Владимир Черепнин - Вовка в Троеклятом
- Карлуха, а в слове "заколебал" есть лишние буквы?
- Ты пр-ро тр-ретью, четвер-ртую и пятую? - Невозмутимо поинтересовался ворон.
- Ладно, хватит. Раз уж ты решил остаться и в Африку не летишь, то проверь в отеле этих обормотов. А то я опасаюсь, как бы свинское родео не переросло в корриду.
Карл охотно улетел.
- Яга, ты здесь?
- Страусами не интересуюсь, соломенными престолами тоже. - Она сняла свою невидимку. - Что делать будем?
- Не мешает самим проверить, что в отеле творится. Вдруг, Марго и Васька вернулись.
* * *
- Что ж теперь будет? Кто станет Главным колдуном? Хоттабыч вернется или кого нового назначат? - озабоченно размышлял вслух один из чародеев, наблюдавший за происходящим через окно.
- Если есть желание, то я мог бы похлопотать, чтобы данную вакансию пг'едоставили Вам.
Колдун вздрогнул от неожиданно прозвучавшего голоса.
- Но позвольте полюбопытствовать, каковы Ваши магические способности? Что Ви умеете?
- О! Дожжь могу, с молыньями! А вместо града - жабов с лягушками.
- Это хог'ошо. Только без молний. Этим дешевым тг'юком частенько пользуются силы, с котог'ыми мы находимся в непг'имиг'имых контг'отношениях. Не хотелось бы им уподобляться. А лягушки с жабами - это хог'ошо. Пг'одемонстг'иг'овать сможете?
- Где и когда?
- Да пг'ямо сейчас над площадью.
- Не. Там страшный Сантехник и Яга с Чертогов. Меня хоть с детства и дразнили дурачком, но это все неправда. Не такой уж я дурак, чтобы наживать себе таких врагов. Да и не имею права против других чародеев магию применять.
- Ви так и помг'ете дуг'ачком, если отказываетесь от вег'ного шанса занять место Главного колдуна. И я Вас увег'яю, что Сантехник совсем не чаг'одей. Так что его можно смело посыпать жабами. А то что достанется и Яге, так сама виновата. Нечего с кем попало водиться.
- А точно я стану Главным колдуном?
- Честное бесовское.
- Ну, ладно, смотри не обмани...
* * *
Мы с Ягой спустились с эшафота.
Неожиданно рядом со мной что-то звонко ляпнуло, потом квакнуло. На булыжнике мостовой, раздувая мешки и тараща на меня выпуклые глаза, сидела лягушка или жаба, я не очень-то сведущ в классификации земноводных.
Снова "ляп". Потом еще и еще. Я невольно взглянул на небо. Низкая зеленая туча нависала прямо над площадью.
- Бежим! - Яга первой сообразила масштаб опасности.
Мы припустились в укрытие - отель. И, как раз вовремя. Через полминуты из-за сыпавшихся с неба скользких тварей не было видно дворца. Но мы успели под надежную крышу, когда жабы только "моросили". Хотя одна квакушка все же зацепила меня по касательной. И очень трудно было отделаться от омерзения. Мне казалось, что место соприкосновения покрылось липкой противной слизью, хотя на самом деле это было не так. Не представляю, что бы со мной было, зазевайся я еще на несколько секунд.
В колдовском происхождении таких своеобразных осадков я ни сколько не сомневался. Были известны аналогичные случаи в реальной жизни. Но там все выглядело иначе: смерч поднимал в воздух часть болотной массы, в которой кроме воды, тины, грязи присутствовали и лягушки. Здесь же жабы низвергались с небес в чистом виде.
Скорей всего, тот ублюдок из когорты чародеев, который похвалялся умением устраивать подобный "дождик" получил "добро" и не преминул им воспользоваться. Только, вот, от кого? Чернокнижник ушел, неужто Хоттабыч?
Вначале жабы полностью покрыли мостовую, но необыденное атмосферное явление не прекращалось. Последняя квакушка шлепнулась в общую кучу, когда мерзко копошащийся слой достиг примерно тридцатисантиметровой толщины. Вновь выглянуло солнце, небо очистилось.
Соловушка послал хряков расчищать подступы к отелю. Те, вооружившись совковыми лопатами, дружно принялись за работу. Но толку от этого было мало: лягушки - не снег, на месте не лежат, и на освободившуюся территорию наползали и напрыгивали все новые и новые рептилии.
- Так не пойдет. Эту мразь нужно убрать, - произнесла Яга и стала почти беззвучно шептать заклинание.
Через пять минут на площади и близлежащих улицах творилось что-то невообразимое. Птицы, змеи, грызуны, в общем все, чей рацион включает в себя этот вид амфибий слетелись, сползлись и сбежались на неожиданное и обильное пиршество. Жалобное кваканье заглушалось жадным чавканьем и хрустом лягушачьих косточек.
Зрелище было не из приятных. И я собрался отойти от окна, но заметил в гуще всего этого бедлама человека.
- Это француз, что ли? - Спросил я Ягу, меланхолично наблюдающую за результатами своего колдовства.
- Почему француз?
- Они тоже лягушек хавают. Деликатесом считают.
- Не. Я людей не вызывала. Этот сам приперся. Царевич. Да он их и не ест. Невесту ищет...
Я присмотрелся. Царевич вел себя весьма сумбурно: то, как добросовестный неподкупный таможенник, перебирал каждую особь, то устремлялся на несколько метров вперед, давя потенциальных суженых, и там хватал приглянувшуюся жабу, то погружал руку, зажмурившись, в кишащий слой, доходящий ему до колен, и вытягивал лупоглазую словно лотерейный билет из барабана. Один раз он даже отнял полудохлую лягушку у обалдевшей от этого цапли, за что и был клюнут в седалище. Каждую рептилию, попавшую ему в руки, он добросовестно целовал (непременно взасос), секунду ожидал результата, затем отшвыривал несостоявшуюся невесту и продолжал поиск.
- Найдет? - Поинтересовался я.
Яга отрицательно покачала головой.
- Тут только обычные твари. Ни одной царевны.
Через полчаса жуткая трапеза закончилась. Многие обожравшиеся птицы не в силах были взлететь и покидали площадь пешком.
Яга снова колданула, и настоящий ливень, унося бурными потоками, смыл остатки вакханалии. Когда вновь показалось солнце, уже ни что не напоминало о лягушечьей трагедии... Разве что последним покидающий площадь промокший до нитки несчастный царевич.
* * *
Стражники находились в растрепанном состоянии души. Еще недавно катившиеся от смеха слезы, превратились в настоящие горючие слезы утраты чего-то важного. Многие громко сморкались и всерьез подумывали уйти в отставку и остаток жизни провести в праведном уединении. Последние два часа явились переломным этапом, разделив их существование на "до" и "после". Жизнь потеряла смысл. К чему теперь можно было стремиться? За все золото мира невозможно добиться повторения спектакля, свидетелями которого им посчастливилось стать.
Еще бы, созерцание невиданной фантасмагории, разыгравшейся на площади, воспринималось как исполнение жизненного предназначения. Танец свиней, взлет и падение ненавистного Чернокнижника, скачки на все тех же свиньях, мирный уход темнокожего воинства, лягушачий дождь и своеобразная ликвидация его последствий... Что еще нужно?
