Радий Радутный - Мозаика странной войны
Человек опять посмотрел на часы, досадливо поморщился, разглядев, наконец, что стрелка уже несколько минут отмеряет его свободное время, обернулся — ну разумеется, в комнате уже никого не было, — вздохнул и поспешно поднялся.
И в этот момент что-то огромное ударило в стекло, мягко раздвинуло вздрогнувшие стены и чудовищным клювом вонзилось в сразу уменьшившуюся комнату.
Бухгалтер вздрогнул и судорожно вцепился в портфель — как будто тот был пуленепробиваемым.
С мягким шипением открылся прозрачный нарост на чудовищном клюве, и человек в странном округлом шлеме повернул к нему голову.
— Привет, коллега! — в голосе его слышалась насмешка. — А не засиделся ли кое-кто из нас на рабочем месте?
— И что, эти машины действительно мыслят? — Бухгалтер был потрясен.
— Ну… назвать это мышлением трудно — по крайней мере в моем мире. Но считают очень быстро и точно.
— И что, могут заменить бухгалтера?
— Ха! Это было одно из самых первых применений.
Бухгалтер с тоской обвел взглядом шкафы и гроссбухи.
— Ну а как могло получиться, что в нашем мире…
— Что вы так отстали? Ну, так сразу сказать трудно, но, кажется, вы слишком мирный народ. У вас не было ни мировых войн, ни революций, ни по-настоящему мощного оружия…
— У нас есть пушки, которые стреляют на полтысячи шагов! — обиженно перебил его Бухгалтер.
Пилот чуть не расхохотался, но осекся и с серьезным видом кивнул.
— Ну, может, этот фактор и не самый решающий. А может, он здесь и вообще ни при чем. Зато, я смотрю, вы добились больших успехов в бухгалтерском учете…
— Да пошел бы ты….
— Ладно, не обижайся. Я бы в таком мире тоже оказался неизвестно кем, и наверняка подумывал бы о самоубийстве…
Бухгалтер вздрогнул.
— Но у меня есть и хорошая новость…
Утром служащие удивленно столпились у выломанного вместе с кусками стены окна, разбитого стола и усыпанного штукатуркой кресла, но к обеду пыль уже была убрана, к вечеру — окно застеклено заново; еще неделю сотрудники вспоминали столь внезапно исчезнувшего бухгалтера, а еще через месяц Враг обнаружил исчезновение одной из ключевых фигур этого мира и то ли с досады, то ли для профилактики прошелся ядерными бомбами по всем более-менее населенным пунктам Скучного мира, вследствие чего линия времени прервалась, и полмиллиарда людей, оставшихся в живых после бомбардировки, не успели даже ничего почувствовать.
Эпизод 8
После очередной встряски Перехода оба штурмовика снова очутились над знакомо безжизненным серым одеялом сплошных облаков; Пилот, все еще борясь с тошнотой, первым делом окинул взглядом приборы — нет ли радиооблучения? рентгеновского? инфракрасного? — и с большим удивлением обнаружил отсутствие излучения вообще, кроме незначительного естественного фона. Если верить приборам, получалось, что на планете не работает ни одна радиостанция, внизу не пылают жаром города и металлургические заводы, не работают ядерные реакторы и не рвутся бомбы, и ни один бдительный глаз радара не уставился в небо.
— Странно… — пробормотал он.
Впрочем, все новые миры поначалу казались странными.
Штурмовики с воем прорезали облака, снизились и на относительно небольшой скорости пошли над покрытой серым предрассветным туманом равниной.
Солнце светило в глаза, но кроме неудобств это означало и то, что рассвет наступил для обоих пришельцев раньше.
Но ничего не изменилось.
После того, как туман развеялся, оказалось, что равнина покрыта густым лесом с редкими прожилками рек.
— Интересно… — пробормотал в микрофон Бухгалтер.
Вскоре в сплошной шерсти леса появились проплешины, на горизонте показались и через мгновение промелькнули под брюхом штурмовика невысокие холмы, затем лес сменился степью с редкими пятнами болот и солончаков, затем показалось море, и Пилот, выругавшись, толкнул перчатку управления от себя-вверх, одновременно поднимая и разгоняя машину.
Из стратосферы Земля выглядела все так же мирно и идиллически, и ни один след человеческого присутствия не осквернял ее зелено-голубого лика.
— Бывает, — утешительно пробурчал Бухгалтер, но слегка перестарался с иронией.
Пилот хотел выругаться еще раз — но прикусил язык. В конце концов, они были единственными людьми на десятки тысяч километров вокруг… впрочем, с таким же успехом можно было заявить — на сотни световых лет. Если жизнь не возникла на этой Земле — то вряд ли она проявилась бы и на здешнем Марсе.
— Сядем? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Бухгалтер.
Пилот пожал плечами — молча. Сядем так сядем.
Штурмовики мягко опустились на берег лесного озера, Пилот запустил пару зондов — “пусто… пусто… пусто… пусто….”, сделал все необходимые анализы — “кислород… азот… углекислый газ… аммиака нет[7]… радиации нет…бактерий нет…” — и осторожно приоткрыл люк.
Избыток кислорода резанул легкие.
“Ну естественно, — подумал Пилот. — Дышать-то некому…”
В воздухе — только легкий растительный аромат — то ли хвоя, то ли лесные травы.
“…И вонять, соответственно, тоже некому…” — продолжил он мысль с легкой грустью.
При других обстоятельствах этот мир мог быть прекрасным и безопасным курортом… если бы неизвестный Враг не уничтожал методично линию за линией тех, кто мог бы стать потенциальными посетителями этого курорта.
— Как здесь легко дышится! — Бухгалтер, осмелев, тоже снял шлем и с шумом втягивал в себя свежий лесной воздух. — Надо будет обязательно сюда вернуться.
— Ну-ну. — Пилот ухмыльнулся.
— А что?
— Да так, ничего.
— Ты по поводу “вернуться”?
— Да нет, — Пилот откровенно заулыбался. — Я по поводу “сюда”.
— А что?
— А то, что или сюда Враг доберется — и сделает из этого мира пожарище…
— А если не доберется?
— Тогда бактерии, которые мы с тобой сейчас выдохнули, сделают из него Лондон тринадцатого века.
— А что такого примечательного было в… — Бухгалтер осекся и поспешно защелкнул светофильтр шлема. Он вспомнил.
Лондон тринадцатого века был одной большой сплошной и незаживающей язвой.
Чума.
Трупы и скелеты валялись прямо на улицах, поскольку местный аналог эпидемиологической службы (люди в пропитанных дегтем костюмах, с длинными железными крючьями в руках, чьей обязанностью было не лечить — а хотя бы уволакивать трупы в ямы с известью) выдерживал очень недолго. Они не дезертировали — они просто падали рядом с трупами.
Хищные твари развитого человечества, прошедшие огонь, кипяченую воду и пенициллин, пусть даже неразличимые глазом, очень быстро сделали бы из этого беззащитного мира помойную яму.
