Пирс Браун - Золотой Сын
Рок идет рядом со мной, выглядит он бледно. Говорю ему, чтобы отоспался, он это заслужил.
– А чего заслуживаешь ты? – спрашивает он. – Ни дня отдыха! Ни дня развлечений! Ты стал вторым, вторым из всех командиров! Ты можешь гордиться собой, брат!
– Не сейчас, Рок.
– Послушай, – не унимается он, – такая победа недостойна мужчины, на самом деле он проиграл! Думаешь, наши предки всегда побеждали? Не надо делать такое лицо, брат, не строй из себя греческого полководца! Усмири свою гордыню, это всего лишь игра!
– Да мне плевать на игру! – не выдерживаю я. – Столько людей погибло!
– Они сами выбрали службу во флоте, прекрасно зная, как это опасно. Их смерть была не напрасной.
– Не напрасной?! И в чем же смысл, брат?
– В том, чтобы наше Сообщество оставалось сильным.
Удивленно смотрю на него. Неужели мой мягкосердечный друг настолько слеп?! У этих людей не было выбора! Они были обречены!
– Ты так ничего и не понял, Рок.
– Как тебя поймешь? Никого к себе не подпускаешь: ни меня, ни Севро! А как ты поступил с Мустангом? Отталкиваешь от себя друзей, как будто мы тебе враги.
Рок даже не подозревает, насколько близок к истине.
* * *В саду ни души. Огромный холл со стеклянными стенами и куполом размещается на верхнем уровне базы. Здесь, среди пышной растительности, уставшие от флуоресцентного света солдаты могут немного отдохнуть. Высокие деревья покачиваются от искусственного ветерка. Снимаю обувь, носки и радуюсь, ощущая ступнями мягкую траву.
Наверху над деревьями сияет искусственное солнце. Со вздохом облегчения я ложусь в небольшой горячий источник в центре лужайки и подставляю лицо свету ламп. Уже побледневшие синяки покрывают мое тело, словно крошечные синие и фиолетовые лужицы с желтоватыми краями. Вода снимает боль. Я сильно похудел, но мое тело упругое и напряженное, как струны внутри фортепиано. Если бы не сломанная рука, то, пожалуй, я сейчас был бы поздоровее, чем в училище. Еще бы, в Академии-то кормят яичницей с беконом, а не полусырой козлятиной.
Около источника растет одинокий гемантус. Ему воды не требуется. Мы с ним оба – коренные жители Марса, поэтому я не срываю его. В месте, подобном этому, я когда-то похоронил Эо. В ненастоящем, фальшивом саду над шахтами Ликоса, там, где мы с ней в последний раз занимались любовью. Тощие юнцы, такие невинные… Откуда в этом хрупком создании такая сила духа, такая мечта о свободе? Ведь многие, куда посильнее ее, сидели сложа руки и, съежившись от страха, не решались взглянуть наверх…
В запале я крикнул Року, что мне плевать на наше поражение, но это не так. Мне далеко не все равно, и из-за этого меня охватывает чувство вины, да и скорбеть мне есть по кому. Однако до сегодняшнего дня победы наполняли мою жизнь смыслом, ведь каждая из них на шаг приближала меня к осуществлению мечты Эо. Промах лишил меня этого. Сегодня я подвел ее.
Словно прочитав мои мысли, на руке вибрирует мини-планшет. Входящий звонок от Августуса. Снимаю с запястья тонкий дисплей, прикрываю глаза и вспоминаю его слова: «Даже если ты проиграешь, если победа достанется не тебе, ты ни в коем случае не должен допустить, чтобы Беллона стали первыми. Если они получат еще один флот, баланс силы нарушится».
