Чери Прист - Дредноут
Техасец обнаружился быстро, он шел в первый вагон. Мерси увидела его, едва открыла заднюю дверь и ступила на платформу, поразившую ее своей неподвижностью. Впрочем, девушка была рада, что на этот раз переход дался с такой легкостью; а заметив мелькнувшее в окошке лицо Кормана, Мерси улыбнулась ему с облегчением.
— Рейнджер Корман! — воскликнула она, когда он открыл дверь, чтобы присоединиться к ней на платформе.
Мужчина не стал тратить время на приветствия.
— Что там творится? — спросил он. — Видели поезд?
— И да, и нет. Кажется, вы везли всякие забавные игрушки; у вас в жилетном кармашке не припрятано случайно что-нибудь вроде подзорной трубы?
— Гм, — только и ответил он.
— Ну так доставайте скорее, если есть, — поторопила она. — С этим «Шенандоа» что-то любопытное. Расселся на путях, точно клуша. Они же не могли застрять в снегу, да?
— Сложно представить. — Рейнджер потянулся к лестнице возле задней двери первого пассажирского вагона. Взбираясь наверх, он добавил: — Не столько тут снегу, чтобы застопорить нечто, способное двигаться столь быстро. Хотя сейчас, когда мы стоим, двинуться снова будет весьма проблематично.
— Я с вами! — крикнула Мерси, сообразив, что с крыши открывается лучший вид.
— Как вам будет угодно, — буркнул он, не оглядываясь и не предлагая помочь даме.
Десяток секунд — и она уже стояла рядом с ним на крыше первого пассажирского вагона. Снизу раздался голос лейтенанта Хоббса:
— Эй, там, наверху! Миссис Линч, это вы?
— Я и рейнджер Корман, — откликнулась она. — Отсюда лучше видно. Придержите лошадей, мы расскажем, что там.
Рейнджер извлек из кармана длинную медную трубу и, повозившись с винтиками настройки, направил ее на «Шенандоа».
Таким манером он изучал сцену с полминуты, после чего приставил устройство к другому глазу. Мерси не представляла, чего он ждет от этой перемены, но промолчала. Она просто стояла, дрожа, потуже закутавшись в плащ и дыша ледяным воздухом, от которого саднило в груди.
Неожиданно мужчина издал некий звук, вроде бы «гм».
Так мычит доктор, когда обнаруживает, что дела обстоят несомненно хуже, чем он предполагал, но понимает, что тревожить пациента ни к чему. Мерси не раз слышала это «гм», и оно ей совершенно не нравилось.
— Что вы хотите этим сказать? — поинтересовалась она.
Корман не пошевелился и не опустил трубу. Только переместившись ближе к нему, девушка осознала, что он держит свое подзорное устройство в полудюйме от глаза, — конечно же, чтобы металл не примерз к коже. Рейнджер помолчал и повторил:
— Гм.
Во второй раз это понравилось Мерси еще меньше.
— Что там? Что вы видите?
— Н-ну, — протянул он так, будто погонял лошадь.
— Ох, бога ради, дайте мне эту штуку!
Рейнджер, не противясь, позволил ей взять подзорную трубу.
Даже сквозь перчатки Мерси ощутила холод блестящей меди. По примеру рейнджера, она не стала прижимать круглый ободок вплотную к глазу. Потребовалось некоторое время, чтобы отыскать нужную точку. И когда задний вагон поезда южан, увеличенный линзой, скользнул в поле ее зрения, она плавно повела трубу по изгибу состава до самого паровоза. И, затаив дыхание, застыла, как высящиеся рядом зазубренные горные хребты.
— Вы тоже видите их? — спросил Корман.
— Я вижу… кого-то. Что-то.
— Те, кого вы видите, в форме?
— В форме конфедератов? Нет, погодите, я поняла, что вы имели в виду. Да, похоже… светлые такие мундиры. На некоторых, не на всех. И они… они штурмуют «Шенандоа»!
— Похоже на то. И кажется, — довольно грубо, даже с отвращением пробурчал он, — мы нашли наших пропавших мексиканцев.
Она приблизила линзу к глазу, насколько осмелилась, опалив кожу ледяным прикосновением железного ободка подзорной трубы. Да, она видела их, колотящих руками по паровозу, по вагонам, пытающихся взобраться на поезд. И горстку мужчин, теснящихся на крыше локомотива и на топливном вагоне, ногами отбивающихся от атакующих и спихивающих их в снег прикладами винтовок.
— Почему они не стреляют? — спросила Мерси.
— Может, патроны кончились.
Медсестра чуть сместила трубу, чтобы лучше видеть всю территорию, — и охнула, проглотив порцию морозного воздуха и закашлявшись, чтобы избавиться от него.
— Что?
— Господи! — Мерси протянула мужчине подзорное устройство. — Господи, Корман! Посмотрите чуть дальше. Их много, они наступают. — Она повернулась и неуклюже сползла по ближайшей лесенке, возвращаясь вниз. — Они наступают, и… Господи! — опять повторила она уже на платформе, толкая дверь. Позади послышались шаги рейнджера, раз-два — и он уже тут, дышит ей в спину.
Задыхаясь, Мерси ввалилась в вагон и сразу наткнулась на капитана:
— Они идут!
— Кто идет? — не понял тот, явно испуганный ее страхом, но нуждающийся в более подробной информации.
Рейнджер отодвинул Мерси в сторону и ответил сам:
— Мексиканцы. Пропавшие мексиканцы, все семь или восемь сотен, или сколько их там было. По мне, так много больше. Где там эти инспектора, которые едут с нами? Имена у них — язык сломаешь.
— Портилла мертв, — сообщила Мерси, удержавшись и не кинув взгляд на труп в углу. — А эти люди — с ними что-то не так, жутко не так. В точности как в бумагах, в точности как рассказывали нам инспектора. Кстати… Сол?
— Мэм?
— Пожалуйста, ты или Джаспер… Сходите за инспектором Гальяно.
— Да, мэм, — кивнул юноша и вихрем скрылся за задней дверью. Этот вихрь Мерси нравился гораздо больше природного.
Со стороны «Шенандоа» раздались наконец выстрелы; они затрещали, как далекие хлопушки, но все на «Дредноуте» содрогнулись, инстинктивно съежившись. Солдаты с оружием кинулись к окнам.
— Нет! — воскликнула Мерси. — Нет, они стреляют не в нас. Они стреляют в тех, других людей — только они больше не люди. Кто-то, наверное, нашел патроны. Ох, помоги им Господь!
— Помоги им Господь? — возмутилась Теодора Клэй. — Вы вообще присутствовали в этом поезде весь последний час?
— Присутствовала и трудилась, как проклятая, чтобы остаться в живых, так же как и вы! Но на том поезде люди — настоящие, обычные люди, живые и здравомыслящие, как вы или я! А те, те твари, напавшие на них… в них нет ничего человеческого. Клянусь! — воскликнула она, едва не задохнувшись от отчаяния. — Они были отравлены, заразились — и превратились в монстров!
Из задней двери появились Сол Байрон с инспектором Гальяно, озирающимся вокруг диким взглядом и едва не лопающимся от рвущихся наружу вопросов. Первым из них был:
