Юрий Брайдер - Щепки плахи, осколки секиры
– Дорогие товарищи арапы! Поздравляю вас с праздником – международным днем змеи-мамбы! – гаркнул он. – Ура, товарищи!
Арапы, в многочисленных стычках с бледнолицыми соседями хорошо изучившие смысл слова «Ура!», дружно поддержали Левку.
– Да ты, никак, ошалел! – толкнула его в спину Анна Петровна. – Плетешь невесть что!
– Мне можно, – возразил Лева с достоинством. – Я с того света только что вернулся.
– С какого еще того света, милок? – возмутилась Анна Петровна. – С тобой если что и случилось, так только обморок от страха. Змеи испугался? А кто перед этим целый кувшин противоядия выкатил, как не ты? Теперь тебе со змеями даже целоваться можно.
– Бабуся, на что ты намекаешь? – к спору подключилась и Лилечка. – Еще неизвестно, кто здесь змея! Устроила балаган на радость своим черномазым! Если бы я знала, что у тебя на уме, ни в жизнь не согласилась бы участвовать. Это же надо придумать – на живого человека змею натравливать! Риск-то какой!
– Как раз и никакого! Я вот на нем все яды и противоядия заранее перепробовала! – Анна Петровна кивнула на горбуна. – Нгаи, покажи!
Колдун, интуитивно понявший, чего от него хотят, протянул вперед обе руки, на которых виднелись характерные следы змеиных укусов, и уже почти зажившие, и совсем свежие.
Тут уж, как говорится, крыть было нечем. Впрочем, бабушка тут же постаралась перевести разговор на другую тему.
– Уж раз так все сложилось, то свадьбу, хочешь – не хочешь, а играть придется, – сказала она примирительным тоном. – Все сделаю, как обещала. И угощение выставлю, и приданое дам.
– Просто восторг! – воскликнула Лилечка. – Мы погрузим сундуки с добром на коров и погоним стадо в Отчину.
– Не только сундуки, но и котлы! – напомнила бабушка.
– Тем более!
– Скажите, а сколько примерно у вас длятся свадьбы? – осторожно поинтересовался Цыпф.
– Как когда, – ответила Анна Петровна. – Но не меньше тридцати дней.
– Нет, это нам не подходит, – развел руками Лева. – Я, конечно, не против, вы не подумайте… Но нас дома люди ждут.
– И в самом деле, лучше повременить, – поддержала его Лилечка. – Ну что это за свадьба по дикарскому обычаю. Я же крещеная. Желаю в церкви венчаться или, в крайнем случае, в кастильском храме. Чтоб все было по закону.
– Ну как хотите, – надулась Анна Петровна. – На вас ведь не угодишь. Из молодых, да ранних… Пошли, Нгаи.
– Бабуся, не обижайся, – Лилечка обняла ее. – Я тебе и в самом деле за все благодарна. Но не до свадьбы нам сейчас…
На следующий день в доме Анны Петровны состоялся большой совет вождей саванны. Ради такого случая подача спиртного была строго ограничена, и арапы, заранее настроившиеся на длительную дармовую попойку, выглядели хмуро. Зато их суждения, как надеялась Анна Петровна, должны были отличаться трезвостью и здравомыслием.
После обычного для таких мероприятий обряда по умиротворению духов слово для доклада взял Лева Цыпф.
Как и большинство людей, мировоззрение которых сложилось под влиянием книжных знаний, он в своих доводах не умел снизойти до уровня аудитории. С арапами, искренне полагавшими, что все сущее на свете, в том числе и люди, создано в незапамятные времена божественным кузнечиком-богомолом, Лева разговаривал так, словно все они имели по крайней мере неполное среднее образование. Единственное, что хоть немного выручало слушателей, это отсутствие в местном языке слов, обозначающих всякие отвлеченные понятия, что вынуждало Леву максимально упрощать свои сентенции.
В общем и целом смысл его речи сводился к тому, что злокозненные силы, в свое время похитившие солнышко и наславшие на мир вечные сумерки, на этом не успокоились. Начинается новый этап драмы. За гибелью неба должна последовать гибель земной тверди. Камень, песок и глина превратятся в хищников, пожирающих все, что обеспечивает человеку существование в этом мире. Реки станут потоками огня, равнины разверзнутся и поглотят стада, а холмы будут гоняться за людьми, как взбесившиеся носороги. Род человеческий сгинет навсегда. На его месте будут жить каменные дети злых богов. Однако есть в мире могущественные существа, которым небезразлична судьба людей. За главного у них великий колдун, известный в саванне под именем Белый Чужак. О его сверхъестественных способностях известно всем. Помогают ему хозяева нижнего мира, неуязвимые и могучие варнаки, которых арапы называют «людьми-бегемотами». Белый Чужак согласен возглавить переселение народов в чудесную страну, где каждый обретет покой, благоденствие и телесное здоровье. Правда, дорога в этот благословенный край будет тяжелой. Поначалу она даже может кое-кому показаться непосильной. Идти придется сквозь жару и мрак, а то, что имеет здесь один вес, там станет втрое тяжелее. Но тот, кто осилит эту дорогу, обретет вечное блаженство для себя и своих потомков.
По ходу выступления Леву никто не перебивал – здесь это было не принято, – но стоило ему только умолкнуть, как посыпались вопросы, и по-детски наивные, и по-иезуитски каверзные.
– Ты зовешь нас в мир теней? – спросил один из вождей, который, судя по возрасту, одной ногой уже стоял на пороге этого самого мира. – Туда, куда улетают души, покинувшие мертвые тела?
– Нет, это мир живых людей, – твердо ответил Лева. – Там можно наслаждаться едой, питьем, женщиной, умной беседой. Там есть все, без чего человеку нельзя обойтись. Но там нет ничего, что укорачивает жизнь или причиняет страдания. Ни болезней, ни распрей, ни хищных животных, ни злых соседей.
– Ты сказал, что Белый Чужак собирается увести в счастливую страну все народы? Я правильно понял? – спросил другой вождь, имевший на лице отметину от пистолетной пули.
– Да, – кивнул Лева.
– И твоих братьев, не раз обагрявших своей и нашей кровью великую реку? И желтолицых разбойников из Степи? И одетых в железо алчных слуг распятого Бога? И даже рогатых детей первого на свете братоубийцы? Как же мы сможем ужиться рядом?
– Страна, о которой я вам рассказывал, – не просто место для жизни, – волшебный источник, смывающий грязь не только с тела, но и с души, – начал объяснять Лева. – Каждый, кто поселится там, превратится совсем в другого человека. Зло, засевшее в душах, исчезнет, а добро даст обильные всходы. И белые, и желтые, и черные станут одним народом, навечно забывшим распри… Впрочем, рогатых это не касается. Они уже преступили ту грань, которая не позволяет зверю вернуться в мир людей.
– Какой скот пасется на лугах этой благословенной страны? – вопрос задал совсем еще молодой арап, вместе с Левой участвовавший в состязании женихов. – И много ли его там?
– Луга, леса и реки этой страны населяют только эфемерные существа, единственное предназначение которых – радовать человеческий глаз, – понятие «эфемерные» он перевел как «нечто более легкое, чем туман».
