Стивен Холл - Дневники голодной акулы
— Нет, — сказал я тихо, — я не вернусь, я не хочу возвращаться. «Шаг за шагом, одолевая трудности…» С какой стати мне возвращаться? — Горячие слезы стекали у меня по щекам. — Она умерла. — Я уронил голову на сгиб локтя. — Она погибла, а я уцелел, и я так бесповоротно устал от этого.
И у меня все лились, лились и лились слезы.
Одно за другим проходили бесцветные, выбеленные мгновения.
А потом…
Какое-то теплое пятнышко коснулось моей спины. Я поднял голову. Лучи солнечного света прорезали себе путь через дымку и высветили маленькие золотистые лужицы на поверхности холодного океана. Я повернулся на своем плавучем обломке «Орфея», пытаясь сквозь рассеивающуюся дымку увидеть шлюпку Иэна. Потом снова сдвинулся, чтобы получить лучший обзор, и именно в этот миг заметил, что происходит с карточкой в моей руке. Черно-белое изображение моего дома таяло, черное отступало в белое. Довольно быстро изображение пропало совершенно, оставив карточку совершенно чистой. Я хотел было коснуться новой поверхности, но остановился: карточка снова зажужжала, слегка вибрируя у меня между пальцами. Жужжание длилось всего мгновение, но когда оно прекратилось, то карточка вроде бы сделалась иной, она стала тоньше и не такой мягкой, как прежде, покрывшись прозрачной глянцевой пленкой. На моих глазах начало проявляться новое изображение, на этот раз не черно-белое, но изобилующее оттенками красного, синего, желтого и зеленого. Через несколько секунд я держал в руке не открытку, а фотографию ярко расцвеченной рыбки.
Я не отрывал глаз от этой картины, переполняемый безмерным чувством цельности происходящего и очевидным значением того, что я видел, но все еще не понимал. Здесь, сейчас происходило нечто очень, очень важное…
В нескольких футах от моего обломка «Орфея» вырвался на поверхность фонтан пузырей, и я попытался подтянуть ноги и взобраться повыше на обломок лодки.
А потом над волной показалась голова в маске, и Скаут махнула мне рукой, выплевывая изо рта воздушный патрубок.
— Эй! — крикнула она, усмехаясь.
— Господи…
Я сунул фотографию в задний карман, смеясь и соскальзывая с корпуса, чтобы встретить ее в воде.
Скаут смеялась, стягивая с себя маску и плывя ко мне. Я обхватил ее, она обхватила меня, и мы кое-как стали плыть вместе, обвивая друг друга руками, крепко друг друга стискивая и смеясь как сумасшедшие.
— Я думал, что ты умерла, — сказал я, когда дыхание наконец восстановилось. — Боже мой, я думал, что ты умерла.
— Людовициан пробил в клетке дыру, — сказала она. — Когда он запутался, я как умела выскользнула наружу.
— Ты выскользнула наружу, — повторил я, мотая головой и глядя на нее так, словно не верил собственным ушам и глазам.
Потом мы стали целоваться. Мы целовались на обломке корпуса, так тесно прижимаясь друг к другу, словно это было и концом света, и его началом, словно ничего другого никогда не было и никогда не будет.
— Не могу поверить, что ты здесь, — тихо сказал я наконец.
— А я не могу поверить, что ты справился, — отвечала она с улыбкой. — Ты справился, Эрик!
Я как-то беспомощно пожал плечами:
— Знаю.
— А как доктор?
Я покачал головой.
Скаут опустила взгляд на воду.
— Клетка, бочки, провода и акула — все это запуталось, и он пытался перерезать тросы. Все произошло так быстро, только что он был… То есть я ни на миг не понимал, что такое происходит, а потом…
Пока я продолжал мямлить, пытаясь подобрать слова для описания случившегося, Скаут глубоко-глубоко заглянула мне в глаза.
— Все хорошо, — спокойно сказала она, кладя руку мне на плечо. — Я знаю, что ты ничего не мог поделать.
— Я не мог до него дотянуться. Я пытался схватить его, но оказался недостаточно проворен, и…
— Эрик, пожалуйста.
— Что?
— Тебе действительно надо меня выслушать. Я попытаюсь сказать тебе что-то важное, хорошо?
Я посмотрел на нее. Она подняла руку и мягко коснулась моей щеки.
