с имкой, как только увидят фуражку с оранжевым околышем.
Она тяжело вздохнула. Но оплакивать свою печальную судьбу соучастницы перестала. И даже посоветовала:
– Не вздумай держать меньше ста двадцати.
– Не маленький, сам знаю…
Если ехать на «Бугатти» или другой машине того же класса, законопослушно придерживаясь установленных в городе ограничений скорости, постовые начнут махать своими жезлами. Ибо сообразят: или машина угнана, или владелец ее сотворил нечто серьезное и старается теперь быть святее папы римского. Может, у него криминальный труп в багажнике…
Сильно разгоняться тоже не рекомендуется. Сто двадцать – золотая середина.
– Удачно сходили поужинать, – без малейшей иронии сказал Егор, вырулив на Лиговку.
– Любопытно… Боюсь представить, как выглядит неудачный ужин в твоем понимании. Очень кроваво выглядит, я полагаю.
– Я не о том… От пуза натрескаться в дорогом кабаке и ни копейки не заплатить, – не каждый день такое удается. Удачно зашли.
– Куда мы едем? – Она заметила, что машина перестала бесцельно кружить и катится куда-то вполне целеустремленно.
– В одно местечко… Отсидишься, пока я разберусь, кто стрелял и зачем. Не люблю, когда вокруг пальба непонятного происхождения… Раздражает.
Тут она взорвалась.
– Мне незачем отсиживаться!!! Это твоя стрельба! Вернее, по тебе! Ты притащил это дерьмо из своего мира! Ты! И теперь тянешь туда меня! А мне там нечего делать! НЕЧЕГО!!! Останови. Я выйду.
– Хорошо, остановлю. Но сначала скажи: ты часто бываешь в том ресторане?
– Ну… бываю… не каждый день…
– Раз в неделю? Раз в месяц? Еще реже?
– Скорее чаще. В среднем два-три раза в неделю. Удобно расположен, кухня хорошая…
– Попробуй включить свои профессиональные качества. Ты провела достаточно журналистских расследований заказухи, чтобы представлять механику. Я впервые был в заведении. Попал туда случайно, даже для себя неожиданно. Пусть меня срисовали прямо на входе – можно за два часа организовать и исполнить покушение?
Она молчала. Егор не открыл ей никаких Америк. Она все понимала не хуже его. Но мозг отказывался от этого понимания, искал любую зацепку, любую альтернативную версию.
– Ты прав, – сказала она; таким же тоном сообщают, что кто-то умер. – И что теперь делать?
– Твой телефон остался в сумочке?
– Нет, с собой.
Она терпеть не могла носить мобильник в сумочке. Потому что ее сумочка напоминала хозяйство известного помещика Плюшкина в миниатюре… В общем, совсем не комильфо демонстрировать содержимое, когда зазвонит телефон, завалившийся на самое дно.
– Отключай немедленно. И батарею вынимай. С ней и по выключенному запеленгуют.
– Я угодила под арест… А право на один звонок?
– Отключай. Позвонишь с моего.
Напоследок она просмотрела список неотвеченных вызовов, отметила: Брутман трижды пытался связаться.
Прозвучала прощальная мелодия, экран погас. Она продолжала держать аппарат в руке. Словно забыла о нем.
Брутман… Стреляли… Не попали… Стреляли… Не попали…
– По-моему, один человек пытался… – начала она неуверенно.
– Приехали, – сказал Егор.
Приехали. Приплыли. Влетели. Вляпались. Богат русский язык, но сколько синонимов ни подбирай, суть дела не изменится: дальше дороги нет.
Засаду выставили с умом. Сразу за тем местом, где Боровая подныривает под железнодорожную ветку. Проезжая часть сужалась и круто поворачивала, поневоле приходилось сбрасывать скорость. При этом насыпь полностью скрывала от глаз то, что впереди.
Впереди, метрах в тридцати за насыпью, стоял БТР, перекрывая две полосы из трех. Не армейский, полицейская модель – броня тоньше, вес и габариты меньше – но на таран даже грузовиком не взять. Рядом стояли две дэпээсных легковушки.
