Евгений Прошкин - Слой Ноль
— Здесь нельзя... умирать нельзя... — машинально повторил Виктор и оглядел всех троих.
Они только прикидывались, что им не страшно. Или даже и не прикидывались — просто он сам, Президент Мухин, разучился бояться и видеть страх в других. Что могло его напугать с таким начбезом, как Вовик, да с двадцатью лучшими охранниками в каждой смене, а если по форс-мажору, то и с сотней... Да что там сотня! Весь спецназ ГРУ к его услугам, все краповые и-какие-там-еще береты, все боевые пловцы, вся десантура, все ВВС, ВМФ, ПВО, а если очень сильно обидят, то и стратегические войска с двадцатью тысячами боеголовок — и однозарядных, и разделяющихся, и прочих-всяких-разных...
Конечно, страх как ощущение в нем не пропал, но он приобрел иное качество: страх задеть рукавом бокал на ужине у испанского короля, страх возвышения оппозиции и... все-таки страх смерти. Не метафизический, а унизительно бытовой: страх, что однажды ты перестанешь Быть.
Мухин вспомнил, как теоретизировали они о планах Макарова, и убедился, что все это не было домыслами. Прошло не так много времени с тех пор, как он впервые встретился с Костей и осознал, что смерти, в принципе, нет... но он уже привык, он намертво успел привыкнуть и к своему бессмертию, и к той неограниченной свободе, которую приобрел, утратив самое главное, что дала человеку природа, — инстинкт самосохранения. Он, Витя Мухин, не везунчик и не герой, перестал цепляться за жизнь, перестал трястись за свое тело и этим стал выше других — всех, включая и Президента Мухина.
Так ему казалось раньше.
Теперь, в шаге от победы, он наконец понял, что случится, когда они заглушат Установку. Да ничего особенного. Десяток перекинутых — или миллион?.. сколько их бродит по слоям? — превратятся в обычных людей. Они станут равны своим оболочкам и дальше будут жить как все, со страхом смерти. С тысячекратно возросшим ужасом перед пустотой, через которую они проходили буднично и легко, как через тамбур электрички. Они выключат Установку и сами себя погубят — не на сто процентов, но на девяносто девять в периоде. Отрежут себе дополнительные возможности, отдадут все, чем обладали сверх человеческой меры. Они вернутся в стадо — исключительно добровольно. Иначе, если позволить миграции дойти до нулевого слоя, они потеряют и это.
— А может... — неуверенно произнес Мухин. — А стоит ли оно того?..
— Не дури, Витя! — сказал Борис.
— Синица в руках, да?..
— Журавли-то наши улетели. Хватит уж, попользовались... Вариантов нет, остался только худший, макаровский. Он ведь тоже к одному слою все сведет, но не к этому, а к своему. А при таком ассортименте, как там у него, я думаю, будет еще менее симпатично, чем здесь.
— Да... Да, наверно, ты прав...
— Виктор Иванович! — Вовик скривился, будто у яего одновременно заболели зубы, почки и желудок. — К вам тут еще народ рвется. Я уж и не знаю... Сегодня всех пускать или как?
— Кто там?
— Представился телезрителем Корзуном... А, вы же на его вопрос отвечали! Корзун Матвей Степанович, кажется. И еще один тип, назвался по фамилии. Шибанов.
— Пусть идут, — разрешил Мухин. -Куда идут?
— Сюда.
— Есть, понял, будет сделано... — сокрушенно произнес Вовик.
На улице окончательно стемнело. В небе грохнуло, и пустая стоянка перед зданием телецентра озарилась голубым. Едва Корзун с Шибановым добежали до машины, как ливанул дождь. Омоновцы из оцепления подняли воротники и принялись тихонько пританцовывать.
— Все на месте? — спросил Шибанов.
— Нет еще. Ждем двух боевиков и двух алкоголиков, — сообшил Вовик, раскрывая большой черный зонт. Корзун на ходу запрыгнул в распахнутую дверцу и, лишь увидев Мухина, сообразил, куда он попал.
— Телевизор я смотрел, — сразу объявил он. — Впечатлило.
Через минуту на черном «БМВ» с тремя мигалками привезли Сапера и Костю — прямо в больничных халатах. «Самый Активный Племянник Еж Раков» был невообразимо худ, с последним коричневым зубом во рту и грязными трясущимися руками. Виктор все ждал когда Сапер попросит выпить, но тот терпел. Константин выглядел значительно лучше, хотя глаза у него сияли как стоп-сигналы.
— У нас с Костей больнички заборами соприкасаются, — пояснил Сапер. — Соседи мы, во как...
Спустя еще пару минут прибыли Петр с Ренатом. Ренатик явился на аудиенцию к Президенту в кирзовых сапогах. За левым голенищем омоновцы обнаружили у него какой-то музейный револьвер, за правым — «финку». Мухин отнял у начбеза рацию и, вызвав «самого главного», поинтересовался:
— Ты кто будешь, в каком звании? Майор? Хорошо, майор. Какие погоны хочешь завтра пришить?
Вскоре Ренат был уже около лимузина, правда, таки без оружия.
— Куда поедем? — спросил он, забираясь внутрь. Вдесятером на двух сиденьях было тесновато. Людмила нашла панель кондиционера и включила его и полную мощность.
— Матвей... — Борис посмотрел на Корзуна. — Ты чего молчишь?
— А ехать-то? Ехать прилично... Местечко называется Кетой.
— Это где ж такое? Точно не Подмосковье...
— Кетой — это, Боря, остров в Тихом океане.
Петр и Костя присвистнули.
— Территория-то наша?
— Центральные Курилы, — уточнил Корзун.
— Тогда нет проблем, — откликнулся Мухин. Вовик! Самолет готов? — спросил он, высовываясь из
машины.
— Пять минут, Виктор Иванович. Только... извините, я вас в этой компании не отпущу.
— Кстати! Ты узнал про Установку?
— Я думал, вы шутите... Слишком мало информации. «Аппарат», «Установка»... «мир на куски»... Звучит сомнительно, Виктор Иванович. Я бы на вашем месте...
— Ладно, ладно. Да, забыл тебя предупредить — ты же в отпуске, Вовик. Со всей своей кодлой.
— Не понял...
— Все ты понял. — Виктор захлопнул дверь.
— И еще водила, — проронил Немаляев. Мухин опустил в передней спинке звуконепроницаемое стекло.
— Тебя, кажется, Серегой зовут? Вот что, Серега, Ключ — в замке, сам — на выход. Бегом.
— Чур, я поведу! — загорелся Ренат.
— Сиди! — одернул его Костя. — Я!
— Ты же полчаса как из дурдома вышел... — проговорил Петр.
— Заткнулись все! — рявкнул Мухин. — Блин... Кто у нас Президент?! Ни разу такой тачкой не управлял... Пятьсот «лошадей» под капотом, коробка-автомат да еще зеленая улица... Чума!
— Да еще менты честь отдавать будут! — добавил Ренат. — В натуре, чума...
Глава 33
В Домодедово-2 Вовик приехал быстрее — на то он был и начбез, чтоб везде успевать. Президентский «Ту-134» с триколором во весь борт стоял возле терминала. Вокруг заняли огневые позиции стрелки в черном.
— Не пойдет, — заявил Немаляев, выбираясь из лимузина. — В этот гроб с крыльями и сам не поднимусь, и вам не позволю.