— Ты не сделал ничего дурного, — сказала она. — Иногда происходят события, с которыми мы ничего не можем поделать, и с ними никто ничего не может поделать. Все это, Эрик, случилось не из-за тебя. Я не виню тебя в этом, понимаешь? Я тебя не виню. Это был несчастный случай.
И тогда все соединилось. Все то огромное, чего я не мог понять, — все это соединилось в одном ярком, сверкающем мгновении.
В это единственное мгновение я вдруг все понял.
— Боже мой…
Скаут улыбнулась.
— Спасибо, — сказал я, чувствуя в глазах влажное жжение и покалывание.
— Это не твоя вина, — прошептала она, тоже плача.
— Я люблю тебя. Я всегда тебя любил. Ты знаешь об этом, правда?
— Знаю, — сказала она. — Мне тоже нравится проводить с тобой время.
Я рассмеялся.
— Такой я тебя ненавижу.
— Знаю, — ухмыльнулась она. — Слишком уж легко тебя поддеть.
И мы крепко прижались друг к другу, плача, меж тем как остатки белой туманной дымки рассеивались вокруг нас.
— Эй, — Скаут похлопала меня по спине, — это не Иэн ли вон там?
Я обернулся. Желтая надувная шлюпка Иэна покачивалась в отдалении на зыби. В нескольких милях позади него из моря поднимался остров, высокий и каменистый, расплывчатый на таком расстоянии.
— Иэн! — крикнул я, не в силах сдержать радости при виде маленькой лодки. Я помахал рукой в его направлении. — Кажется, я его вижу. А ты?
— Ну да, — кивнула она, пристально глядя на лодку и прикрывая глаза от солнца ладонью. — Ну, теперь тебе от него крепко достанется. Поплыли.
— Скаут!
— Да?
— Все кончилось, правда?
— Да. Кончилось. — Она посмотрела на меня. — Что ты чувствуешь?
— Я рад, — тихо сказал я. — Я рад, что все кончилось. Куда теперь?
Она махнула рукой в сторону острова.
— Да? А ты знаешь, что это за остров?
Скаут улыбнулась.
— Знаю, — сказала она, — это — наш дом.
* * *Иэн хмурился, глядя поверх воды, словно старый морской волк, меж тем как мы со Скаут плыли, подталкивая его лодочку к отдаленному берегу.
Мы одолели примерно полпути, когда в прибрежных деревеньках начали зажигаться огни, отгоняя вечернюю мглу. Приближалась ночь, а мы направляли шлюпку к берегу, к длинной полосе пляжа, откуда фонари, висевшие у входов в таверны и бары, покрывали волны цветными дорожками света.
36
До встречи, мистер Тегмарк[55]
* * *
Автор благодарен чудесной, всегда и во всем меня поддерживающей подруге Шарлотте Бозик — ты изумительна! Спасибо моему большому другу Мэгги Хэннан абсолютно за все — от «А» до «Я». Спасибо Тоби Липу и Эли Смиту за предоставление отпуска в «New Writing 13». Спасибо Дэвиду Митчеллу за замечания и шоколадки, Скарлетт Томас — за указание верного направления, моему агенту и другу Симону «Акуле» Тревину — за то, что все это случилось. Спасибо Фрэнсису Бикмору, редактору и соучастнику в концептуальном преступлении, за неоценимый вклад во внутренний мир Эрика и за все часы обсуждений, которые внесли изменения в книгу. Спасибо Джеми Бингу — человеку с ракетным топливом вместо крови — за его непоколебимую веру в концептуальных рыб и Джессике Крейг за то, что ей удалось обратить в эту веру других. Спасибо Джейн Стаббс (Совет искусств, Йоркшир) и Полу Холлоуэю (Группа искусств, Гулль) за их помощь, поддержку и веру. Спасибо Джеймсу Расселу, Элен Тьютон и Робу Дейви за их работу с корректурой. Спасибо Эбу Уокеру, Ли Фентон, Колину Херсту, Стивену Уокеру, Элен Райдлер, Нику Бротону, Мету Кларку, Ребекке Вудз, Полу Гарди, Майку Гэлвину и всем остальным (вы сами знаете, как вас зовут) за годы веселья и невзгод, которые сделали эту книгу возможной. Спасибо моим родным за то, что они меня поддерживали и никогда не спрашивали: «Ну и когда ты думаешь найти настоящую работу?» И наконец, спасибо Сент-Джону Дональду, Кэтрин Батлер и Питеру Чернину за их работу по выведению целлулоидного кузена нашего людовициана.
