Радий Радутный - Мозаика странной войны
Действительно, парень, поднявшийся из-за дисплея, оказался почти точной копией обоих гостей. Почти — потому что чуть больше были залысины над чуть более высоким лбом, чуть полнее казался он в нижней части тела, чуть мягче были ладони и толще пальцы — но такими же холодными были огоньки в глазах и такой же родной и близкой была непосредственность, с которой он сразу перешел к делу.
— В тридцати линиях к условному Северу отсюда Враг пытается построить кое-что, чего до конца не понимаем ни я, ни ящик… — Стратег кивнул на дисплей. — Больше всего это похоже на базу — или станцию, наподобие этой. Это означает, что под контролем Врага окажется сектор в радиусе примерно десять-двенадцать линий. Есть предложения?
— Атаковать, — одновременно сказали Пилот и Подводник.
— Правильно.
— Так в чем проблема? — добавил Пилот — и прикусил язык, вспомнив, чем пугал его ящик на подлете к станции.
— …И дело не только в защите, — Стратег словно читал их мысли.
Впрочем, в этом не было никакой нужды — слишком одинаково могли мыслить одинаковые существа.
— Дело осложняется также и тем, что до сих пор мы тоже действовали в радиусе десяти-двенадцати линий. Что нас ожидает на расстоянии в тридцать линий — предсказывать не берусь. И он, кстати, тоже не берется… — Стратег снова кивнул на компьютер. — И Враг, надеюсь, тоже до этого не дошел…
Подводник фыркнул:
— А зачем они вообще туда полезли, эти враги? Им оттуда действовать по нам вроде как тоже не совсем удобно.
Стратег умолк, затем задумчиво взглянул куда-то в потолок и, поморщившись, выдал:
— Судя по некоторым признакам, Враг действует на более широкой территории, чем мы думали…
Снова наступила пауза — длинная, тоскливая и гнетущая. Пилот скрипнул зубами, наглядно представив себе наступление непонятных призраков из чуждых миров, стремящихся разрушить все, абсолютно все, что ему близко и дорого, вспомнил ненужную и бессмысленную смерть ни в чем не повинной любимой девушки, страшный конец ее в огненном вихре взрыва — и рявкнул:
— Значит, нам предстоит убивать их как можно больше, только и всего! Не отвлекайся, Стратег. Как мы можем накрыть эту базу? Ракетой, бомбой, лазером?
— Увы… — Стратег бессильно развел руками. — Ящик не может управлять зондами в иных линиях.
— А автономные?
— А автономные роботы, хоть с малейшими возможностями для самостоятельной работы, после того, как ящик теряет их из виду… возвращаются.
— Как — возвращаются? — не понял Подводник. — Зачем возвращаются?
— Чтобы атаковать Базу! — отрубил Стратег. — Что я, по-вашему, просто так такую оборону держу? Уже бы давно настрогал ракет и разбомбил на фиг все линии, в которых Враг хоть нос показал! Тьфу!
В комнате ощутимо повеяло холодком. Пилот вздрогнул, представив Врага, который умел перехватывать или на расстоянии перепрограммировать смертоносные игрушки Стратега.
А через мгновение он понял простоту его замысла — и вздрогнул еще раз.
Эпизод 6
— Замысел мой, как вы поняли, довольно прост…
Стратег рассказывал, а Пилот молча удивлялся, насколько синхронно развиваются мысли у всей компании. Впрочем, иначе и быть не могло — все представляли собой разные ипостаси одной и той же персоны. И как раз трое… Пилот вдруг подумал, что известный тезис о триедином мифическом существе мог иметь под собой некоторые основания.
—…Собрать максимальное количество… э-э-э… нас и вторгнуться в воздушное пространство враждебной линии в непосредственной близости от рубежа обороны. Ящик предсказывает, что для успешного удара по цели потребуется десять-пятнадцать штурмовиков… но я предпочел бы подстраховаться. В общем, удар нанесем тем количеством пилотов, которое удастся собрать.
— А собирать их, насколько я понял, придется нам? — слегка иронично усмехнулся Подводник.
— А есть другие предложения? — “не заметил” его иронии Стратег.
Подводник поперхнулся водкой и умолк.
— Кстати, о собирании, — как ни в чем не бывало, продолжил Стратег. — Собирать наших придется, во-первых, на ограниченной территории — дабы не насторожить Врага, и во-вторых — не на близлежащих линиях.
— А почему? — наивно поинтересовался Пилот.
— А на близлежащих уже или мы побывали… или Враг, — все так же спокойно пояснил Стратег.
Пилот вздрогнул, представив многократно повторенный эпизод, вовлекший его в эти странные боевые действия.
— И, в-третьих, прыгать по линиям придется с большим шагом, то есть сюжеты… э-э-э… вербовки нас друг на друга похожими не будут. Так что берите штук по восемь “зомби” — и вперед… как только протрезвеете.
— Что он имел в виду насчет непохожести сюжетов? — поинтересовался Пилот, уже забираясь в тесную кабину штурмовика.
— То, что линии, далеко отстоящие друг от друга, сильно между собой непохожи. В одной из них ты можешь быть бухгалтером, в другой — нефтяным королем, а в третьей — вообще не родишься.
— И что делать в этом случае?
— Ну…
— Ну говори, чего уж там.
— Такую линию ящик рекомендует обрывать, дабы она случайно не оказалась полезной для Врага.
Фонарь кабины с мягким шипением закрылся, серая тень машины медленно поднялась над такой же серой поверхностью, следом так же неторопливо взлетела семерка “зомби” с пустыми кабинами — и Пилоту стало не до переговоров. Тупые “зомби” не сразу сообразили, как лучше построиться, маневрировать с таким хвостом за спиной тоже было неудобно, и когда запустилась программа Перехода, пилоты вздохнули чуть ли не с облегчением.
Эпизод 7
Человек в потрепанном сером костюме с тоской взглянул на часы и перевел взгляд обратно в гроссбух. Столбики цифр, выписанные каллиграфическим почерком, уже не казались строем врагов, а были тем, чем они и должны были быть — скучным балансом скучного отдела не менее скучного заводика, расположенного в мелком провинциальном городишке.
До конца рабочего дня оставалось десять минут.
Может, где-то в природе и существовала работа, которая доставляла бы удовольствие, но человек в сером костюме с протертыми локтями уже давно не верил в подобные сказки.
Работа должна быть скучной.
Дома было еще скучнее, но поскольку напиваться, колоться наркотиками или сидеть до утра за преферансом казалось совсем уж неинтересным, человек все чаще и чаще с тоской поглядывал на крюк в потолке.
Единственное, что его сдерживало… впрочем, он сам прекрасно осознавал, что и сдерживать-то его могло что-то такое же мелкое, скучное и такое же никчемное, как и он сам.
Человек опять посмотрел на часы, досадливо поморщился, разглядев, наконец, что стрелка уже несколько минут отмеряет его свободное время, обернулся — ну разумеется, в комнате уже никого не было, — вздохнул и поспешно поднялся.