Пирс Браун - Золотой Сын
Какой же безмерно далекой кажется мне поездка на Марс, когда хозяин показывал мне наши владения, от латифундий, которые возделывают в поте лица высшие алые, до полярных областей, где в средневековой изоляции живут черные. Тогда он особо выделял меня, приближал к себе, учил тому, чему сам научился от отца. Я был его фаворитом, пожалуй что вторым после Лето. Теперь Августус ведет себя как чужой человек, ему за меня стыдно. С тех пор как Карнус и его родичи напали на меня в Академии, прошло два месяца. Волосы отросли, переломы зажили, а вот репутация утрачена безвозвратно. Лорд-губернатор Августус серьезных дел мне больше не доверяет – так, одни мелочи. Врагов с каждым днем становится все больше, но теперь они предпочитают перешептываться за моей спиной, а не хвататься за лезвия.
С каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что Сыны Ареса ошиблись, выбрав именно меня. Не создан я для всех этих политических игрищ, для стратегических тонкостей! Черт побери, да, я знаю, как спрятать мальчишку в лошадь, предварительно вспоров ей живот, а вот взятку дать нормально не смогу, даже если на кону будет стоять моя жизнь!
В кабинете лорда-губернатора звучит нежный, ласковый голос, будто созданный для того, чтобы изрекать полуправду: «Три нефтеперегонных цеха. Два ночных клуба. Два поста серых. Разрушены бомбежкой с тех пор, как мы покинули Марс. Семь нападений, монсеньор. Пятьдесят девять золотых погибло».
Плиний. Изворотливый, словно саламандра, с нежной кожей под стать розовому, а не золотому. Политик Плиний не имеет шрамов, он не нобиль, даже училище не окончил. Глаза хитро блестят из-под ресниц, таких длинных и пушистых, что любая баба обзавидуется. Вот павлин! Тонкие губы покрыты бледной помадой. От уложенных кольцом волос пахнет парфюмом. Тело худощавое, но мускулистое, хотя, пожалуй, чересчур жилистое, думаю я, глядя на его облегающую шелковую тунику, расшитую чудными узорами. Да из этого котика любой пацаненок сможет в два счета душу вытрясти! Однако он мастер своего дела: распустит нужный слушок тут, вовремя пошутит там, и целые семьи идут ко дну по щелчку его тонких пальцев. Мы оба сильны по-своему: я подобен кинетической энергии, а он – энергетическому потенциалу.
Ходили слухи, что Плиний приложил руку и к уничтожению моей репутации. Тактус даже намекнул: именно Плиний надоумил Карнуса напасть на меня в саду, и уж точно именно он устроил так, что мое унижение было заснято на камеру.
Рядом с Плинием стоит еще один человек. Лето. Великий воин, на десять лет старше меня, волосы заплетены в косичку, улыбка освещает его лицо, словно полумесяц. Настоящий поэт лезвия, достойный преемник Лорна Аркоса, как считают многие. Скорее всего, именно он станет наследником Августуса, а не дети – Мустанг и Шакал. И я, в общем-то, одобряю выбор хозяина.
– Сыны Ареса слишком много себе позволяют, – бормочет себе под нос Августус.
– Конечно, монсеньор, – с прищуром кивает Плиний, – если это и правда их рук дело.
– Кто еще, кроме этих муравьев, осмелится укусить нас?
– Насколько нам известно, никто. Но, кроме муравьев, в мире есть и пауки, и клещи, и крысы. Бомбежка – чересчур примитивный выбор для Ареса, слишком уж неизбирательно и жестоко. Сыны Ареса последовательно ведут технологический саботаж и пропаганду, это по их части. Арес не позволяет себе грубых выходок, и мне сложно поверить в то, что ответственность за теракты лежит на нем.
– Какие соображения? – нахмурившись, спрашивает Августус.
– Возможно, появилась новая террористическая организация, монсеньор. Население планеты, согласно переписи, составляет восемнадцать миллиардов душ, вряд ли один-единственный человек может обладать монополией на терроризм как таковой. Даже криминальному синдикату это не под силу. Я собираю информацию для базы данных и могу сказать, что…
Плиний прав. Теракты, внезапно обрушившиеся на Марс и другие планеты, выглядят по меньшей мере странно. Танцор говорил о справедливости, а не о мести. А эти террористы мелочны и жестоки – они бомбят казармы, торговые центры, ярмарки, кафетерии и рестораны для высших цветов. Арес никогда бы не дал добро на такое. Слишком мало толку, слишком много шумихи. Зачем в открытую бросать вызов золотым, напрашиваясь на верную гибель?
Я сотни раз отправлял Танцору электронные сообщения, но все без толку. Ни единого ответа. Тишина. А вдруг он умер? Или Арес покинул меня, избрав новую тактику беспорядочных бомбежек?
– Возможно, Арес сменил тактику. Он чертовски изобретателен, – сдерживая зевоту, продолжает Плиний.
– Если Арес – это он, – произносит вдруг Лето.
– Интересное дело, – тут же поворачивается к нему Августус. – Почему ты решил, что Арес – женщина?
– А с какой радости мы все думаем, что он – мужчина? Возможно, он – женщина. Или от его имени действует группа людей, что отчасти могло бы объяснить непоследовательную стратегию. Дэрроу, – обращается ко мне Лето, – а ты что думаешь?
– Не донимай Дэрроу вопросами, которых он не в силах понять! – злобно каркает Плиний. – Спрашивай так, чтобы можно было ответить только «да» или «нет»! – восклицает он, глядя на меня с неподдельным сочувствием, и похлопывает меня по плечу. – За этими милыми улыбочками скрывается честный, простодушный монстр, правда, Дэрроу? Лето, тебе ли не знать!
Я оставляю его провокацию без внимания.
– Так вот, Лето, ты, кажется, забыл о том, что мы создали алых и их общество по законам строгого патриархата, – продолжает политик. – Вся их ментальность построена на добыче ресурсов ради эмбрионического терраформирования Марса. Серьезная, тяжелая работа должна выполняться мужчинами. Согласно стратификационному протоколу, к такой работе женщины не допускаются, даже если они способны ее выполнять. Как видишь, Арес не может быть женщиной, потому что никто из этих ржавых крепышей не станет подчиняться женщине или мужчине, который никогда не бывал в шахте!
– Если Арес и правда алый, – с серьезной улыбкой произносит Лето, но Плиний и Августус лишь смеются над его идеей.
– Ага, а может, он – спятивший фиолетовый, вот и решил устроить спектакль! – провозглашает Плиний.
– Или медный брокер, которому просто надоело платить налоги! – поддерживает его шутку Лето.
– О нет! Это черный – он, если позволите сказать, наконец-то осознал ужасную силу технологий и научился пользоваться видеокамерой! – хохочет Плиний, хлопая себя по бедру. – Я бы отдал одну из моих розовых за то, чтобы увидеть…
– Довольно, патриции! – перебивает его Августус, стуча пальцем по столу, Плиний и Лето обмениваются улыбками и тут же поворачиваются к хозяину. – Плиний, давай-ка к делу!
