Пол Андерсон - Звездный лис
Но что же тогда произошло с людьми из первой экспедиции «Да Гама»?
В их исчезновении нельзя винить природу, она не была враждебной. Во многих районах Земли человек был в меньшей безопасности, чем здесь. Сейчас, в летний сезон, дни стояли теплые, а дожди лили умеренно прохладные. Конечно, зимой здесь будет снег, но при наличии огня и теплой одежды погибнуть от холода невозможно. Низкое содержание в воздухе двуокиси углерода означало некоторые изменения условий дыхания, но к этому легко было привыкнуть, они почти не ощущались. Освещение было странным: иногда зеленоватым, иногда красноватым, иногда смешением этих двух цветов с многочисленными оттенками и двойными тенями, отбрасываемыми двумя солнцами, но оно не было неприятно и, конечно, не могло служить причиной сумасшествия. Здесь были ядовитые растения, у нескольких человек появилась неприятная сыпь, когда они попробовали их, но даже самый тупой человек быстро научился бы их избегать. Местность была тихой и спокойной, лишь слышался свист и шелест дождя, иногда гром, иногда отдаленные крики животных и шуршание крыльев в небе, но все это было облегчением после лязга и грохота цивилизации.
— Что ж…
Лоренцен бродил, измеряя период обращения планеты и главнейших небесных тел. Остальное время он пытался помогать другим, разговаривал со свободными, играл в разные игры или просто сидел и читал. Безделье было не его виной, но все же Лоренцен чувствовал себя виноватым. Может, посоветоваться с Эвери?
Прошло двенадцать тридцатичасовых дней Троэса. И появились чужаки.
Глава седьмая
Телескоп покачивался, передвигаемый часовым механизмом. В его поле зрения внезапно попали какие-то фигуры. Сработало реле, и контур обратной связи направил телескоп на приближающиеся объекты. Когда они подошли поближе, включился сигнал тревоги — сирена заревела в спокойном воздухе.
Фридрих фон Остен спрыгнул с койки, на которой дремал.
«Майн либер Готт!» Он схватил оружие, расстегнул кобуру пистолета и выбежал из постройки. Другие люди высовывали головы, оторвавшись от работы, и торопились занять посты у огневых точек.
Фон Остен добежал до командного пункта и, балансируя на краю траншеи, поднес к глазам полевой бинокль. Их было де… восемь… Они неторопливо шли к лагерю. Они были слишком далеко, чтобы разглядеть подробности, но солнце отражалось в металле.
Он взял микрофон интеркома и хрипло проговорил:
— Всем занять свои позиции. Капитан Гамильтон здесь?
— Слушаю. Я на корме шлюпки номер один. Они похожи на… разумные, не так ли?
— Да. Мне кажется, похожи.
— Прекрасно. Оставайтесь на месте и держите их на прицеле, но стреляйте только, когда я прикажу. Это приказ. Что бы ни случилось, стреляйте только по моему приказу.
— Даже если они начнут стрелять в нас?
— Да.
Сирена взвыла по-новому. Сигнальные устройства! Общая тревога!
Лоренцен бросился к отведенному для него месту. Лагерь был охвачен смятением. Слышались крики, топот ног, пыль кружилась в воздухе и оседала на стволах оружия. Взлетел вертолет, чтобы охватить происходящее с птичьего полета.
«Или с полета тетраптерусов, — подумал Лоренцен. — Здесь нет птиц. Это не наш мир».
Он вошел в убежище. Здесь находилось человек двенадцать, неопытных в военном деле, собранных главным образом для того, чтобы не мешали. Круглое красное лицо Эвери оказалось перед ним: лучи Лагранжа-1, проходя через окно, делали его нечеловеческим.
— Туземцы? — спросил он.
— Да, похоже. — Лоренцен прикусил губу. — Их с полдюжины, идут пешком. Какого дьявола мы испугались?
Из затемненного угла выплыло лицо Торнтона.
— Нам нельзя допустить неосторожность, — сказал он, — и дать им шанс. Мы не знаем, какими силами они располагают. Поэтому будьте мудры, как змеи…
— …И кротки, как голуби, — закончил за него Эвери.
— Но таковы ли мы? — он покачал головой. — Человек все еще ребенок, и ваша реакция — детская. Страх перед неизвестным. Со всей энергией, которой мы владеем, мы боимся. Это неправильно.
— «Да Гама» не вернулся, — сухо напомнил Торнтон.
— Не думаю… Туземцы, не знающие даже городов, не могут быть ответственны за это, — возразил Эвери.
— Но кто-то ответствен, — сказал Лоренцен, чувствуя холодок на спине. — У них может оказаться оружие, например бактериологическое.
— Это детский страх, еще раз говорю вам, — голос Эвери дрожал. — Мы все когда-нибудь умрем. Надо встретить их открыто и…
— И поговорить с ними, так? — улыбнулся Торнтон. — Как ваш лагранжский, Эвери?
Наступило молчание. Шум снаружи тоже стих. Лагерь ждал.
Лоренцен взглянул на хронометр. Он отсчитывал минуты: одну, две, три… Время ужасно замедлилось. В кабине было жарко и пыльно. Лоренцен чувствовал, как пот струйками стекает по телу.
Так прошел час. Затем послышался условный сигнал сирены:
«Все в порядке… выходите… но сохраняйте осторожность».
Лоренцен выскочил из убежища и оказался рядом с тем местом, где стояли чужаки. Полукруг людей с ружьями ждал, пока они приблизятся. Впереди, выпрямившись, неподвижно стоял Гамильтон и смотрел на чужаков ничего не выражающим взглядом. Они тоже глядели на него, прочесть что-нибудь на их лицах было невозможно. Лоренцен оглядел их и принялся изучать подробности. Он видел раньше фильмы о внеземных существах, но эти были не настолько чужими, как многие обнаруженные ранее, и все же было потрясением видеть их непосредственно перед собой. Он впервые по-настоящему осознал, что человек не уникален, что он не является чем-то особым в бесконечном разнообразии живых существ.
Они стояли на задних конечностях — ногах, передние казались непропорционально маленькими. Тяжелый, как у кенгуру, хвост уравновешивал тело и, вероятно, служил мощным оружием ближнего боя. Руки были тонкими, гуманоидными, по четыре пальца на каждой руке, один противопоставлен остальным, каждый палец имел лишний сустав и заканчивался острым синим ногтем, или когтем. Головы круглые, уши с кисточками, плоские черные носы, заостренные подбородки, усы над широкими ртами и черными губами и удлиненные золотистые глаза. Они казались млекопитающими, тела их были покрыты ровной серой шерстью, приобретающей более темный цвет на голове и образовывающей маску вокруг глаз. Пол, вероятно, мужской, хотя Лоренцен не был в этом уверен. Одеты они были одинаково — длинные блузы и мешковатые брюки, по-видимому, сотканные из растительного волокна. На ногах что-то вроде мокасин, у всех кожаные пояса, поддерживающие разнообразные сумки, нож или топор и что-то похожее на рог с порохом, за спиной небольшие ранцы, в руках предметы с длинными стволами, похожие на гладкоствольные ружья, заряжающиеся с дула.
