Евгений Лукин - Сокрушитель
— Спроси… — ворчливо и насмешливо донеслось оттуда. — Дедок, он все знает…
Минуты через полторы Пузырек вернулся и вытряхнул на пол из того же мешка груду салатных капсул и две нежно-лимонные.
— Вот, — сказал он, раскладывая их по порядку. — Семнадцать сереньких, две желтенькие (один к двум) и два тюбика за услуги…
— Это уж как водится, — вздохнул Василий, собирая капсулы в авоську. — А с других тоже за услуги берешь?
— Ну а как же… — уклончиво отозвался Пузырек. — С Маши вот взял…
— А с дедка? Пузырек ухмыльнулся.
— С дедка возьмешь… Еще и сам добавишь, на него глядючи… Ты это… Сделку обмыть не хочешь? За счет заведения, понятно, — добавил он на всякий случай.
Василий было заколебался, но вспомнил расхлюстанного Лешу на завалинке и решительно мотнул головой.
— Спасибо. С утра не пью.
— Это правильно… — с уважением откликнулся Пузырек. — Я вон смотрю, у тебя и фартук новый… Сам делал?
— Сам… Ну и Ромка советом помог. Пузырек чуть нагнулся, пристально разглядывая крепления лямок.
— А как карман прилепил? Шкурку-то, я вижу, с кольца ободрал…
— Пойдем покажу. — Василий увлек Пузырька к оплетенной змеевиком рощице световодов.
— Вот этот, серый, тоненький… — с увлечением принялся объяснять он. — Ты им еще бреешься. Ну вот… Рвать надо здесь. — Василий присел на корточки и ткнул в основание тускло-серой струны. — Сначала будет резать, а потом, не знаю, энергия, что ли, в нем кончается, Словом, не режет уже, а плавит. Просто момент ловить надо…
— Ага… — Пузырек покивал. — И ведь сообразили же, черти этакие! Ромка, наверно, докумекал? Как он там? Что-то давно не заглядывал…
Василий поднялся и сердито огладил чугунные складки фартука.
— Да ну его! — нехотя, с досадой проговорил он. — Смурной какой-то, ходит — баклуши бьет… С Ликой у него вроде все в порядке… Не пойму я эту молодежь! — признался в сердцах Василий. — Ну вот сам скажи, Пузырек: ну какого ему еще рожна надо? Все ведь есть!
Пузырек поскреб за ухом и лукаво прищурился в ответ.
— А помнишь, что сам поначалу говорил? Василий крякнул и, надвинув брови еще ниже, решительно одернул фартук.
— Да это когда было-то? Просто не пригляделся поначалу…
— А теперь, значит, пригляделся? Василий сердито посмотрел на Пузырька — и вдруг усмехнулся.
— Ладно… — проворчал он, доставая из авоськи три салатные капсулы. — Уговорил. Давай по колпачку — чтоб носился дольше…
Оба присели над парящим в воздухе кабелем, и Пузырек размотал горловину заветной туго налитой дыньки. Выпив, Василий долго молчал, хмурился, крутил задумчиво в пальцах пустой колпачок. Потом вдруг шумно хлопнул себя левой рукой по облитому фартуком колену и взглянул на Пузырька в упор.
— Ну, давай попросту, — прямо предложил он. — Чего крутить-то? Знаешь, что меня здесь купило? Порядок.
Пузырек хмыкнул.
— Ну вот, порядок… А дом на потолке? Ответом были стальной прищур и ослепительная усмешка.
— Пузырек! Ты меня моими же словами не доставай… Здесь — порядок! Не бардак, как у нас, а именно порядок. Ну, давай считать… Заработал — получи. А не хочешь камушки долбать — сиди голодный. Скажешь, нет?
— Ну так вот я же не ломаю, — напомнил Пузырек.