Вот и все. Лежу в воде, в полусонном забытьи, до тех пор пока кожа на кончиках пальцев не становится сморщенной, а потом мне это все надоедает. Не создан я для моментов тишины и покоя. Вылезаю из источника, пора одеваться. Нельзя заставлять Августуса ждать слишком долго. Придется встретиться со старым львом лицом к лицу. Отосплюсь позже. Мне предстоит стоять и смотреть, как будут чествовать победителя Карнуса, а затем я наконец покину это отвратительное место и вернусь на Марс. Возможно, увижусь с Мустангом…
Одежда пропала, и лезвие тоже!
И тут я чувствую чужое присутствие.
Позади раздается топот армейских ботинок. Громкое, возбужденное дыхание. Кажется, их четверо. Незаметно поднимаю с земли камень, оборачиваюсь и вижу, что вход в сад перекрыт. Их семеро – все золотые из дома Беллона, мои заклятые враги.
Среди них Карнус Беллона, только что с корабля. Лицо утомленное, как и у меня, плечи раза в два шире. Он возвышается надо мной, словно какой-нибудь черный. Он вообще похож на черных, вот только кровь в нем течет золотая. Да и в уме ему не откажешь. Потирает подбородок с ямочкой, мускулистые предплечья будто выточены из дерева. Жутковато находиться рядом с таким колоссом – когда тот говорит, вибрации голоса доходят до самых костей.
– Похоже, что золотая рыбка Августуса выбросилась на берег. Приветствую, Жнец!
– Голиаф, – произношу я его позывной и едва заметно киваю.
Воин Голиаф. Голиаф, сыноубийца. Голиаф Чудовищный. Мустанг рассказывала, что однажды он сломал об колено позвоночник какому-то золотому с Луны из-за того, что тот осмелился плеснуть ему в лицо коктейлем в клубе «Жемчужина». Его мать дала взятку судье, чтобы сыночек вышел сухим из воды, и тот отделался штрафом.
Список штрафов за убийства длиннее, чем моя рука: серые, розовые, даже фиолетовый. Но репутацию он сделал на гибели Клавдия Августуса, любимого сына и наследника лорда-губернатора и родного брата Мустанга.
Вокруг Карнуса кольцом встают его родственники, как и он, рожденные под сине-серебристым знаком орла-завоевателя. Все из дома Беллона – братья, сестры, кузены и кузины Кассия. Густые кудрявые волосы, неземной красоты лица. Самая влиятельная семья Сообщества и самые безжалостные убийцы.
Один из них, постарше остальных, ниже меня ростом, но более крепкого телосложения, напоминает мне спиленное дерево, поросшее светлым мхом. Ему за тридцать. Вспоминаю, что его имя Келлан. Легат, доблестный рыцарь Сообщества. Даже он пришел со своими братьями посмотреть на мою смерть. От него за километр несет высокомерием. Делает вид, что зевает. Детский сад, честное слово.
От страха сердце гулко ухает в груди. Становится тяжело дышать. С улыбкой я пытаюсь нащупать функцию экстренного вызова на спрятанном за спину планшете.
– Семеро из дома Беллона, – хмыкаю я. – Зачем ты взял с собой целый отряд, Карнус?
– У тебя было семь кораблей против моего, поэтому я пришел продолжить нашу игру. – Карнус насмешливо смотрит на меня. – Думаешь, она окончилась с гибелью твоего корабля?
– Окончилась, ты победил, – произношу я сквозь зубы.
– Я победил, Жнец? – переспрашивает Карнус.
– Да. Ценой жизни восьмиста тридцати трех людей.
– Хватит скулить! – перебивает меня Кэгни, младшая среди кузенов и кузин, дальняя родственница отца Карнуса. У нее в руках лезвие-хлыст, которое мне подарила Мустанг. – А эту игрушку я оставлю себе, – произносит девчонка, взмахивая хлыстом в воздухе. – Ты, говорят, все равно ею не пользуешься. Да и то понятно, с нею надо уметь обращаться. Боюсь, это оружие не для безродных необразованных выскочек вроде тебя!
