Тед Деккер - Тьма
Мальчика больше не было.
Подавленный, растерянный, Том поднялся на ноги. Нет, это невозможно! Не оглядываясь, он рванулся вперед, вниз, в исчезающую воду.
Вода подействовала мгновенно. Том погрузил в нее голову, глотнул раз, другой… Встал, выпрямился, воздел руки над головой.
— Элион! — закричал он, обращаясь к затянутому облаками небу.
Опередив Рашель, Йохан подбежал к воде. Том благосклонно наблюдал, как оба жадно глотали воду, отмокали в ней, наслаждались влагой. Какой контраст между поглотившим землю ужасом и этим остатком мощи Элиона, напоминанием о былом величии! Том снова окунулся в воду.
Во всем ощущается разница.
— Элион! Элион?
Тишина. Молчание.
Том встал. Вода, кажется, убывает.
Рашель вышла из воды. За ней последовал Йохан. Кожа их вернула прежний лоск, но на лицах читалось смущение.
— Что случилось? — спросила Рашель.
Озеро исчезало, песок всасывал его. Том плеснул воду на лицо и снова принялся пить.
— Пейте! Пейте!
Все трое припали к воде.
Уровень понижался быстро. Вот воды уже по колено. Уже до лодыжек…
— Теперь вы все знаете, — произнес кто-то позади Тома. Он обернулся. К ним спустился с неба Микал. — Боюсь, я должен вас покинуть, друзья. Какое-то время мы не увидимся. — Покрасневшие глаза его были печальны.
Том вышел из пруда.
— Это все? Воде конец? Микал, ты не можешь нас бросить.
Руш отвернулся.
— Кто ты такой, чтобы знать, что я могу и чего не могу?
— Но мы умрем здесь!
— Вы уже умерли.
Оставшаяся вода быстро всасывалась в песок.
Микал глубоко вздохнул.
— Возвращайтесь к мосту. Идите через черный лес на восток. Придется пересечь пустыню. Если сможете выжить, найдете прибежище.
— Снова через черный лес? Какое убежище в черном лесу? Там же полно шатаек!
— Нет там больше никаких шатаек. Они рванулись в дальние деревни. Другие деревни намного больше вашей. Но у вас и без шатаек забот хватит. Плоды у вас остались, ешьте их.
— И вся планета такая? — спросила Рашель.
— А вы чего ожидали?
Микал подпрыгнул, как будто собираясь взлететь.
— И не пейте воду. Вода отравлена.
— Но нам нужна вода!
— Можно пить воду цвета Элиона. — Он снова подпрыгнул. — Только нескоро вы ее увидите.
Микал взлетел.
— Погоди! — завопил вслед ему Том. — А что с остальными? Где остальные?
Но руш не услышал или не захотел отвечать.
Они прошли через сожженную долину, направляясь к мосту. В самом начале пути Том заставил Рашель и Йохана обсыпаться пеплом и вымазаться сажей, для того, чтобы слиться с ландшафтом, чтобы их труднее было заметить с воздуха. Они побрели дальше, подобные привидениям. Путь то и дело преграждали упавшие деревья, незащищенные ноги путников страдали от заноз и царапин, но они упорно продвигались вперед, внимательно следя за небом.
Кое-где в пепле валялись неиспорченные плоды, сок которых поддерживал их силы и заживлял раны на ногах. Сок плодов еще сохранял целебные свойства. Затем плоды перестали попадаться, и они стали брать фрукты из сосуда, найденного в кладовой Тролла. Когда осталось лишь шесть плодов, Том решил их разделить.
— Возьмем по два. Но не торопитесь, экономьте. Сдается мне, что нескоро мы их снова увидим.
Молча шли они к переправе, лишь однажды заметив в воздухе стаю шатаек, числом около тысячи голов. Шатайки пронеслись над их головами, не заметив или не обратив внимания, приняв эти черно-серые существа за каких-нибудь животных.
Через час дошли до моста. Темно-серая арка его перекрывала пересохшее, растрескавшееся русло реки, по центру которого ползла тонкая бурая струйка ручья.
Йохан понесся к ручью.
— Нормальная вода!
— Не пей!
— Что ж, умереть от жажды, что ли? С чего нам слушать какую-то летучку!
Летучка. Так он назвал Микала.
— Пососи фрукт. Микал велел не прикасаться к воде, и я последую его словам. Идем дальше!
Йохан нахмурился, но послушался, хотя и не без колебаний.
У моста на противоположном берегу темнело пятно засохшей крови Таниса, обозначая место, где шатайки разорвали его в клочья. В остальном же черный лес не отличался от того, во что превратился цветной лес на оставленном ими берегу.
— Пошли! — Томас перевел их через мост, и они пустились в путь по черному лесу, останавливаясь время от времени, чтобы втереть сок в подошвы.
— Экономнее, экономнее, — все время напоминал Том. — Нам еще и есть надо. — Не хотелось даже думать о том, что будет, когда их запасы подойдут к концу.
Шатайки летали над ними, сидели на ветках, ругались, дрались, но лишь изредка удостаивали взглядом трех медленно ползущих через лес существ. «Должно быть, они кажутся пеплом», — думал Том. Несложно оказалось обмануть этих пустоголовых тварей.
Долго шли они через лес, и, наконец, Рашель заметила впереди что-то белое.
— Пустыня! — вяло выдавила она.
— Где? — спросил Том, вытянув шею.
— Вон! — Она указала вперед.
За обширной черной поляной из черной земли торчал еще ряд деревьев, а за ними белели пески.
— Ай да молодец, девочка моя! — воскликнул обрадованный Том. — Вперед, вперед!
— Значит, я все еще твоя?
Том повернулся к ней. На лице ее обозначилась хитрая усмешка.
— Конечно. А ты сомневалась?
— Не знаю, Томас, не знаю…
Она вздернула подбородок и прошла мимо. Он и сам не знал. Но надеялся. Хотя, кажется, понимал, что Высокое Чувство выгорело и почернело так же, как и все остальное, и на него легло проклятие преданной земли.
Он отогнал эти мысли как несвоевременные. Необходимость выжить потеснила всякую романтику. Том обогнал Рашель и пошел впереди. Возможно, он уже не тот, что был раньше, но он должен вести группу, обеспечивать ее защиту.
Ха! Великий воин Томас Хантер… Он презрительно хмыкнул.
Они уже дошли до середины поляны, когда первая черная шатайка опустилась прямо перед ними. Том посмотрел на нее и решил не останавливаться.
Он слегка изменил курс, но шатайка перелетела и снова уселась на дороге.
— Захотел легко отделаться? — проскрипела она.
Йохан выскочил вперед, сжав кулаки. Не сводя глаз с шатайки, Том задержал его.
— Погоди, Йохан.
— Погоди, Йоха-ха-хан, — передразнила черная летучка. — Подойди, Йохан. — Она подняла лапу, растопырила когти. — Гляну, что у тебя там вкусненькое под шкурой. Отправлю тебя в новый мир. — Шатайка захихикала, вытащила из-за спины плод и вонзила в него зубы. — Хочешь? — Она повертела плод перед собой и снова откусила от него изрядную долю.