— Да ладно тебе! Ты тоже пашешь. Может быть, даже больше других. Да если рабочему человеку не выпить после смены — это ж с ума сойдешь… Дальше! Надзорки. Что? Скажешь, плохо службу знают? Ну-ка, тронь кого пальцем — тут же щелчка тебе! Так?
— Так, — кивнул Пузырек.
— Лечение! — напористо продолжал Василий. — Ты хоть одного больного здесь видел? Маше Однорукой вон дома кисть трамваем по пьянке оттяпало. Так у нее здесь новая отросла! У дедка — зубы, как у молодого! Ты подумай! Где так еще о людях заботятся?
— А про Лику чего молчишь?
— А что Лика? — не понял Василий.
— Да морда у ней вся в прыщах была, когда она сюда прилетела… Так не поверишь — за день сошли. А теперь, видал, королевой ходит. Кожа — зеркало…
— Ну вот… Стало быть, еще и Лика… Так?
— Так-то оно так, — не унимался Пузырек. Любил он, любил такие разговоры. — Ну ты же сам говорил, Вась: мол, ломать — это не работа…
— Ты погоди. — Василий предостерегающе поднял тяжелую ладонь. — Что значит — не работа? Ты вообще знаешь, зачем мы эти камушки долбаем?
Пузырек моргнул.
— Не-ет, — с интересом глядя на Василия, сказал он. — Не знаю. А зачем?
— Вот и я не знаю! Но они-то… — Василий запрокинул голову и взглянул на заплетенный мерцающей паутиной невероятно высокий потолок. — Они-то — знают! Вот, допустим, работал ты на заводе, точил какую-то деталь. Тебе объяснял кто-нибудь, куда она идет, деталь эта? Да черта с два! Но раз они нас сюда выписали, раз они о нас так заботятся — то, значит, нужны мы им! А? Ну ты сам подумай, Пузырек…
Жмурясь от удовольствия, Пузырек покрутил головой и снова наполнил колпачки.
— Хорошо говоришь… — сказал он. — Ну а как же насчет баб? Баб-то здесь раз-два — и обчелся!
— Еще прибудут, — уверенно отвечал Василий. Насупился, покряхтел. — И знаешь… — добавил он другим голосом. — Честно тебе скажу: вот если бы Маша Однорукая пила поменьше — не глядя бы к ней перебрался…
— Да ты и так от нее не вылазишь, — заметил Пузырек. — Ну, давай по второй, что ли?
Выпили. Василий чинно поставил колпачок в воздух над кабелем, поднялся и достал из авоськи еще одну капсулу.
— На вот, для ровного счета. А я, ты уж не обижайся, пойду. Мне там еще со зверушками своими рассчитаться надо…
* * *
Рассчитавшись со зверушками, Василий отправился искать дедка Сократыча и нашел его сидящим на маленькой изящно изогнутой глыбе. Судя по всему, в таком положении Сократыч пребывал уже давно.
— Вот вас-то мне и нужно, Василий, — обрадовался он. — Скажите, как у вас дома обстоят дела с мебелью?
— С какой еще мебелью? — не понял тот. Сократыч поднялся и, умильно просияв щечками, указал на глыбу.
— Верите ли, сижу на ней чуть ли не полдня. Все жду, кому предложить. Ломать, сами понимаете, жалко. Ну, сколько в ней? Ну, от силы пара тюбиков… Да вы ее переверните, переверните, Василий! Я бы и сам перевернул, да сил не хватает.
Василий, поднатужась, опрокинул глыбу выпуклой стороной вниз. В этом положении она напомнила ему подставленную в ожидании подачки пустую горсточку.
— А? — ликующе вскричал Сократыч. — Обратите внимание, она еще и качается! Причем не вправо-влево, а вперед-назад… Да вы сядьте, сядьте!
Василий сел и покачался. Действительно, было очень удобно.
— По-моему, такая роскошь стоит куда больше двух тюбиков, — заметил Сократыч.
