Евгений Акуленко - Ротмистр
Погода благоприятствовала, полозья по накатанной колее летели со свистом, и спустя неделю с небольшим, процессия вкатила в Кельн. Благостное впечатление о поездке омрачали всего две вещи: лифляндские клопы постоялых дворов, приходившие в неистовство от вкуса русской крови, и вечно брюзжащий Слим. Пришельцу то дуло, то жарило от печки, то дуло и жарило одновременно.
– Я вам, Йохан, служебное взыскание объявлю, – почесываясь, обещал Ливнев. – Вас взяли, как путеводителя, в надежде, что вы каждый европейский трактир знаете, а тут такая оказия…
Вортош подзуживал:
– Дражайший Йохан, вероятно, решил попотчевать на славу своих заграничных собратьев по пищеварительному аппарату…
Юноша на колкости коллег не реагировал, меланхолично глядя за окно.
Во дворце господ из России встретили прохладно. А сказать по совести – вообще никак не встретили, только и спасибо, что не прогнали. Дородный бюргер-дворецкий скупо осведомился, откуда такие явились и сколько потребуют за изведение духа.
Само собой господа уже открыли рты, чтобы в голос заверить, что денег за труды не возьмут. Спасло то, что туговато с немецким у господ, а то спровадили бы, как проходимцев, за милую душу. Ревин нашелся быстрей, и озвучил сумму не то, чтобы маленькую, но и не заоблачную, так, с серединки на половинку, аккурат под представления херра дворецкого о том, сколько изведению призрака и должно стоить.
– Гут, – дернул двойным подбородком немец и определил делегацию в помещения для прислуги.
– Будто иванушки безродные, – терзался Ливнев, – что на ярмарочной площади за сапогами счастия пытать явились…
– Будет вам, – утешали, как могли, коллеги. – За делом ведь ехали, не за этикетом…
Но на следующий день все соизволили убедиться, насколько Матвей Нилыч оказался прав.
Вместе с господами на охоту за привидением соизволил отправиться некто Мессинг, представившийся скромно, без изысков, действительным магистром магнетизма, гипнотизма и электричества, и отец Фрументий, какой-то заезжий батюшка из-под Таганрога, путешествующий по Европе, и, судя по всему, в дороге заметно поиздержавшийся. Господа попробовали протестовать, но дворецкий оказался несгибаем.
– Если вас по одному пускать, так десяти лет не хватит, – поднял брови он.
И напутствовал строго, чтобы во дворце не пачкали, обивку не портили, посуду не колотили. Сроку на все изыскания установил три дня. Не управились – ауффидерзейн!… Ибо вас таких, мол, целая рота. И магистры, и бароны, и экзерсист из Ватикана, кого только нет. Даже двое папуасов с бусами. Да все так и норовят к рукам приклеить то серебреный канделябр, то блюдо с росписью…
Маэстро Мессинг явился с ног до головы обвешанный сложным реквизитом. Еще хуже обстояло дело с его помощником, худеньким юношей лет семнадцати. Тот просто-таки гнулся под тяжестью всевозможных тубусов, узлов и ящиков. Отец Фрументий экипировался попроще: кадило с облезшей позолотой, огарок толстой свечи и внушительных размеров крест, которым запросто можно было отмахнуть татя на большой дороге. Конкурирующие партии оглядели друг друга с одинаковой неприязнью и разбрелись по разным закоулкам дворца, благо таковых имелось вдосталь.
Поросту бороздить просторы огромного трехэтажного здания с мансардным этажом и подвалами не имело смысла, тем более в поисках неизвестно чего. Поэтому господа первым делом наведались в гости к главному дворцовому инженеру, знающему интерьеры королевской резиденции не понаслышке. Инженер выглядел устало, но надо отдать ему должное, встретил делегацию, не дрогнув лицом, хотя можно себе только вообразить, сколько подобных встреч ему пришлось составить за последнее время с разного рода публикой.
– Если вас интересует место убийства, – без энтузиазма произнес он, – попросите слуг, они проводят…
– Место убийства кого? – не понял Ливнев.
– Придворной фрейлины…
– Гм… Вообще мы по другому вопросу… Мы ищем… Как бы сказать…
Инженер вздохнул и устало помассировал уголки глаз.
– Нынче все ищут одно и то же… – видя непонимание господ, добавил: – По преданию привидение Гогенцоллернов или, иначе, Белая женщина есть душа убиенной фрейлины ее величества…
– Если позволите, мы бы хотели осмотреть иные помещения, – произнес Ревин. – А именно – комнаты, к коим примыкают разного рода кладовки либо закутки, преимущественно с дощатым полом или слуховыми отверстиями.
– О! А вы ведь немец? – удивился инженер. И неизвестно чему больше, странной просьбе или чистому произношению.
– Увы, – склонил голову Ревин, – родом из других краев…
– Да? Жаль… Знаете ли, – протянул инженер и задумчиво потянулся к вороху чертежей с пушистыми краями, – таких мест отыщется не один десяток…
– А не могли бы вы указать, где наиболее часто является… дух?
Инженер развел руками.
– Однозначно нет. Время от времени жалуются на библиотеку… Верхней галереей стараются лишний раз не ходить…
– А вы? – прищурился Ливнев. – Вы встречали призрака?
– Нет, – помедлил с ответом инженер. – Ничего определенного… Но я видел тех, кто видел…
– А как с ними побеседовать? Где они?
– В лечебнице, – инженер дернул плечом.
И недвусмысленно повращал пальцами у виска.
Ливнев с Йоханом отправились в больницу побеседовать с очевидцами, Ревин с Вортошем остались во дворце. До поздней ночи бродили они по бесчисленным залам, спустились в конюшни, посетили кухню и чердак, но ничего необычного не заметили. Один раз, правда, поспешили на истошный женский крик, но тревога оказалась ложной, то горничная повстречалась с крысой. Посещение лечебницы также результатов не принесло, пациенты несли полную околесицу и выглядели крайне напуганными.
– Ничего, – развел руками Йохан. – Душевное помешательство. У многих, боюсь, необратимое.
А вот маэстро Мессинг, напротив, излучал оптимизм. По собственным заверениям он напал на верный след, и вопрос изгнания привидения был делом времени.
Магистр не обманул. На следующий день внутренние покои потряс жуткий грохот. Что-то взрывалось, хлопало, источая пороховую вонь, по стенам плясали фиолетовые огни, с диковинных устройств змеились электрические молнии. Мессинг бился посреди этого священнобуйства в магнетическом экстазе, рискуя нанести королевским интерьерам невосполнимый урон, взмокший ассистент что есть мочи вращал педали динамической машины. Посмотреть на представление сбежалась прислуга и встревоженные стражники. Приковылял на шум отец Фрументий, уселся тяжело на мягкую стулу, вытянул натруженные ноги и со вздохом перекрестился. С балкона второго этажа с любопытством взирали на происходящее господа из России.
