Эдмонд Гамильтон - Компьютер по имени Джо (Сборник)
— Привет, Рыжик, — улыбнулась она. — Угадай, что я скажу? Джози любит Лэсти.
— Умница ты моя! Погоди, я переключу изображение. От этого экранчика у меня болят глаза. Он так мал, что ты в нем не помещаешься.
Лэсти повернул рычаг радиофона и включил дверной экран. Аппарат прыгнул в свое гнездо на потолке. Комик нажал кнопку на пульте у двери и со вздохом удовлетворения опустился на кушетку. На большом экране над поддельной батареей отопления появилось жизнерадостное изображение Джозефины Лисси.
— Послушай, мой затейник, мне не до нежностей. Сейчас я тебе выложу самую суть. Грин и Андерсен проболтались Гаскеллу.
— Что?! — Лэсти вскочил на ноги. — Да как они смели! Я на них в суд подам! В нашем контракте специально оговорено: публика не должна знать, что они работают на меня.
— Что толку? — пожала плечами Лисси. — К тому же они проболтались Гаскеллу, а вовсе не публике. Но и этого ты не докажешь. Мне шепнули, что Гаскелл вне себя от ярости и повсюду ищет тебя. Грин и Андерсен убедили его, что без их шпаргалки к сценарию ты и двух слов не сможешь связать. Гаскелл, разумеется, сгоревшего предохранителя не даст — экспромты это или заученный текст, но он боится сесть в лужу с первой рекламной передачей.
— Не волнуйся, Джози, — улыбнулся Лэсти, — капельку удачи и…
— Что это? — вскрикнула Джози. — Клянусь любимой космической оперой покойной бабушки, в жизни не слышала ничего подобного!
То, чего в жизни не слышала Джози, было душераздирающей какофонией из скрежета, лязга, звона металла и пронзительных гудков. Лэсти быстро обернулся.
Руперт кончил печатать. Он держал багровыми пальцами длинные листы законченного сценария и мелко трясся.
— Г-р-р, бум, бам! — доносилось из его нутра. — Бинг! Банг! Бонг! К-р-р-рум!
Со стороны это звучало, как если бы камнедробилка перемалывала бетономешалку.
— А-а, это Руперт. У него выхлоп заедает — вроде чувства юмора у людей. Конечно, он не человек, но, похоже, ему нравятся собственные шуточки. Эй, Руперт, поди-ка сюда!
Робот перестал громыхать и, выдвинув ноги на первоначальную длину, зашагал к дверному экрану.
— Когда его доставили? — спросила Джози. — Они начинили его… Ой, его же изуродовали! У него такой вид, словно его разнесло от водянки и ему набрюшник одели. А куда делось придуманное мной выражение лица? Весь важный вид исчез, он теперь грустный-грустный. Бедняжечка Руперт!
— Пустая игра воображения, — ответил Лэсти. — Руперт не в состоянии изменить выражение лица, даже если очень захочет. То, что мы зовем его по имени, а не серийным номером, как прочие домашние машины, еще не означает, что у него появились эмоции. Для того чтобы выполнять обязанность камердинера, ему требуется ничуть не больше фантазии, чем часам, чтобы показывать время. Кроме того, сейчас он заодно еще и ходячий каталог острот, снабженный этим… как его… вариационным преобразователем…
— И вовсе нет. Руперт все чувствует. Ведь правда, Руперт? — проворковала девушка. — Ты меня помнишь, Руперт? Меня зовут Джози. Как ты поживаешь?
Робот молча смотрел на экран.
— Из всех вздорных женских выдумок…
Что-то лязгнуло. Это Руперт составил каблуки. Туловище его согнулось в чопорном поклоне.
— Гинс… — начал он.
Голова его продолжала величественно опускаться и с громким стуком ударилась об пол.
С Джози от хохота чуть не сделалась истерика. Лэсти хлопал себя по бедрам. Руперт замер, образовав с полом прямоугольный треугольник, вершиной которого оказалась расширенная часть его туловища.
— …берг, — докончил Руперт, упираясь головой в пол.
Он не делал попыток подняться. Внутри у него что-то задумчиво жужжало.
— Ну ладно, — проворчал Лэсти, — не собираешься ли ты весь день валять дурака? Вставай!
— Он нне ммо-жжет, — взвизгивала Джози, — они сместили ему центр тяжести, и он не может встать. Если тебе когда-нибудь удастся выкинуть такой же потешный трюк по теледару, то двести миллионов ни в чем не повинных зрителей помрут со смеху.
Комик Лэсти скорчил гримасу и нагнулся над роботом. Он обхватил его за плечи и потянул вверх. Медленно и очень неохотно Руперт выпрямился. Он ткнул пальцем в экран.
— С девицей этой проживешь, — начал он металлическим речитативом, — беспечно жизнь свою; в ад после смерти попадешь — решишь, что ты — в раю!
— Заткнись! — рявкнул Лэсти. — Слышишь, что я говорю? Заткнись!
Роботом овладел новый пароксизм шестереночного скрежета. Лэсти обиженно надулся.
— Мой прекрасный старинный кафельный пол. Такого кафеля середины XX века нет ни у кого в нашей башне. Посмотри, во что он его превратил. Дыра размером с…
— Сто раз тебе объясняла, — затараторила Джози, — что в XX веке кафельные полы делали только в ванных комнатах. Иногда на кухне, но чаще всего в ванных. А твоя поддельная батарея и секретер с раздвижной крышкой — вообще из разных эпох. У тебя нет никакого чувства старины. Вот погоди, дружочек, кинем мы друг в друга по пригоршне риса, и ты узнаешь, как выглядел жилой дом эпохи президента Рузвельта. Кстати, как тебе нравятся шутки Руперта — те, что на бумаге?
— Еще не знаю. Он только что кончил печатать. По краю экрана засветилась узкая полоска.
— Отключайся, Джози. Кто-то пришел. Зайди за мной перед выступлением, как обычно. Пока.
По сигналу хозяина робот проковылял к двери и сказал ей «двадцать три». И тут почти одновременно произошли два события: в комнату вошел механик фирмы «Ролы» и голова Руперта стукнулась о пол.
Лэсти вздохнул и вторично выпрямил Руперта.
— Надеюсь, он не собирается бить поклоны всякий раз, когда кто-то войдет в комнату? Так он мне весь пол перебьет.
— А он уже выкидывал такую штуку? Скверное дело. Ведь у него в голове все основные контрольные блоки, и они еще как следует не притерлись друг к другу. Соскочит какая-нибудь шестеренка, и с приветом! Хотите, я отвезу его в мастерскую на переналадку?
— Нет времени. Через два часа я выхожу в эфир. Кстати, вы вмонтировали ему в лоб блок письменной развертки?
— А как же, — кивнул механик. — Видите узенькую зеленую пластинку над бровями? Когда вы захотите, чтобы он не говорил, а писал, сдвиньте ее в сторону или прикажите ему ее сдвинуть. Слова будут проплывать по экрану, вроде как на щитах световой рекламы. Я вернулся за ключом. Вот так история, забыл универсальный ключ в его затылке — прямо хоть на фабрику не возвращайся.
— Забирайте свой ключ. Я жду посетителя.
Лэсти повернулся и увидел, как в открытую дверь влетел коренастый человечек в полосатой тунике.
