Сергей Афанасьев - Звездный странник
Девушка отстранилась.
— Что ты? Что ты? Начальство, люди кругом, нельзя… — И она, словно фея, скрылась в аппаратной.
Щелкнул входной кодовый замок и в зал радостно влетела Ники. Наверное, спускалась вниз, к оперативникам. Она легкой кошачьей походкой прошлась по рядам, остановившись за спиной Закира, который в это время увлеченно убирал блеклый фон на снимке полуобнаженной женщины — чтобы потом его (фон) заменить на другой, посимпатичнее, и поставить на свой компьютер на заставку, сменив старую, уже привычную и порядком надоевшую.
— Она что? — наивно спросила Ники. — Была в платье?
— Конечно, — небрежно согласился Закир, прекрасно понимая, что снять на снимке одежду с женщины невозможно — мало ли там какое тело может оказаться — все в веснушках, дряблое, или вообще исколотое татуировками.
— Какими ты делами увлечен на работе! — протянула девушка, оценивающе рассматривая изображение.
— А хочешь, и тебя так сделаем? — спросил Закир не оборачиваясь и не отвлекаясь от творческого процесса.
— Лучше ту фотографию, с Нового Года, где мы с тобой целуемся за столом. И по пояс.
— И еще что бы ты в легком платьице и у меня на коленках.
— А это еще зачем? — чуть удивилась Ники.
— Ну как же, — почти возмутился Закир. — Для большей привлекательности. Ведь народу будет жутко интересно — что же там под платьем происходит на самом деле?
— Фу ты! — фыркнула девушка, — Только об одном и думаешь.
— А знаешь, — обернулся Закир с серьезным лицом. — Может я какой-то неправильный. Но когда я нахожусь рядом с красивой девушкой, и говорю с ней только по работе о каких-то дурацких графиках и планах, я чувствую себя полным идиотом.
— Кстати, о женщинах, — заметил Густав. — У Ланы сегодня последний день в нашей группе.
— Да, действительно, — кивнула Ники. — Так грустно всегда бывает. Вот привыкаешь к человеку, и вдруг он уходит. К тому же навсегда, добавила она таким тоном, словно вот-вот готова была заплакать.
— Бывает, конечно, и такое, — согласился Закир и погладил девушку по плечу и тонкой шейке. — Не переживай. В жизни всегда так — кто-то приходит, кто-то уходит… И не хороним же ведь в конце-концов.
— Надо бы проводы организовать, — сказал Густав. — Скинуться по полтиннику.
— А шеф? — осторожно спросил Закир.
— А что шеф? — переспросил Густав. — Их отношения — это их отношения. А проводы устраивает все-таки отдел.
— Конечно, — вмешалась Ники, слегка дотрагиваясь до уголка правого глаза и придерживая другой рукой руку Закира на своем плече. — Кто будет собирать?
— Я думаю, вы с Закиром сходите, купите все необходимое, подарок там подберете на память…
— Точно! — вдруг спохватилась Ники. — Чтобы нас не забывала…
— И обязательно с какой-нибудь дарственной надписью, — продолжил Густав. — Тескт вы уж сами придумаете, — кивнул он в сторону Закира. А потом мы уж пересчитаем, кто сколько должен. Идет?
— Нормально, — согласился Закир. — Я думаю, где-нибудь часа в четыре и сходим.
Сергей, совсем разбитый, устало вышел в зал.
— Мы стоим этак перед дверью и тупо смотрим на нее, — продолжал Закир прерванный рассказ. — И тут он мне говорит так недоуменно — Это же не моя дверь!?
Все дружно засмеялись.
— Шеф, вы сегодня будете на футболе? — спросил Сергея Закир. — Мы сегодня играем на ящик пива с 4 отделом.
— Да нет, пока не получается, — ответил Сергей. — Что это? — спросил он, прислушиваясь к странному гулу. — Опять у нас кондиционер барахлит?
— Да вот, совсем мужчин не осталось, — ответила Ники. — Прокладку некому сменить.
Немая пауза. Потом Закир, судорожно зажимая рот, медленно полез под стол, содрогаясь в диких конвульсиях.
Наконец и до Ники дошла вся двусмысленность этой фразы и она, сильно покраснев, пулей вылетела из зала.
И только Сергей, невесело улыбнувшись, молча ушел к себе.
От нечего делать он запросил информацию про бабок у киосков, почему-то только сейчас подумав — каждые пять минут ей кто-то подает это сколько тогда денег получается? Навел справки — обычная картина криминального мира — группировки, раздел территорий. Они в день платят за место столько сколько он получал за два дня. Не все, конечно, но кто их разберет?..
В кабинет осторожно постучавшись заглянула Алла.
— Я принесла бумаги на перевод Ланы Ольховской. Подпишете? Или попозже зайти?
— Да нет, проходи, — сказал он, расчищая стол.
Взяв в руки бумаги, он некоторое время смотрел на них, на все эти гербовые печати, подписи и указания, словно на последнюю надежду, потом решительно поставил свою подпись.
— Как у вас прошел вчерашний праздник? — как бы невзначай спросила Алла.
— А как у вас?
— Мы немного посидели группой, — сказала она, медленно приблизившись к Сергею. — Подарили имениннице вазу. Мужчины опять напились и Закир, провожая Коуриса, отвез его совершенно в другое место. А Лана ушла рано — сильно торопилась.
— Извини, — сказал он вдруг Алле, резко поднимаясь. — Я к шефу заскочу. Дело срочное.
— А ты действительно хочешь знать правду? — спросил его шеф, опять, как и в прошлый раз стоя на карнизе. — Подумай. Меньше знаешь, меньше в жизни проблем.
— Да, — подтвердил Сергей. — Ведь это касается и меня.
— Уж больно ты стал щепетильным для своей профессии. Это очень плохо. Погоришь на мелочи. Свои мнения старайся держать при себе, иначе сам понимаешь… Да и вообще, работники твоего уровня не задают таких вопросов. — Они немного помолчали. — С самого начала с тобой не все было ясно, чтобы так сразу раскрываться, — продолжил Рейнольдс. Уж много неясного в твоем прошлом. Странная амнезия, твоя карточка, с которой идентифицировали твои отпечатки пальцев — по виду ей не менее 150 лет. То ли с карточкой что-то случилось, то ли еще что… И твое подселение в дом Элоры… Сразу же попал в поле зрения. Долго проверяли возможность твоей работы на кого-то еще, — не обязательно на заграницу.
— Я просто пришел по объявлению о сдаче комнаты, — проговорил Сергей устало, снова снегом потирая горячий лоб.
— Согласись, такие совпадения очень редки. За ее семьей, естественно, давно наблюдали. И тебя, конечно, сразу занесли в черный список. Так что отсюда и недосказанность на работе.
— А что же меня не уволили или не перевели куда-нибудь?.
— Это было бы глупо, — покачал шеф головой. — Лучше противника держать в поле своего зрения и под контролем, чем быть в постоянном неведении о его действиях.
— А что же тогда вы мне все это рассказываете?
