Уолтер Уильямс - Повелитель плазмы
— Но вполне возможно, что уже ничего не будет. Ты же ничего не обещал.
— Я не могу обещать. Мои обещания даны всему миру, не сочти это за нескромность.
Он как-то по-птичьи склонил голову и погладил ее по руке.
— У тебя, Айя, впереди вся жизнь. У тебя есть твой молодой человек, по-моему, вполне приличный парень. Ты обеспечена в финансовом отношении. У тебя довольно престижная работа… Теперь ты будешь выявлять негодяев вроде меня.
При последних словах в его глазах заблестели веселые искорки.
— А самое главное — ты умеешь летать, — добавил он и поцеловал ее в щеку.
Обняв его за Шею, она прижалась к его телу и вдыхала его аромат. Ей хотелось плакать. Откуда она могла знать, что полюбит его? И вот теперь надо все вырывать с корнем.
— Извини, что все получилось так неожиданно, — произнес он, гладя ее по спине. — Но ведь ты знала, что у нас, в лучшем случае, всего несколько дней.
— Конечно, знала, — глухо произнесла она.
Мысленно она проклинала себя за такое поведение. Нет причин для отчаяния. Деньги надежно укрыты в иностранном банке, отношения близятся к завершению. Любая другая на месте плясала бы от радости.
Она вытерла ладонью глаза:
— Я просто дурочка. Нет ничего такого, о чем бы я не знала.
— Мне жаль, что ты расстроилась.
— Пройдет. Я… Просто все так неожиданно.
Он посмотрел таким взглядом, словно нашел что-то новое.
— У тебя, Айя, прекрасное будущее. Ты умна, обладаешь всем, что требуется для достижения успеха: природным талантом, изобретательностью. Теперь, когда у тебя есть деньги, ты сможешь получить ученую степень. А захочешь, откроешь свое дело.
— А как я объясню, откуда взялись деньги?
— Наследство богатого дедушки… Да вряд ли кто спросит. А если опасаешься именно этого, то поступай в университет где-нибудь в другом метрополисе.
«Значит, придется оставить Гила, — подумала она. — Впрочем, это, кажется, уже произошло».
Они помолчали.
— Нужно время, чтобы привыкнуть к такому образу жизни, — произнесла она в раздумье. — Так много, много придется скрывать…
— Открыть тебе один секрет? — спросил он с улыбкой. — Секрет того, как выжить, если приходится многое скрывать.
— Если хочешь, — пожала она плечами.
Он наклонился к самому уху:
— Никому не говори.
— Да?
— Преступления раскрываются обычно тогда, когда люди болтают. Ты же сама так сказала… Сначала ты сообщаешь любовнику или лучшей подруге, потом вы ссоритесь, и они доносят на тебя. Хуже всего, когда доверяешь какому-нибудь уголовнику. Для них доносительство — в порядке вещей.
Он снова наклонился, и его дыхание коснулось ее щеки.
— Не говори никому.
— Я и не рассказывала. И не буду. Ты же знаешь, что я барказианка.
Она поцеловала его.
— А если вдруг попадешься, то ни в чем не признавайся, — продолжал он делиться секретами. — Пусть они все доказывают. Говори только то, что всем известно. Чем толще твое уголовное «дело», тем крепче веревка, на которой тебя вздернут.
— Все это я впитала с молоком матери, — успокоила она его. — Но все равно спасибо за советы.
Он хмыкнул и бросил на нее косой взгляд:
— Когда мне показалось, что это может пригодиться, я изучил взаимоотношения между джасперийцами и барказианами. И знаешь что выяснил? Оказалось, джасперийцы склонны считать вас хитрым, коварным, нечистым на руку народом…
— Мы берем только то, что нам принадлежит. Так утверждает моя бабушка. Давай я расскажу тебе историю моей бабушки. Ты знаешь что-нибудь о Карио?
— День Карио — это большой праздник, если я не ошибся.
— Да, Карио — наш бессмертный. В этот день мы не работаем, а длинноносым и досадно. Но вернусь к Карио. Для этого надо вспомнить то время, когда малаки еще не установили Щит. Тогда еще светили Луна и Солнце. Тогда Карио изобрел металлическое оружие и применил его против Стража Леса.
— Далековато забрались, — пробормотал Константин, выражая покорную готовность слушать.
— Именно Карио показал Сенко месторождение железа. Карио был его самым способным генералом. Есть много легенд о том, как Карио хитростью брал верх над противником. Теперь многие ученые сенкоисты утверждают, что Карио был аватаром. Но это же бессмыслица, потому что Сенко не мог иметь двух аватаров.
— Возражение принято. С точки зрения теологии звучит убедительно.
— В общем, после победы над Стражем Леса Сенко стал активно готовиться к войне с малаками. Но Карио считал, что воевать с Восшедшими бессмысленно, а потому предложил им помощь, если они в ответ на это возьмут с собой барказианский народ.
— Ты хочешь сказать, что Карио предал своего друга?»
— Помолчи! Мы переходим к самому важному моменту. Малаки согласились взять лишь самого Карио с семьей. Тогда Карио отозвал свое предложение и стал со своей армией на сторону Сенко. Но он опоздал. Восшедшие разбили Сенко еще до того, как Карио воссоединился с ним. Тем не менее преданность Карио своему народу и его полководческий талант произвели на малаков столь сильное впечатление, что они сделали его правителем всего мира.
— То есть митрополитом всей планеты, — Константин удивленно покачал головой. — Такой версии мне слышать не доводилось.
— Все другие версии ошибочны… По словам моей бабушки, правление Карио стало для всех эпохой благоденствия. Именно он открыл секрет использования плазмы. Об этом он сообщил только своему избранному народу — барказианам. Они ею и пользовались. Другие же, видя процветание барказиан, решили украсть этот волшебный дар.
— Но большинство легенд называют имя Малы — Хозяйки Огненной Птицы. Будто бы именно она стала первооткрывательницей плазмы.
— Мала похитила плазму у Карио. Это длинная история, где насчитывается три попытки похищения, и я не стану отвлекаться. Короче, когда секрет плазмы перестал быть секретом, началась большая война, против барказиан воевали все. Карио погиб, барказиане потерпели поражение. Вот после этого мир и разделился на тысячи независимых городов-метрополисов. Порядок, который установили малаки и который поддерживал Карио, оказался нарушен. Поэтому все, что сегодня берут барказиане, есть лишь компенсация за то, чего нас лишили.
Константин не выдержал и расхохотался.
— Браво! — вопил он. — Прямо-таки лицензия, выданная вашей религией на право присваивать себе все, что попало под руку.
— На твоем месте я бы поостереглась так говорить, — возмутилась Айя.
Сияя карими глазами, Константин восторженно поцеловал ее.
