Артур Кларк - Перворожденный
Чтобы понять, зачем они это делали, марсиане попытались взглянуть на себя глазами Перворожденных.
Вселенная полна энергии, но ее большая часть находится в равновесии. В равновесном состоянии никаких энергетических потоков не существует, и, следовательно, их нельзя использовать для работы. Это можно сравнить со стоячей водой пруда, которая не может вращать мельничное колесо. Только потоки энергии, выведенные из равновесия, — то есть небольшая часть полезной энергии, или эксергия, — способна поддерживать жизнь.
И везде, по всей Вселенной, эксергия активно тратилась.
Везде, где жизнь эволюционировала, происходило быстрое потребление доступной энергии. А затем возник разум. Цивилизации можно было сравнить с экспериментами по ускоренному использованию эксергии.
С высокомерной точки зрения Перворожденных (насколько могли предположить марсиане), мелкие цивилизации вроде марсианской были абсолютно не стоящими внимания. Все, что имело значение, — это поток эксергии, и скорость, с которой она тратилась.
Разумеется, такая старая и эгоистично развитая цивилизация, как цивилизация Перворожденных, не могла не озаботиться судьбой космоса в целом, и, соответственно, расходованием его вполне конечных ресурсов. Если кто-то желает, чтобы его культура жила и процветала как можно дольше, то он должен относиться к своим ресурсам внимательно и бережно.
Если вы хотите дожить до самого отдаленного будущего, до Последних Дней, когда волна квинтэссенции в конце концов покончит с эрой материи, то ваши ограничения должны быть чрезвычайно жесткими. Собственные вычисления марсиан показали, что Вселенная может вынести только один мир, населенный людьми и жадно поглощающий энергию, — один мир в сотнях миллиардов пустых галактик Вселенной. Только один мир, если он хочет дожить до Последних Дней.
Очевидно, Перворожденные видели, что, если жизнь хочет сохраниться в течение очень долгого времени, — то есть если хотя бы одна нить сознания желает проникнуть в отдаленное будущее, — то дисциплина должна соблюдаться в космических масштабах. Не должно происходить никаких беспорядков, никакого растранжиривания энергии, никакой зыби на поверхности временного потока.
Жизнь… Для Перворожденных не было ничего более драгоценного, чем жизнь. Но эта жизнь должна была быть правильного вида. Упорядоченная, спокойная, дисциплинированная. К несчастью, в реальности такое случалось редко.
Разумеется, они очень сожалели о том, что делают. Они смотрели на вызванные ими разрушения и конструировали образцы временных пластов тех миров, которые они разрушили, а затем забрасывали эти образцы в карманные вселенные. Но марсиане-то знали, что в таких игрушечных вселенных позитив массы-энергии уравновешивался негативом гравитации. И когда такая вселенная довольно быстро умирала, суммы энергий аннигилировались, и весь космос возвращался к абстракции нуля.
Марсиане спорили между собой, почему Перворожденные так стремятся дожить до Последних Дней.
Возможно, это объяснялось их происхождением. Возможно, в Первые Дни, когда их сознание только складывалось, они встретились с… другим. Кем-то, кто был столь же выше их космоса, как они сами были выше ими же созданных игрушечных вселенных. С кем-то, кто вернется в Последние Дни, чтобы решить, что должно быть сохранено, а что нет.
Очевидно, Перворожденные верили, что в своем универсальном бессердечии они были благотворителями.
* * *Последняя марсианка обдумала сигнал с «Мира».
Те, кто был на «Мире», не желали смириться с ударом Перворожденных. Марсиане когда-то не пожелали смириться с убийством своей культуры, совершенным во имя невроза, древнего, как сам космос; они нанесли ответный удар. Точно так же создания на «Мире» и их материнский мир пытаются сейчас дать отпор.
Выбор ее был очевиден.
Чтобы подготовиться, ей потребовалось семь марсианских дней.
Пока она работала, то одновременно обдумывала свое собственное будущее. Она знала, что этот карманный космос умирает. И у нее не было ни малейшего желания умирать вместе с ним. Кроме того, она знала, что единственный возможный для нее выход лежит через другой артефакт Перворожденных. Этот артефакт находился на третьей планете.
Все это делалось для будущего.
К сожалению, уничтожение пространственно-временной клетки должно было повредить ее ледяную хижину. Она начала сооружать новую хижину на некотором расстоянии от старой. Эта работа ей понравилась.
Новая хижина была закончена только наполовину, когда гравитационная клетка раздавила марсианский Глаз.
51. Решение
Существовал только один Глаз, который имел множество проекций в пространстве-времени.
Одна из его функций заключалась в том, чтобы служить проводником информации.
Когда марсианская клетка защелкнулась, пойманный в ней Глаз послал сигнал бедствия. Крик о помощи, переданный всем его проекционным братьям и сестрам.
Квинт-бомба была единственным артефактом Перворожденных в Солнечной системе, если не считать Глаза, попавшего в западню в марсианской шахте. Квинт-бомба услышала этот крик, которому она не могла не поверить, приняла сигнал, который она не могла не понять.
В волнении она посмотрела вперед.
Там плыла планета Земля. И на этом перенаселенном шарике, на всех его бесчисленных компьютерных экранах, мигали сигналы тревоги. Огромные телескопы всматривались в небеса, и человечество боялось, что его история подошла к концу.
Квинт-бомба уже собиралась стать хозяином этого мира. Но крик, который она услышала, вызвал в ней внутреннее противоречие. И это противоречие должно было быть разрешено.
Бомба рассуждала, оценивая свои все еще не растраченные силы.
И отвернула от Земли.
ЧАСТЬ 5
ПОСЛЕДНИЕ КОНТАКТЫ
52. Парад
Байсеза и Эмелин в последний раз вышли из чикагских апартаментов. Обе были нагружены чемоданами и пакетами. Небо было затянуто тучами, но снег по крайней мере не падал.
Эмелин тщательно заперла свои апартаменты и спрятала ключи в карман толстого мехового пальто. Разумеется, она прекрасно знала, что больше никогда сюда не вернется и что очень скоро к городу подступят льды и раздавят это здание. И тем не менее свою квартиру она заперла. Байсеза промолчала: она знала, что на месте Эмелин поступила бы точно так же.
Сама Байсеза лишний раз убедилась, что важность для нее в данных конкретных условиях представляет только одна вещь: ее телефон, который она тщательно спрятала во внутренний карман вместе с зарядным устройством из космического скафандра.
