Филип Фармер - Сказочный корабль
— Лотар, — наконец произнес Клеменс, — сейчас для вас самое подходящее время узнать, ради чего затеяны эти поиски. Джо расскажет это своими словами. А я постараюсь объяснить то, что будет непонятно. Это странная история, но не более, чем все происходящее здесь с тех пор, как мы воскресли из мертвых.
— Меня мучает жажда, — сказал Джо. — Пожволь мне шначала выпить.
Темно-синие глаза, спрятанные в тени надкостницы, уставились в дно чашки. Он, казалось, всматривался туда, будто пытался воскресить в памяти сцены, которые должен был описать. Звуки, издаваемые им при помощи заднего неба и движений языка, несомненно более гармоничные, чем все остальные, делали его английский более звонким, даже комичным из-за его шепелявости. Голосом, поднимавшимся из глубины груди и звучавшим, как речь дельфийского оракула, он начал рассказ о Туманной Башне.
— Где-то выше по Реке я прошнулшя голый, как и шейчаш. Я был в меште, которое должно находитьшя где-то на дальнем шевере этой планеты, потому что там было холоднее и швет был очень тушклый. Людей там не было, одни только мы… э-э… такие, как я. У наш были чаши, только гораждо больше, чем ваши, как видите. И у наш не было ни пива, ни вишки. Алкоголь был нам шовершенно неведом, поэтому его и не было в наших чашах. Мы пили воду иж Реки.
Мы шчитали, что находимшя в меште, куда вы попадаете пошле швоей шмерти, что… э… боги дали нам это мешто и вше, что нам нужно. Мы были шчаштливы и выбрали шебе подруг. Мы ели, шпали и билишь шо швоими врагами. И я тоже был бы шчаштлив там, ешли бы не шудно.
— Он имеет в виду судно, — пояснил Сэм.
— Я и говорю. Шудно. Пожалуйшта, не перебивай, Шэм. Ты и так шделал меня доштаточно нешчаштным, шкажав, что богов нет. Даже нешмотря на то, что я шам их видел.
— Видел богов? — удивился Лотар.
— Ну, не шовшем. Я видел, где они живут. Я видел их шудно.
— Что? О чем ты говоришь? — удивился фон Рихтгофен.
Клеменс помахал сигарой.
— Пусть говорит. Он смущается, если его слишком часто перебивают.
— Там, откуда я родом, вы бы не ошмелилишь перебить говорящего. Иначе бы вам шражу же перебили бы нош.
— При таком большом носе, как у тебя, — рассмеялся Сэм, — это должно быть очень больно.
Миллер осторожно погладил свой хобот.
— Он у меня один-единштвенный, и я горжушь им. Нигде в этой чашти долины ни у одного карлика нет такого ноша, как у меня. Там, откуда я родом, величина ноша являетшя прижнаком длины… какое там у ваш шлово для этого, Шэм?
Сэм поперхнулся и вынул изо рта сигару.
— Ты нам рассказывай о корабле, Джо.
— Да. Нет! Я еще не подошел к этому. Как я уже говорил, однажды я лежал на берегу, наблюдая жа игрой рыб. Я думал о том, чтобы вштать, шделать крючок и удочку, половить рыбки. И тут я вдруг ушлышал шум. Я пошмотрел вверх. Там, шледуя ижвилинам Реки, плыло ужашное чудовище.
Оно было штрашным. Я подпрыгнул и шобралшя было бежать, когда увидел на шпине этого чудища людей. Они выглядели как наштоящие люди, но когда чудовище приближилошь, я шмог ражглядеть, что они шовшем крохотные, а об их ношах вообще нечего говорить. Я мог бы убить их вшех одной рукой, и, тем не менее, они ошедлали эту чудовищную речную жмею, подобно блохам на шпине медведя. Поэтому…
Клеменс, слушая Джо, снова ощутил волнение, как и тогда, когда впервые услышал этот рассказ. Словно он сам стоял рядом с этим звероподобным предком человека. Несмотря на шепелявость и долгие паузы при подборе слов, гигант говорил довольно выразительно. Клеменс мог понять его панику, изумление и почти непреодолимое желание бежать, а также противодействующее всем этим чувствам любопытство примата — свойство, позволившее ему стать если не человеком, то, во всяком случае, его двоюродным братом. За далеко выступающими надбровьями находилось серое вещество, уже не удовлетворявшееся единственно бытием, а требовавшее пищи в виде непонятных вещей в неизведанном мире.
Так что Джо Миллер стоял на берегу, хотя его кисть крепко сжимала ремешок чаши, готовая прихватить ее с собой, если придется спасаться бегством.
Чудовище подплыло ближе. Джо начал думать, что, возможно, оно не живое. Но если не живое, то почему впереди торчит огромная голова, как бы готовясь напасть? И все же оно не казалось живым. В нем ощущалась какая-то мертвенность. Конечно, это еще ничего не значило. Джо однажды довелось видеть, как раненый медведь очень убедительно притворялся мертвым, а затем, вскочив, разом оторвал руку его товарищу-охотнику.
Более того, хотя он собственными глазами видел, как этот охотник умер, он снова увидел его живым, когда проснулся на берегу Реки вместе с другими сородичами. А если он, да и сам Джо, смогли стать снова живыми, почему же эта окаменевшая змееподобная голова не может стряхнуть с себя чары смерти и схватить его своими зубами?
Но он подавил в себе страх и, дрожа, подошел к чудовищу. Ведь он — гигант, старший брат человека, с заложенной в нем дерзостью и присущим приматам желанием понять до конца все происходящее.
Пигмей, такой же заморыш, как и другие, но со стеклянными кружками на глазах, отражавшими солнце, кивнул, подзывая Джо Миллера. Остальные стояли на спине деревянного зверя позади человека со стеклянными кругами на глазах и держали копья и странные устройства, которые, как впоследствии узнал Джо, были луки со стрелами. Они не казались испуганными видом исполина, возможно, из-за того, что очень устали безостановочно грести против течения и теперь мало обращали внимание на происходящее.
Вождю пигмеев понадобилось много времени, чтобы убедить Джо отойти от борта. Они сошли на берег наполнить свои чаши, как только Джо отошел подальше, поели, и Джо тоже поел, но на некотором удалении от пришельцев. Его соплеменники убежали в предгорья, охваченные паникой при виде корабля. Теперь же, увидев, что речная змея не угрожает Джо, они потихоньку стали возвращаться. Пигмеи ретировались к кораблю.
Затем вождь пигмеев вынул странный предмет из своей чаши, поднес светящуюся проволоку к его кончику, и из этого предмета и изо рта пигмея повалил дым. При первом же выдохе Джо отпрянул; его сородичи снова рассеялись среди деревьев предгорья. Джо подумал, что эти коротконосые пигмеи, возможно, детеныши дракона. Вдруг это его детки на стадии личинки, и они уже могут, как мать, выдыхать огонь и дым?
— Но я не болван, — грохнул Джо, — шкоро я шоображил, что дым выходит иж предмета, на английшком он наживаетшя шигарой. Их вождь дал мне понять, что ешли я подымушь на шудно, я шмогу покурить шигару. Теперь я понимаю, что шошел ш ума, шоглашившишь, но мне хотелошь жакурить шигару. Может быть, я хотел проижвешти впечатление на швоих шоплеменников, не жнаю.
